Охота на Вульфа

— Лгунья, — пробормотала она себе под нос, признаваясь в том, что так болезненно ее грызло, — И, черт возьми, ты становишься опытной лгуньей.

Она вытерла лицо и вернулась в гостиную, стараясь ни о чем не думать. Но не справилась с этим. Сила желания между нею и Вульфом заставила отбросить осторожность, страсть — это всегда определенные сложности. В круг ее профессиональных обязанностей не входил мужчина, особенно мужчина, отвечающий за безопасность выставки «Тайны прошлого».

Она не может позволить, чтобы это случилось, убеждала она себя ожесточенно. Даже если это не потянет за собой других проблем, она не сможет сохранять лояльность. Рядом с Вульфом она может ослабить свои защитные барьеры и рассказать ему о таких вещах, о которых не имеет права говорить.

Даже хуже, она может завоевать его доверие обманным путем. Он, как и его лесной тезка [1], был осторожен и недоверчив к любой протянутой руке. Как он отреагирует, если они станут любовниками, а затем он обнаружит, что она лгала ему?

— Проклятие, — прошептала она, машинально расхаживая по комнате, в то время как Мишка молча следил за ней со спинки дивана.

Легкий стук в дверь привлек внимание Шторм, она быстро прошла в маленький коридор, посмотрела в глазок и сразу же открыла дверь. Не произнося ни слова, она отступила, пропуская его внутрь.

Пока она закрывала дверь, он прошел в гостиную, быстро осмотрев ее наметанным взглядом человека, привыкшего осторожно относиться ко всему, что его окружало. Мишка что-то тихо мяукнул, и, проходя мимо, мужчина почесал его за ушком. Он остановился у окна, рассматривая огни большого города.

Шторм вернулась в комнату и присела на ручку кресла, наблюдая за ним.

— Мне не нравится лгать ему.

Мужчина отвернулся от окна, окинув ее спокойным и хладнокровным взглядом, затем произнес:

— У тебя нет выбора.

Глава 3

Шторм зевнула, прикрыв рот одной рукой, другой вводя команду в компьютер. Тот деловито загудел, слушаясь ее пальцев.

— Мррр, — заметил Мишка со своего места на столе.

— Не так громко. — Шторм взяла кофейную чашку и осторожно отхлебнула горячий напиток. Это была ее третья чашка с того времени, как в восемь тридцать она приехала в музей, и теперь кофеин давал себя знать только через час. Обычно она ограничивалась одной чашкой, поскольку кофеин заставлял ее поступать опрометчивее чем обычно, но в этот раз она сказала себе, что гораздо важнее проснуться и работать хоть как-то, чем волноваться о собственной опрометчивости.

Ночной сон никак не помогал справиться с ее расстроенными биоритмами, и она чувствовала себя так, словно двигается в тумане. Кроме того, она из принципа ненавидела утро, поэтому ее настроение не слишком улучшилось бы, даже будь она в прекрасной форме.

Она надеялась, что Вульф нескоро придет в компьютерный зал. Она еще не видела его этим утром, вот и славно. Если бы он узнал, какая разбитой она чувствует себя по утрам, он не преминул бы этим воспользоваться.

Перед ее глазами всплыло видение, как она просыпается с ним в постели, и она поспешно отбросила его, чувствуя, как горит лицо. О Боже, этот парень и в самом деле ее зацепил — это было так необычно, и крайне ее тревожило.

Прошлой ночью она видела его во сне, поначалу это был невероятно эротический сон, в котором они занимались любовью, а потом, как это обычно бывает в беспорядочных и бредовых сновидениях, картинка перетекла во что-то другое. Она была в странной классной комнате и лихорадочно писала математические формулы на доске, украшенной сверкающими драгоценными камнями, громко говоря себе снова и снова, что ей нужно делать свою работу. Затем сцена снова изменилась, и она уже бежала и пряталась, в то время как Вульф в ярости преследовал ее по жутким джунглям, оплетенным компьютерными проводами вместо лиан; он кричал, что она предала его.

Шторм очнулась как раз в то мгновение, когда Вульф, превратившись в зверя, в честь которого был назван, набросился на нее во сне. Но когда она проснулась, то вовсе не задыхалась, а сердце ее не колотилось от страха, как после обычных кошмаров. Ее пронзила боль, такая острая, что на глазах выступили слезы.

