Потерянная невинность

Надин и Марджи часто ссорились и, случалось, по нескольку дней не разговаривали. После отъезда Митча они не общались несколько недель. И все же всякий раз дело оканчивалось примирением, и они снова усаживались за один карточный стол. Надин была умной женщиной и обладала язвительным чувством юмора, поэтому мать Эбби предпочитала иметь ее в числе друзей. Впрочем, Налип умела быть доброй, особенно если это позволяло ей предстать перед окружающими в наиболее выгодном свете. Вот только доброта никогда не была ее естественной реакцией, ее жизненной позицией, как, например, у Марджи или Верны, матери Рекса.

— Рекс? — окликнула шерифа Эбби.

У нее все еще кружилась голова, но холод быстро приводил ее в чувство. Они ехали по кладбищу, осматривая заснеженные могилы. Захоронения в этой, ближней к дороге, части кладбища датировались девятнадцатым веком. Надгробные плиты здесь были тонкими и отполированными временем. Но дальше, на противоположной стороне холма, старинные элегантные памятники сменялись простыми современными надгробиями.

— Она может умереть, так и не увидев больше Митча, — добавила она.

— Мы все умрем, так и не увидев больше Митча, — пробормотал Рекс.

«Может, теперь она его и не узнала бы», — хотела сказать Эбби, как вдруг заметила на снегу яркое пятно.

— Смотри, Рекс! — указала она.

Скрипя шинами по снегу, он остановил внедорожник. Они поспешно выбрались наружу и, поддерживая друг друга, начали пробираться по занесенному глубоким снегом кладбищу к яркому розовому пятну между рядами покосившихся надгробий. Подойдя поближе, они увидели, что Надин Ньюкист лежит на левом боку и ее уже припорошило снегом. Еще несколько минут, и они вообще не смогли бы ее найти.

Несмотря на то что Эбби этого ожидала, зрелище все равно повергло ее в шок.

Здесь было так холодно и одиноко.

Она ощутила запах дыма, донесшийся сюда из чьей-то трубы, и на ее языке осталась его горечь. Контраст между уютом очага и ледяным холодом кладбища поразил ее своей невыразимой жестокостью.

Рекс опустился на колени, коснулся плеча Надин и осторожно перевернул ее на спину. Ее открытые глаза безжизненно смотрели на окружающий серо-белый мир. Порядка ради, а вовсе не потому, что надеялся на то, что она еще жива, он приложил ухо к ее груди, положил пальцы на ее шею и запястье, проверяя пульс. Под розовым халатом на ней была лишь тонкая ночная сорочка. Рекс покачал головой.

— Господи, да как она вообще сюда дошла? Она, наверное, уже была едва живая от холода.

Эбби стояла, засунув руки глубоко в карманы куртки, и смотрела на длинные, костлявые босые ноги старой женщины. Каштановые волосы, красить которые Надин всегда ездила в Канзас-Сити, не доверяя свою прическу местным парикмахерам, успели отрасти, обнажив седые корни.

— Ты ведь знаешь, что скажут люди? — дрожащим голосом спросила Эбби.

Рекс изумленно вскинул голову и посмотрел на ее хорошенькое личико с распухшей и покрытой запекшейся кровью левой щекой.

— Нет. А что они скажут?

Эбби указала в сторону, на памятник, надпись на котором сейчас была скрыта под снегом.

— Они скажут, что Надин пыталась добраться вон до той могилы. Что если бы она преодолела эти несколько футов, то была бы спасена.

Рекс обернулся и уставился на занесенную снегом могилу, на которую указывала Эбби.

Он хорошо знал эту могилу. Именно для нее и предназначались его цветы.

В этой могиле лежала девушка, которую семнадцать лет назад он вместе с отцом и братом обнаружил на заснеженном ранчо. Тогда ее убийство привело в ужас всех жителей Смолл-Плейнс, как и тот факт, что ее не удалось опознать. Они совместно оплатили расходы на погребение и, принарядившись, пришли на ее похороны. Именно те события и положили начало легенде. Многие утверждали, что неопознанная убитая девушка исцеляет больных и помогает тем, кто отчаялся. По их мнению, она делает это в благодарность за заботу о себе.

— Да ну? — воскликнул Рекс и тут же пожалел о том, что это прозвучало слишком жестко. — Что ж, люди часто несут всякую чушь.

— Рекс!

Он нахмурился.

