Страница 56 из 83
Не сговариваясь, они стремглав бросились на помощь.
Дверь в её комнату была плотно закрыта. Арсен с разгона ударил плечом, как вихрь ворвался внутрь.
И… остановился.
Возле окна, лицом к двери, стояла Вандзя. Видимо, она только что поднялась с кровати, так как была в белой нижней сорочке, босая, с растрёпанными волосами. Правую руку протянула вперёд, словно защищаясь от удара. На бледном, обречённо застывшем лице в ужасе горели огромные голубые глаза.
Посреди комнаты, спиной к двери, как глыбы, — два янычара. Один из них — невероятно высокий, будто железом налитой, подняв руки до уровня плеч и растопырив могучие, как обрубки ветвей, пальцы, медленно приближался к Вандзе. Второй, пониже ростом, молча наблюдал происходящее.
Заметив Арсена, Вандзя хотела что-то крикнуть, но не смогла, лишь хрипло застонала.
Услыхав грохот распахнувшейся двери, янычары оглянулись, и Арсен увидел побагровевшее, страшное в гневе усатое лицо Спыхальского. Некоторое время пан Мартын бессмысленно смотрел на своего друга, словно не узнавая его, потом в лице что-то дрогнуло, изменилось — вспыхнула радость. Напряжённые пальцы сошлись вместе, руки широко раскинулись, он сгрёб Арсена в объятия.
— Арсен! Холера! Это ты?
— Я, братик, я! — усмехнулся Звенигора. — Да не жми так, не то все ребра переломаешь!
— Откуда ты тутай взялся, хлопак?.. Ба-ба-ба, да это Ненко?! Вот не ожидал!
— И мы никак не предполагали встретиться с тобой, пан Мартын… А как ты тут очутился?
Спыхальский сразу помрачнел. В лицо хлынула тёмная кровь. Глаза дико сверкнули и едва не выскочили из орбит.
— Чего я тутай?.. Догонял вот эту презренную изменщицу! Подлую дрянь… И догнал! И задушу ныньки, как дикую кошку!
Он кинулся было к Вандзе, но Арсен и Ненко схватили его за руки.
— Стой, пан Мартын! Будь рыцарем! — воскликнул Арсен. — Ведь перед тобою женщина!
— Женщина, говоришь?.. Нет, змея!
— Тихо!.. Сюда идут!
В дверь с опаской заглянул Кермен-ага. Крик Вандзи всполошил его. Он так торопился, что еле переводил дух.
— Ненко, спровадь его, пожалуйста, — шепнул Арсен. — Нам тут лишние свидетели ни к чему.
Ненко, любезно улыбаясь, вышел из комнаты, взял кафеджи под руку и повёл по коридору к выходу.
— Я буду очень обязан тебе, Кермен-ага, если побыстрее оседлают наших коней и коня пани Вандзи. А также пусть приготовят в дорогу что-нибудь вкусное…
— Вы хотите уехать?
— Да, за нами прислали гонцов…
— Аллах экбер, а я подумал, что это какие-то разбойники.
— Нет оснований тревожиться, ага, они — порядочные люди…
— Почему тогда так перепугалась пани?
— Они искали нас, и случайно попали в её комнату, ага.
— Пани Вандзя, значит, тоже с вами?
— Мы возвращаемся в Немиров, где полно крымчаков… Они ей помогут…
Последние слова успокоили старого кафеджи, и он, извинившись, зашаркал по ступеням вниз.
Когда Ненко вернулся в комнату, Спыхальский немного утихомирился. Мужчины отошли в угол и, отвернувшись от Вандзи, которая одевалась, казалось, мирно разговаривали. Только сердито гудел бас пана Мартына.
— Сдаюсь, пан Арсен, лишь по твоей просьбе — не поднимать шума тутай, в корчме. Но как выедем за город, клянусь Перуном, я…
— Хорошо, пан Мартын, хорошо, — успокаивал разъярённого друга Арсен. — Уедем отсюда, тогда поговорим… А сейчас, прошу тебя, будь благоразумен, иначе всех нас схватит турецкая стража.
Тем временем пани Вандзя оделась и — ни жива ни мертва — стояла неподвижно, не решаясь двинуться с места. Спыхальский смотрел на неё так, словно хотел испепелить взглядом.
Все вышли во двор. Там их ждали осёдланные кони. Ненко расплатился с кафеджи, поблагодарил за гостеприимство, и небольшой отряд выехал за ворота.
За городом Арсен тронул Спыхальского за руку и подал знак, чтобы он немного отстал.
— Кто это с тобой? — спросил тихо, кивнув на молчаливого спутника пана Мартына.
