Страница 53 из 83
Вандзя ответила не сразу.
— Мне говорили, что там недалеко есть харчевня, где я могла бы остановиться…
Арсен доброжелательно улыбнулся:
— Считай, пани, что тебе повезло: мы с моим другом тоже всегда останавливаемся в этой харчевне напротив Армянского колодца… Да вот и она! — Казак указал нагайкой на большой дом на другой стороне площади. — Кстати, сейчас в Каменце харчевен очень мало, и все они в руках турок… Поэтому нужно хотя бы немного знать турецкий язык, чтобы договориться с ними…
— Я знаю немного татарский.
— О, этого вполне достаточно.
Они пересекли площадь и вскоре въехали в ворота постоялого двора, оставили у коновязи лошадей.
Кафеджи[57] Кермен-ага, худой высокий турок в засаленном цветастом халате и в посеревшей от пота чалме, провёл их в полутёмное помещение, где пахло жареной бараниной и чесноком. Под потолком гудел рой мух. Здесь сидело несколько путников, возле них шнырял мальчик-служка.
Хозяин предложил им поесть, но Вандзя отказалась, сказав:
— Я не голодна и, кроме того, сначала хотела бы с дороги помыться и отдохнуть… Если б нашлась тихая комнатка, я хорошо заплатила бы хозяину.
Арсен перевёл.
Кермен-ага поклонился и повёл Вандзю наверх.
— Ненко, ты заметил, как насторожённо держится эта женщина? — спросил Арсен. — Уверен, что здесь какая-то тайна. Что случилось с паном Мартыном? Надо это выяснить. Побудь один, а я мигом…
Он осторожно поднялся по деревянным ступеням на второй этаж. В коридоре было пусто: Кермен-ага и Вандзя уже успели зайти в одну из множества дверей. В какую же?
Арсен начал прокрадываться, прислушиваясь к звукам, наполняющим этот огромный дом. У одной двери остановился, ему послышался приглушённый разговор… Кажется тут… Прислонился ухом и сразу замер: говорила Вандзя, путая польские, татарские и турецкие слова.
— Кермен-ага, у меня к тебе важное дело. Ты меня понимаешь? Я не мужчина, а женщина… Ханум, ханум… Я жена ак-мечетского мурзы из Крыма. Ах, видно, ты ничего не понимаешь! Матка боска, он ничего не понимает… Как же ему объяснить?..
Её прервал скрипучий голос кафеджи:
— Не беспокойся, ханум, я все понял. Скажи прямо, по какому делу ты прибыла сюда и кто тебя послал?
Оказывается, он достаточно хорошо владел польской речью.
Вандзя даже вскрикнула от радости:
— О, так ты понимаешь по-нашему! Тогда слушай внимательно: меня прислал сюда пан Яненченко… Полковник Яненченко. Пан кафеджи знает его?
— Да, я его знаю. Что пани привезла мне от полковника?
— Зеркальце… Пан полковник сказал, что ты все сделаешь для меня, если я передам небольшое зеркальце…
— Где оно?
— Пускай пан кафеджи оставит меня на время одну в комнате, я должна его достать… Пан понимает…
— Понимаю, понимаю. — Голос кафеджи зазвучал насмешливо. — Хорошо, я зайду немного позже.
Арсен едва успел отскочить и скрыться в дверной нише перед соседней комнатой, как дверь со скрипом отворилась и кафеджи засеменил по коридору к лестнице.
Когда затих скрип ступенек под его ногами, Арсен метнулся по коридору к комнате Вандзи и распахнул дверь. От неожиданности женщина ахнула и, оторопело глядя на непрошеного гостя, замерла у стола.
Арсен прикрыл за собою дверь, грозно встал перед перепуганной насмерть женщиной, которая никак не могла непослушными пальцами застегнуть пуговицы жупана.
— Пани Вандзя, я все слышал. Отдавай зеркальце!
— Но, пан…
Арсен выхватил пистолет. И хотя стрелять он не собирался, оружие подействовало на женщину магически. Она запустила руку в складки своей одежды, пошарила там, но безуспешно: зеркальце куда-то задевалось. Женщина виновато-застенчиво улыбнулась.
— Но, пан…
— Ничего, ничего, — подбадривал её Звенигора. — Давай, давай, шевелись, пани! Быстро доставай! Ну!..
Он решил особенно не церемониться: каждую минуту мог вернуться Кермен-ага.
