Торговцы космосом

– Я не давал ему повода, а ни с того, ни с сего он не решится. Он падок на дешевку, методы его нечестны, но правила игры он знает. Убийство в результате коммерческой конкуренции – это преступление. Убийство без предупреждения – грубейшее нарушение кодекса торговли. А может, ты приударил за чужой женой, Митч?

– Нет, я веду примерный образ жизни. Все это просто непонятно. Должно быть, какая-то ошибка. Мне повезло, что этот парень оказался никудышным стрелком.

– Очень рад за тебя, Митч. А теперь займемся делами. Ты виделся с Джеком О'Ши? – Моя история больше не интересовала его.

– Да. Он приезжает сегодня. Будем работать вместе.

– Прекрасно. Если умело взяться, кое-что от его славы перепадет и нам. Пошевели-ка мозгами, Митч. Не мне тебя учить.

Я понял, что аудиенция окончена.

О'Ши уже ждал меня в приемной. Судя по всему, ожидание не было для него тягостным. Вое девицы из моего отдела плотным кольцом окружили Джека, восседавшего на краешке стола. Грубоватым и самодовольным тоном он что-то рассказывал им. В глазах девушек нетрудно было прочесть: даром что Джек мал ростом, но у него деньги и слава. Именно это мы усердно рекламируем и вбиваем в головы рядовому потребителю. Джек мог выбрать любую из этих девиц. Интересно, сколько их у него было после триумфального возвращения на Землю?

Порядки у меня в отделе строгие, но пришлось довольно громко кашлянуть, прежде чем девицы наконец разбежались по местам.

– Доброе утро, Митч, – приветствовал меня Джек. – Ну как, оправились от потрясения?

– Еще бы. Уже успел пережить новое. Кто-то пытался подстрелить меня. – И я рассказал ему, что произошло вчера вечером Он задумчиво хмыкнул.

– Может, вам обзавестись телохранителем?

– Я уже думал об этом. Но, пожалуй, не стоит. Это какое-то недоразумение.

– Как и тот случай на аэродроме?

Я ответил не сразу.

– Не будем говорить об этом, Джек. Мне и так не по себе.

– Ладно, не будем, – широко улыбнулся он. – Займемся лучше делами. Итак, с чего мы начнем?

– Прежде всего нужны слова. Нужны такие слова о Венере, чтобы они задели людей, встряхнули их, заставили мечтать о переменах, о космосе и новых мирах. Надо, чтобы люди вдруг почувствовали неудовлетворенность и им захотелось бы чего-то нового, захотелось представить себе, какими они могли быть. Нужны слова, которые заставили бы их гордиться тем, что они умеют мечтать, а отнюдь не стыдиться этого. Слова, которые должны пробудить у них чувство гордости за то, что существуют «Индиастрия», «Старзелиус» и «Фаулер Шокен» и негодование по поводу того, что есть на свете «Юниверсал продактс» и «Таунтон».

Джек уставился на меня, разинув рот.

– Вы это серьезно? – наконец вымолвил он.

– Теперь вы с нами, Джек, – ответил я прямо. – И вам следует знать, что мы работаем именно так. Ведь и вас мы заполучили в потребители только таким образом.

– Не понимаю.

– Вы, кажется, носите костюм и обувь фирмы «Старзелиус». Значит, нашей рекламе все же удалось вас поймать. С одной стороны, вас пытались обработать «Юниверсал Продактс» и «Таунтон», с другой – «Старзелиус» и «Фаулер Шокен». Вы выбрали «Старзелиус». Мы исподволь проникли в ваше подсознание и убедили вас, что есть что-то особенно хорошее в товарах фирмы «Старзелиус» и что-то особенно скверное в товарах «Юниверсал продактс».

– Да я никогда не читаю рекламных объявлений! – запротестовал Джек.

Я улыбнулся.

– Лучшей похвалы нашей работе не придумаешь.

– Даю слово, – воскликнул Джек, – как только вернусь в гостиницу, выброшу все свои пожитки в мусоропровод.

– И чемоданы? – спросил я. – И чемоданы фирмы «Старзелиус»?

Он испуганно взглянул на меня, потом твердо сказал:

– И чемоданы. А по телефону закажу себе все новое у фирмы «Юниверсал». И вам не удастся мне помешать.