В тот момент, когда она сидела в тишине за своим столом, вспоминая детали сна, Шторм вдруг захотелось убежать. Но даже охваченный этим желанием, мозг ее стал изобретать причины, почему она не могла это сделать.

Трезвый склад ума и сильное чувство ответственности определенно имели свои недостатки.

Вздохнув, Шторм еще раз перепроверила компьютер, чтобы убедиться, что он загружается, как надо, и потянулась к картонному тубусу, прислоненному к ее столу. Она достала из него несколько чертежей музея, и разложила их на столе.

Края начали загибаться, так что она использовала Мишку, чтобы прижать один угол, толстый справочник по установке лазерных датчиков безопасности — другой, а телефоном и кофейной чашкой придавила остальные два.

Это помогло ей сосредоточиться, и так как она так неосторожно пообещала Вульфу, что подключит систему безопасности в рекордное время, дел у нее было по горло. Немного поизучав планы первого этажа, она достала блокнот из одного ящика стола и несколько заточенных карандашей — из другого. Ее любимый маркер был в нагрудном кармане ее фланелевой рубашки, и им она ставила пометки прямо на чертежах.

В следующий час она выходила из компьютерного зала лишь один раз, через комнату отдыха для служащих, чтобы налить себе еще кофе. Она никого не встретила по пути и не задерживалась.

Было почти одиннадцать, когда короткий стук в приоткрытую дверь возвестил о прибытии Морган Вест. Молодой директор выставки «Тайн Прошлого» выглядела как всегда элегантно, сегодня ее блестящие черные волосы были забраны наверх, а поразительную фигуру облегали нефритовая шелковая блузка и черные брюки.

Шторм, одетая в выцветшие джинсы и зеленую клетчатую фланелевую рубашку поверх черного свитера с высоким воротом, почувствовала укол зависти к другой женщине, которой так легко удавалось выглядеть элегантной.

— Привет, — сказала Морган, вплывая в комнату.

— И тебе привет, — ответила Шторм. — Что случилось?

Морган присела на краешек стола, в янтарных глазах ее вспыхнуло любопытство, она машинально погладила Мишку под подбородком и тихо сказала, — Вульф ведет себя так, словно угодил лапой в капкан.

Шторм хмуро поглядела на свои недавние заметки и начала стирать слово. — Да?

— Да. И поскольку один из охранников видел, как прошлой ночью вы уходили вместе, все строят предположения.

Шторм догадывалась, что так и будет. Она перестала притворяться, что работает, и откинулась на стуле. — Значит, ты должна официально подтвердить факты? — вежливо спросила она.

Морган тепло усмехнулась. — Не совсем так. Просто я неисправимо любопытна. А еще я под впечатлением — если, конечно, это ты виновата в том, что у Вульфа такое преотвратное настроение.

— О? И почему же?

— Потому что судя по тому, что я видела последние несколько месяцев, Вульф ни одной женщине не позволяет подобраться к нему достаточно близко, чтобы та могла хотя бы раздражать его, не говоря уже о том, чтобы так его задеть, что он на людей кидался бы.

— Как я поняла, — сухо заметила Шторм, — женщин, которые подобрались к нему очень близко, у него в избытке.

— О, физически, конечно. Но не эмоционально. Даже Ниссе Армстронг это не удалось, а она покоряет мужские сердца с тех пор, как ей стукнуло десять.

Шторм задумчиво поджала губы. — Почему-то мне трудно поверить, что какая-нибудь женщина могла бы покорить Вульфа. — Она не сказала о том, что скорее все произошло бы с точностью до наоборот.

Морган согласно кивнула. — Только если бы он сам этого захотел, это точно. Подходящая женщина могла бы это сделать. Это, случаем, не ты?

— Я не в его вкусе, — спокойно отозвалась Шторм.

К этому времени уже стало ясно, что Морган не получит ответов на интересующие ее вопросы, и на этот раз ее смешок был полон вежливого одобрения. — Ладно, ладно, я знаю, когда мне намекают не лезть не в свое дело. Но просто к твоему сведению, я думаю, что Вульф на всех бросается потому, что ты все-таки в его вкусе, и это заставляет его чертовски нервничать.

1

Wolfe — волк