Вандзя смутилась и, отвернувшись, достала из потайного кармана зеркальце в роговой оправе. Но тут в коридоре послышалось покашливание кафеджи.
Арсен выхватил у оторопевшей женщины зеркальце и прошептал:
— Обо мне ни слова! Скажешь, что ещё не нашла зеркала… Что оно, может быть, в саквах… Пусть подождёт… Помни: я стреляю без промаха!
Он шагнул в угол, за печь, и затаился за широкой деревянной кроватью.
Скрипнула дверь, вошёл Кермен-ага.
— Ну что, пани, нашла?
— Пусть пан ещё подождёт немного, — пролепетала Вандзя. — Я позову пана… Ещё не успела…
— Хорошо, я зайду ещё. — И кафеджи, удивлённо пожав плечами, удалился.
Вандзя в изнеможении опустилась на табурет. Арсен вышел из своего укрытия и остановился перед ней, с зеркальцем в одной руке и пистолетом — в другой.
— Что с паном Мартыном, пани? Только правду!
— Пусть пан не беспокоится, он живой и здоровый.
— Где он сейчас?
— Остался во Львове…
— Почему же, пани?..
Вандзя молчала. Со страхом смотрела на казака, и в её глазах светилась такая тоска, что Арсену стало стыдно, что он разговаривает с беззащитной женщиной, держа её под дулом пистолета. Засунув оружие за пояс, спокойнее сказал:
— Значит, пани покинула моего друга?
— Да, — чуть слышно прошептала Вандзя.
— И куда теперь пани направляется? В Крым? К детям?
— Да, — ещё тише ответила Вандзя, и на её ресницах заблестели слезы. — Пан понял…
— Я так и думал… Откуда пани знает полковника Яненченко? Если пани все скажет, ей нечего меня опасаться.
— Пан Ян тоже во Львове… На службе у коронного гетмана Станислава Яблоновского.
— О! — вырвалось у Звенигоры, который никак не ожидал, что полковник Яненченко, сбежав от Хмельницкого, очутится во Львове. — Так, значит, сам Яненченко передал зеркальце Кермен-аге?
— Он.
— А что в нем? — Арсен со всех сторон осмотрел зеркальце, но не заметил ничего подозрительного.
— Всего лишь записка Кермен-аге, чтобы он переправил меня в Крым… Пан Яненченко был настолько добр, что бескорыстно, из одного только сочувствия, согласился попросить об этом… Если б все были такими, пан Звенигора…
— Где его письмо?
— Пусть пан открутит ручку…
Арсен быстро отвернул роговую ручку и достал из неё скатанные в трубку листки. Развернул. Поднёс к свету. Два небольших кусочка бумаги были густо, мелкими, как мак, буквами, исписаны по-турецки.
В первой записке Яненченко действительно просил Кермен-агу помочь женщине, которая передаст его послание, добраться в Крым, где у неё остались муж и двое детей. А во втором…
Прочитав второе письмо, казак не поверил своим глазам. В нем Яненченко обращался к каменецкому паше с предложением захватить Львов. «Во всем крае не найдётся сейчас и трех полков боеспособного войска, которое могло бы противостоять высокочтимому паше Галилю. Гетман Яблоновский только начинает создавать ополчение, но оно собирается с большой неохотой. Защищать Львов некому. К тому же я, покорный слуга султана, сумею открыть тайные ходы, через которые войдёт в город значительная часть войска его султанского величества, — излагал свой план изменник. — Лучшего времени для нападения, более благоприятного случая для захвата Львова не может быть!»
Прежде всего мелькнула мысль, что Вандзя — соучастница Яненченко и знала, с чем едет в Каменец. Но, посмотрев на её опечаленное лицо, увидев, с какой надеждой следит она за тем, как он читает злополучное письмо, Арсен понял: женщина была обманута полковником и использована им в качестве связной, не ведая того.
Что делать? Как поступить с Вандзей? Оставить здесь одну никак нельзя — она может рассказать кафеджи о том, что письмо, адресованное ему, попало в чужие руки. Ведь кафеджи уже знает о послании Яненченко и будет требовать его у женщины. Если Яненченко решается доверить такие секретные и опасные сведения Кермен-аге, то, безусловно, между ними издавна существует определённая договорённость и кафеджи ожидает какого-нибудь важного сообщения.
57
Кафеджи (турецк.) — хозяин кофейни, постоялого двора.