Страница 8 из 236
Ну, так или иначе, мышки заползли в Дом Азата. Может быть, что-то внутри о них позаботится, подарив ему достойное завершение бессмысленного задания. Гигантская десятитысячелетняя нога опускается, раз и два. Хрясть, шмяк, словно раздавили вонючие ягоды. Гриб стал пятном, а Синн — комком.
«Боги, нет, что за гадость!» Ругаясь под нос, он пошел за ними.
Впоследствии он понял, что должен был заметить проклятое гнездо ос. Хотя бы на пороге должно оно было привлечь его внимание! Вместо этого он вляпался в гнездо лбом.
Узнавание, понимание и затем — вполне обоснованная слепая паника.
Прыщ вихрем развернулся и побежал.
Тысяча или еще больше разгневанных ос составили ему эскорт.
Шесть жал могут повалить коня. Он завопил, когда огонь вспыхнул на загривке. И снова, когда второе жало впилось в правое ухо.
Он махал руками. Там, где-то впереди, должен быть канал — они же пересекали мост. Там, слева.
Еще один мучительный взрыв — около локтя.
«Забудь про канал! Тебе нужен целитель! Скорее!»
Он уже не мог слышать жужжания; все начало расплываться перед глазами, тьма сочилась из теней, мутные огни за окнами кололи его в глаза. Ноги отказывались двигаться.
«Туда, в Малазанские Казармы.
Мертвяк. Или Эброн».
Он шатался, он с трудом сфокусировал взгляд на воротах — он хотел позвать охраняющих вход солдат, но язык вспух и забил рот. Ему трудно дышать. «Беги…
Не осталось времени…»
*
— Что это было?
Гриб вышел из коридора, покачал головой: — Кто-то. Разбудил ос.
Они стояли в главной палате — у стены огромный камин, по сторонам старомодные кресла; сундуки и ящики расставлены у другой стены. У третьей стены, что напротив камина, виднелась резная кушетка под выцветшим гобеленом. Подробности с трудом можно было различить в зернистой полутьме.
— Нам нужен фонарь или лампа, — сказала Синн. — Потому что, — добавила она колко, — я не могу пользоваться магией…
— А может, и можешь, — подумал вслух Гриб. — Мы уже не во дворе. Тут нет никакого… присутствия. Дом по-настоящему мертв.
Торжественным жестом Синн пробудила угли очага. Пламя было до странности тусклым, его языки имели голубой или зеленоватый оттенок.
— Слишком легко для тебя, — сказал Гриб. — Я даже не заметил садка.
Синн промолчала. Она пошла изучать гобелен.
Гриб пошел за ней.
Как и следовало ожидать, там была изображена батальная сцена. Кажется, герои могут существовать лишь в окружении смерти. Едва различимые на потускневших нитях вооруженные рептилии сражались с Тисте Эдур и Анди. Затянутое дымом небо полнилось летающими крепостями — почти все пылали — и драконами. Некоторые из драконов выглядели огромными, в пять или шесть раз больше остальных, хотя находились они в отдалении. Сцену обрамляли языки пламени. Обломки крепостей падали на головы солдат враждующих отрядов. Всюду виднелись сцены резни и безжалостного истребления.
— Чудесно, — мурлыкнула Синн.
— Проверим башню, — предложил Гриб. Вся эта огненная картина напомнила ему И’Гатан, то, как он увидел выходящую из огня Синн. Она могла бы участвовать в той давней битве. Он боялся, что если вглядеться в гобелен пристальнее — заметишь ее среди сотен извивающихся фигурок: на круглом лице довольное выражение, темные глаза удовлетворенно сверкают.
Они пошли в квадратную башню.
Снова оказавшись в коридоре, Гриб помедлил, чтобы глаза привыкли к полутьме.
Через мгновение зеленое пламя выплеснулось из только что покинутой палаты, растягиваясь по полу, подбираясь все ближе.
Синн усмехалась, озаренная зловещим сиянием.
Пламя следовало за ними по перекошенным ступеням на верхний этаж. Там не было мебели. Под выбитым, затянутым паутиной окном валялся высохший труп. Гриб сразу заметил необычность строения костяка: лишние суставы около колен, лодыжек, локтей, плеч. Даже грудина имела горизонтальное сочленение, как и выступающие вперед ключицы.
Кожа существа была до странности белой, безволосой; Гриб знал, что если он склонился и коснется тела — оно рассыплется прахом.
— Форкрул Ассейл, — шепнул он.