— Ты ведь сама не веришь в это?

— Я не знаю…

— О боже! — возмутился он. — Забудь об этом. Идем отсюда. Я отнесу Надин в машину, и мы отвезем ее домой.

— Хороню. — Эбби помолчала. — Рекс, Надин была бы в ужасе. Это все так… неблагородно.

— А у нас есть выбор?

— Пожалуй, нет.

Рекс снова обернулся к могиле, о которой они говорили.

— Что? — насторожилась Эбби.

— Ты помнишь, какой сегодня день?

— Понедельник.

— Нет, я имею в виду, какое число. Двадцать третье января. — Он смотрел на Эбби, как будто чего-то ожидая от нее, и, не дождавшись, пояснил: — Как и тогда, когда мы ее нашли.

Эбби нахмурилась, но потом поняла, о чем он говорит.

— Правда? О господи, Рекс! Я вечно забываю, что это ты ее нашел.

— Не только я. Там был мои папа и… Мой папа тоже там был.

Теперь Эбби тоже не сводила глаз с заснеженного памятника на могиле неизвестной девушки.

— Я совершенно выпустила это из виду, Рекс. Я понимаю, что это звучит ужасно, но тогда меня занимали совершенно другие события. Когда тебе шестнадцать, ты ощущаешь себя пупом земли и центром вселенной. Даже если бы на Смолл-Плейнс упал метеорит, я бы этого не заметила. — Она смотрела на него, сдвинув брови, словно пыталась решить какую-то загадку. — Кроме того, мы с тобой тогда почти не общались.

Он кивнул.

— Наверное, я, как и ты, прятался.

— Прятался? — удивилась Эбби. И вдруг, глядя на него, она внезапно поняла то, что совершенно упустила тогда, семнадцать лет назад. — Бог ты мой, Рекс, тебе ведь тоже было ужасно тяжело! Сначала ты нашел ее тело. А потом уехал Митч… — На ее глаза навернулись слезы. — Прости, Рекс. Я должна была понять все это раньше. Я должна была поговорить с тобой… А я думала только о себе.

— Ты шутишь? — отмахнулся Рекс. — Я ведь тоже оказался тогда не на высоте.

Эбби шмыгнула носом.

— Я рада, что мы хотя бы сейчас с этим разобрались.

— Да. — Рекс улыбнулся, но улыбка быстро сползла с его лица. — Идем отсюда. Мне хочется делать это не больше, чем тебе, но выбора у нас все равно нет.

— Для тебя это ужасное дежавю.

— Не совсем. С тех пор я подобрал много других насмерть замерзших людей.

— Вот везунчик. И все равно странное совпадение.

Рекс присед на корточки, не сводя глаз с мертвого тела матери своего лучшего друга.

— Очень странное, — задумчиво произнес он.

— Жизнь вообще странная штука.

— Неужели?

— Может, это моя мама ее убила? — прошептала Эбби.

Рекс вздрогнул и поднял голову.

— Что?

Эбби коснулась поцарапанной щеки и поморщилась.

— Когда Митч уехал из города, Надин не очень хорошо со мной обошлась. Мама тогда сказала, что убьет ее за это. — Она попыталась улыбнуться, но это оказалось так больно, что она оставила эти попытки и продолжила: — Может, это мама из могилы заманила ее сюда, чтобы наконец отомстить.

— Иногда ты тоже ведешь себя очень странно, — заметил Рекс, настороженно глядя на Эбби снизу вверх.

— Да ты и сам хорош.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. — Эбби указала на руку Надин. — Что это, Рекс?

— Что?

— Что это у нее?

Рекс осторожно повернул ее руку. Закоченевшие пальцы стискивали фотографию Джеффа.

Эбби прижала ладони к груди.

— Как это грустно!

Это стало последней каплей, и она разрыдалась. Пока они разыскивали Надин, она испытывала тревогу и страх. Но сейчас ее охватило неизбывное горе. Она всхлипывала, понимая, что оплакивает не лежащую перед пей в снегу женщину, а свою маму и всех остальных покинувших ее людей. И все же… Надин была не очень приятным человеком, но она пошла на смерть, сжимая в руке фотографию своего приемного сына.

Рекс поднял с земли худое легкое тело и бережно, как ребенка, понес к машине. Эбби бежала рядом, одергивая ночную сорочку и халат, помогая маме Митча и после смерти не изменять скромности и чувству собственного достоинства.