Страница 73 из 83
Дикую степь, отделявшую запорожские владения от татарских кочевий, казаки преодолели за пять дней.
Шевчик и вправду не был в тягость товарищам. Несмотря на преклонный возраст, цепко держался в седле, не жаловался на усталость, а на привалах разжигал костёр, устанавливал треногу, подвешивал казанок и варил пшённый кулеш, пришедшийся всем по вкусу.
На Большом Куяльнике им встретились чабаны, которые, завидев казаков, припустили что есть духу в степь. Стало быть, Дикое поле осталось позади — начинались владения Буджакской орды.
У переправы через Днестр, южнее Бендер, Арсен Звенигора, ехавший впереди, вдруг увидел большой конный отряд, перебиравшийся на левый берег. У всадников в сагайдаках было по два лука, не меньше чем по сотне стрел. У каждого по два, а то и по три коня.
Арсену сразу стало ясно, что это чамбул людоловов выступает за добычей на Украину. Он хотел повернуть к своим, но его уже заметили — и целая сотня всадников направилась к нему. Передние, узнав в нем запорожца, выхватили сабли, некоторые на ходу накладывали стрелы на тугие луки.
— Не стреляйте! — крикнул Арсен. — У меня ярлык Кучук-бея!
Его быстро окружили.
— Кто такой? Откуда? Покажи ярлык! — послышались голоса.
Арсен достал из кармана плотный кусочек пергамента и поднял над головой.
Наступила тишина. Три перекрещённые чёрные стрелы на красном поле — родовой знак Кучук-бея — подействовали безотказно.
— Куда путь держит казак? — спросил молоденький чернобровый сеймен.
— К Кучук-бею.
— Эгей! — только и вырвалось у того.
— Но я не один, со мною мои друзья. — И Арсен указал назад, где из-за холма медленно выезжали его товарищи.
Молоденький сеймен что-то приказал двум всадникам, и те помчались навстречу запорожцам.
— Зачем казаки едут к Кучук-бею?
— Об этом мы скажем самому бею, — многозначительно произнёс Арсен.
— От меня можешь не скрывать. Я сын его — Чора!
Арсен вздрогнул и впился взглядом в юношу. Так вот в чьих руках Стёха! Вот кто коварно захватил её в Немирове и завёз в далёкий Буджак!.. Его подмывало сразу же узнать, что с сестрой, где она, жива ли, здорова ли, но, вспомнив, кто его сейчас окружает, сдержался. Вместо того сказал:
— Очень приятно познакомиться с сыном славного Кучук-бея. Но о том, с чем едем в Буджак, все-таки поговорим только с самим беем…
Чора нахмурился:
— Тогда поспешим к отцу… Он на переправе.
Подъехал Палий с казаками, и все вместе в сопровождении Чоры тронулись к Днестру.
Кучук-бей стоял на пригорке и следил за тем, как его воины вплавь преодолевают широкую и быструю реку. Увидев направляющихся к нему запорожцев, он удивлённо поднял брови.
— К тебе, отец, — сказал Чора, подъехав вплотную. — Имеют ярлык…
— Ярлык?.. Чей?
— Твой.
— Но я никогда не давал ярлык этим гяурам, этим… пусть помилует меня аллах! — В глазах мурзы вспыхнул гнев.
— Ярлык дала твоя жена Варвара-ханум, мурза, — выступил вперёд Семён Палий.
— Варвара-ханум? — Кучук-бей ничего не понимал. — Как она посмела это сделать?!
Чора побледнел, испугавшись отца. Ему до сих пор отчётливо помнился тот день, когда отец, узнав об исчезновении Стёхи и двух невольников, совершенно обезумев, кинулся к жене с поднятыми кулаками. Глаза его дико сверкали, из перекошенного рта вырывался не крик, а страшный звериный рык. Казалось, ещё мгновение — и он ударит Варвару-ханум… Чора видел, как в страшном ожидании напряглась мать, гордо подняв свою красивую голову, увенчанную тяжёлыми русыми косами, и лицо её озарилось нежным сиянием её голубых очей… Одного он не осознал — какая сила бросила его, словно распрямляющуюся пружину, вперёд. Он заслонил собою мать в тот миг, когда отцовские кулаки уже нависли над ней…
Произошло непостижимое: отец остановился, тяжело дыша и скрипя зубами. Долго смотрел на них, будто впервые видел, потом внезапно как-то обмяк, опустил голову и, повернувшись, не сказав ни слова, вышел прочь.