— Это пан Ежи Новак, мой добрый приятель, знаток турецкого языка, их обычаев… Он на службе у пана Яблоновского… Когда я узнал об измене этой негодницы, то решил найти её хоть на краю света, наказать беспощадно — что, клянусь честью, сделаю, хотя б против меня восстали все силы ада и рая!.. Прочитал я записку, оставленную бывшей жёнкой, и сразу кинулся по её следу. Я знал, что путь у неё единственный — в Каменец, ибо оттуда ей легче добраться до своего мурзы. Вот тут-то мне понадобился спутник, который бы хорошо говорил по-турецки, был надёжным товарищем. Тогда пан Ежи милостиво согласился сопровождать меня…
— Ему можно довериться?
— Как мне!.. А что у тебя к нему?
— Не только к нему, к вам обоим. Доедем вон до того лужка у речки, там и поговорим…
Арсен хлестнул коня и рысью помчался вперёд, к зеленому берегу, где над серебристым плёсом реки склонились пышные тенистые вербы.
— Здесь мы все и обсудим, друзья, — сказал он, когда спешились, напоили коней и пустили их, стреножив, пастись. — Потому что теперь мы расстанемся…
— Как это расстанемся? — поразился Спыхальский. — Разве дальше мы едем не вместе?
— Нет, пан Мартын, мы с Ненко должны вернуться в Немиров, пани Вандзя — с нами, а вы вдвоём с паном Новаком направитесь во Львов…
— Холера ясная! — стал закипать Спыхальский. — До чего же хитроумно рассудил ты, Арсен! А на каком основании, прошу пана? Я мчался из Львова как сумасшедший, чтобы покарать тоту распутницу, тоту изменщицу! А ты, выходит, поворачиваешь все по-своему? Га?.. Не-ет, брат, так не получится, слово чести!.. Она не вернётся живой в Крым, не будь я Мартын Спыхальский, пся крев!
Он гремел саблей, рычал и фыркал, как тигр, ругаясь при этом, словно торговка на базаре. Напуганная, убитая горем, Вандзя съёжилась и пряталась за Арсена. Ненко невесело посмеивался, кряжистый, крепко сбитый Новак стоял в сторонке, и с лица его не сходило выражение удивления. Он, по-видимому, до сих пор не мог понять, какие отношения связывают шляхтича Спыхальского и этих не то янычар, не то казаков.
— Пан Мартын, успокойся, — примирительно проговорил Арсен. — Присядем в кружок вот здесь на травке, достанем, чтоб не терять времени, хлеб и то, что у нас найдётся к нему, да тишком да ладком рассудим наши дела.
Он расстелил в тени под вербой широкую попону, вынул из сакв сухие турецкие коржи и жареную баранину, положил снедь на широкие листья лопуха. Новак прибавил краюху хлеба и кусок солонины. Спыхальский, завидя еду, примолк.
Вдруг все почувствовали, что проголодались.
Некоторое время слышалось лишь громкое причмокивание Спыхальского да издали довольное похрапывание коней, которые с наслаждением уминали сочную траву.
С речки потянул ветерок, остужая разгорячённых путников.
Когда завтрак был закончен, Арсен сказал:
— Теперь, пан Мартын, можно и поговорить… Чего ты хочешь?
— Смертной казни! — вновь вспыхнул неугомонный пан Спыхальский. — И пусть я буду пёсий сын, если требую слишком многого!.. Не помешал бы ты, Арсен, с Ненко, я уже снял бы с этих белых плеч тоту голову, голову змеи, голову Горгоны, коварной изменщицы!
— Ясно, — произнёс Арсен и обратился к Вандзе. — А что скажет пани Вандзя? Почему она убежала от своего богом данного мужа? Куда она направлялась? Кто надоумил её так поступить? И какое письмо она имела с собой? Пусть пани говорит все. Все, ничего не утаивая!
Вандзя несмело глянула на мужчин, окружающих её, немного дольше задержала взгляд на покрасневшем лице Спыхальского и тихо стала рассказывать:
— Когда я выходила за пана Мартына замуж, я его любила. Но вскоре убедилась, что он ко мне холоден и заглядывается чем дальше, тем больше на нашу соседку, пани Зосю, жену пана Ястржембского…
— Кгм, кгм, — закашлялся Спыхальский и опустил глаза.
— Я отплатила ему…
— О небо! — воскликнул пан Мартын, сжав кулаки.
— Хотя я совсем не была влюблена в одного пана, я позволила ему поухаживать за мной.
— Если бы я только знал, убил бы тебя ещё тогда! — рявкнул Спыхальский. — Так все перевернуть! Мою горячую любовь выдать за холодность!.. И кого допустила волочиться за собой! На кого променяла меня! На изнеженного мерзкого слизняка! Тьфу!