– А мы и не собираемся, Джек. Нам это только на руку. Слушайте, что произойдет потом. Вы закажете себе полный комплект одежды у фирмы «Юниверсал». И чемоданы тоже. Какое-то время вы будете носить вещи и пользоваться чемоданами марки «Юниверсал». Но вас не будет покидать смутное чувство неудовлетворенности. Оно пагубно отразится на вашей мужской полноценности, ибо наша реклама, хотя вы и утверждаете, что игнорируете ее, давно убедила вас, как небезопасно для настоящего мужчины пользоваться товарами любой другой фирмы. Ваше самолюбие будет ущемлено, где-то в глубине души вы будете знать, что пользуетесь не самым лучшим. И наконец, вы подсознательно решите, что больше так продолжаться не может, и вдруг начнете «терять» одну за другой вещи, проданные вам фирмой «Юниверсал». Случайно вы обнаружите, как трудно попасть ногой в штанину брюк, купленных у фирмы «Юниверсал», а ее чемоданы покажутся вам невместительными и неудобными. И тогда у вас вдруг отшибет память, вы помчитесь в магазины и снова купите себе полный комплект одежды и чемоданов нашей фирмы «Старзелиус», черт возьми.

Джек О'Ши растерянно улыбнулся.

– И всего этого вы добились при помощи слов?

– Слов, графических изображений. Воздействуя на зрение, слух, обоняние, вкус, осязание. Но прежде всего при помощи слов. Вы читаете стихи?

– Боже сохрани, конечно, нет! Кто в каше время их читает?

– Я не имеют в виду современные. Здесь вы безусловно правы. Но стихи Китса, Суинберна, Уайли – великих поэтов-лириков.

– Почитывал в свое время, – осторожно признался Джек. – Ну и что из этого?

– Я хочу предложить вам провести несколько часов в обществе одной из величайших лирических поэтесс современности. Тильди Матис сама не подозревает, что она поэтесса, и считает себя простым сочинителем рекламы. Не разубеждайте ее. Зачем делать человека несчастным?

Ты, непорочная невеста тишины,

Приемное дитя Молчания и медленно текущих лет.

Вот и она могла бы писать так, если бы не жила в век рекламы. Что поделаешь, расцвет рекламы – это закат лирической поэзии. Прямая зависимость. Людей, способных находить слова, звучащие как музыка, волнующие сердца, не так уж много. Когда работа в рекламном агентстве стала делом прибыльным, поэты ушли туда, а лирическую поэзию отдали на откуп бездарным писакам, которые вынуждены кривляться и кричать, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание.

– Зачем вы мне все это говорите? – спросил Джек.

– Я уже сказал, – вы теперь свой человек в рекламе, Джек. Власть – это также и ответственность. Представители нашей профессии владеют душами людей. Мы добиваемся этого, умело используя таланты. Никому не дано права играть жизнями, если только игра не ведется во имя высокой цели.

– Понятно, – промолвил он тихо. – Пусть вас не беспокоят мои побуждения. Меня не интересуют ни деньги, ни слава. Я согласен работать с вами лишь для того, чтобы люди получили хоть немного свободного пространства, чтобы человек мог снова вернуть себе утраченное достоинство.

– Вот именно, – сказал я, придав лицу выражение Номер Один. Но на душе у меня было прескверно. Ведь «высокая цель», которой я служил, обозначалась одним словом: «продавать».

Я вызвал Тильди.

– Побеседуйте с ней, – предложил я Джеку. – Ответьте на ее вопросы. Сами расспросите. Пусть это будет хорошая дружеская беседа. Дайте Тильди почувствовать все, что бы пережили. И вот увидите, она создаст из ваших переживаний лирическую поэму, которая затронет сердца наших читателей. Доверьтесь ей во всем.

– С удовольствием, Митч. А она мне доверится?

В эту минуту он напомнил мне танагрскую статуэтку, изображавшую юного сатира, выслеживающего нимфу.

– Да, – торжественно заверил я его. Ибо доверчивость Тильди была известна всем.

В этот день впервые за четыре месяца Кэти сама позвонила мне.

– Что случилось? – спросил я взволнованно. – Тебе что-то от меня нужно?

Кэти засмеялась.

– Ничего не случилось, Митч. Просто мне захотелось сказать тебе «здравствуй» и снова поблагодарить за тот чудесный вечер.