С этого времени он ни разу не вспоминал про полонянку, вёл себя с женой и с сыном так, словно ничего не произошло, был приветлив и добр.
И вот… В голосе отца Чоре послышались грозные отзвуки той далёкой бури.
— Не гневайся, мурза, — хладнокровно промолвил Палий. — Лучше привечай гостей.
— Кого? Кого?
— Всюду, во всех краях и у всех народов, когда прибывает брат жены, его встречают, как ближайшего родича и почётного гостя…
Кучук-бей хмуро взглянул на казака.
— Говоришь непонятное…
— Ну, конечно, где тут сразу уразуметь, — невесело усмехнулся Палий. — Ведь когда брал в полон мою сестру Варвару в Нежине, не спрашивал согласия ни её самой, ни её родителей, ни братьев… Так откуда тебе знать её брата?
Кучук-бей оглядел своего собеседника, его высокую, сильную фигуру, всмотрелся в его открытое лицо, на котором светились большие серые глаза, и вдруг улыбнулся:
— Неужели ты брат Варвары-ханум?
— Да.
— Семён?
— Да.
— Ох, шайтан! Вот не ожидал! Варвара-ханум рассказывала про тебя… Ну, здравствуй, Семён Гурко! — Мурза протянул руку.
— Семён Палий…
— Что-о?.. Семён Палий?! — Кучук-бей был поражён. — Тот самый Семён Палий, который разгромил крымчаков! Слава про тебя пронеслась и по Буджаку… И если б у тебя не было моего ярлыка…
— То что? Приказал бы, наверно, голову снести?
— Приказал бы!
— Благодарствую за откровенность… К счастью, у меня с моими друзьями твой ярлык и моя родная сестра — твоя жена… А это что-нибудь да значит!
— Безусловно.
— Тогда, родич, принимай нас, как положено!
Кучук-бей опять нахмурился и оглянулся на своих воинов, которые переправлялись через Днестр.
— Но… — Он замялся.
Палий горько сжал губы. Он понял, куда ведёт Кучук-бей свой чамбул. Голос его прозвучал глухо и сурово:
— Ты на Украину собрался?
Кучук-бей спокойно, как о само собой разумеющемся, сказал:
— Да, ты угадал. Мы идём туда, к вам. Год тяжёлый: саранча опустошила наши пастбища и бахчи, надвигается голод…
— И ты решил возместить свои напасти за счёт Украины? Взять ясырь?
— Не только ясырь… Кони, коровы, овцы, одежда, деньги — все пригодится! — В глазах мурзы загорелись торжествующие искорки.
— Вы слышите, хлопцы? — обратился Палий к своим товарищам.
— Наш край стал почти пустыней, мурза! — с горечью сказал Арсен. — Вы всех там уничтожили, все забрали! Чем ещё хотите поживиться?
На карем коне, в чёрном жупане, исхудавший и потемневший, он чётко вырисовывался на фоне синего неба.
Кучук стал пристально вглядываться в мрачного казака. Потом удивлённо воскликнул:
— Чёрный всадник?! И ты здесь?
— Здесь, мурза, — спокойно ответил Арсен.
— Ах, черт! Жаль, что не встретились мы в степи, а то б мои люди изрубили тебя на куски!
— Я это знаю.
— И все-таки посмел приехать сюда?
— Сам видишь, мурза.
— Ты и вправду смелый человек, Чёрный всадник… Не зря мои воины думают, что ты наделён колдовской силой. Но лучше держись от них подальше: узнают — секим-башка сделают!
— Ну, к делу! Тебе придётся на этот раз отложить поход и вернуться домой, уважаемый мой родич! — строго сказал Палий.
— Почему?
— Как иначе?! Гости в дом, он из дома вон!.. Так не годится! Я приехал к тебе первый и, пожалуй, последний раз. Хочу посидеть за гостеприимным столом родственников, поговорить с сестрой и зятем. А это, насколько понимаю, мой племянник? — Он повернулся к Чоре. — И с ним хотелось познакомиться поближе… То, что мы смертельные враги, знает каждый. А вот что мы обыкновенные люди, а не псы, да ещё и родичи, — не всем известно…
Кучук-бей молчал. Чора тронул его за рукав:
— Отец, казак правду говорит…
— Для кого казак, для тебя — дядя, — вставил Палий. — Ведь моя сестра Варвара — твоя мать?
— Да.
— Ну, вот! Значит, дядя!.. Никуда, милый, не денешься…
— Дядя, — повторил Чора и вдруг покраснел, встретившись взглядом с отцом.