Синн взвилась: — Откуда ты узнал? Как ты вообще все узнаешь?
— На гобелене внизу, — пробормотал он, — были ящеры. Я думаю, это К’чайн Че’малле. — Он поглядел ей в глаза, дернул плечом. — Этот Азат не умер. Просто… ушел.
— Ушел? Как?
— Думаю, он просто вышел вон. Вот как.
— Откуда тебе знать! Как ты можешь утверждать такое?
— Спорим, Быстрый Бен тоже знает?
— Знает что? — раздраженно зашипела она.
— Это. Всю истину.
— Гриб…
Он спокойно встретил яростный взор девушки. — Ты, я, Азат. Все меняется, Синн. Все меняется.
Ее изящные руки сжались в кулаки. Пламя выбилось из каменного пола, облизало косяки, затрещало, выбрасывая искры.
Гриб фыркнул: — У тебя даже огонь говорит…
— Он еще может кричать, Гриб.
Гриб кивнул: — Так громко, что сломает мир.
— Я могла бы, ты сам знаешь, — сказала она неожиданно громко, — просто чтобы поглядеть, что получится. На что я способна.
— И что мешает?
Она скорчила гримасу, отвернулась. — Ты можешь закричать в ответ.
*
Теол Неповторимый, Король Летерийский, вступил в комнату и, раскинув руки, закружился. Широко улыбнулся Баггу: — Что думаешь?
Лакей держал в коротких стертых пальцах бронзовый горшок. — Вы взяли урок танцев?
— Нет, смотри на одеяло! Любимая супруга начала его подшивать — видишь, вон шов над левым коленом?
Багг чуть склонился. — А, вижу. Очень мило.
— Очень мило?
— Ну, я не могу понять, зачем там шов.
— И я. — Теол замер. — Она не так уж хороша, да?
— Нет, она ужасна. Но ведь она академик…
— Точно, — согласился Теол.
— В конце концов, имей она опыт шитья и так далее…
— То никогда не пошла бы по ученой стезе?
— Считается, что люди, во всем ином бесполезные, становятся академиками.
— Ты высказал мои мысли в точности, Багг. Могу спросить, что не так?
— Не так?
— Мы знаем друг друга долгое время, — сказал Теол. — Мои чувства отточены до совершенства, они улавливают малейшие колебания твоих настроений. Талантов у меня мало, но, скажу без ложной скромности, мне дано снимать с тебя точную мерку.
— Да, — вздохнул Багг, — впечатляет. Как вы поняли, что я огорчен?
— Кроме того, что ты бранил мою супругу?
— Да, кроме того.
Теол кивнул, указывая на горшок в руках Багга. Тот опустил глаза — чтобы увидеть, что это уже не горшок, а уродливая кучка смятого металла. Он со вздохом позволил бывшему горшку упасть на пол. Звон огласил комнату.
— Тонкие детали, — говорил Теол, поправляя складки Королевского Одеяла. — Нечто, о чем можно сообщить моей жене… случайно, разумеется, на бегу. На быстром бегу, в полной готовности отступить — ведь у нее в руках будут острейшие иголки.
— Малазане. Или скорее один малазанин. С разновидностью Плиток в потных руках. Могучей разновидностью. Это не шарлатан, это адепт потрясающей силы.
— И он готов разбросить Плитки?
— Деревянные карты. Весь остальной мир отказался от Плиток, государь. Они называются Колодой Драконов.
— Каких это драконов?
— Не спрашивайте.
— Ну, неужели тебе некуда спрятаться, о жалкий и хилый Старший Бог?
Багг состроил кислую гримасу: — Вряд ли. Но это не единственная проблема. Есть еще Странник.
— Он еще здесь? Его не видели несколько месяцев…
— Колода представляет для него угрозу. Он может быть против ее раскрытия. Может сделать что-то опасное.
— Гмм. Малазане наши гости, и раз они оказались под угрозой, подобает их защитить или, если мы не в силах, хотя бы предостеречь. Если и этого не сможем, остается бежать.
— Да, государь, возможно, так будет мудрее.
— Бежать?
— Нет, предостеречь.
— Я пошлю Брюса.
— Бедный Брюс.
— Ну, разве я виноват? Бедный Брюс, это точно. Пора бы ему заслужить свой титул, каким бы он ни был, а я в данный момент не припоминаю. Что меня больше всего бесит — так это его бюрократическая натура. Таится в темноте конторы, безликий работник, прячется туда и сюда, едва ответственность постучится в дверь. Да, я не могу терпеть такого человека, брат он или нет…