Страница 29 из 99
Потомство сего князя процветало завсегда славою храбрых дел и распространило свои завоевания наподобие древних римлян. Все государи искали их союза и почитали Славянск таким городом, где самая храбрость обитает. Один из сих потомков Славеновых, именем Богослав, любя мир и ненавидя брани, прославился более всех своих предшественников, ибо он был столько добродетелен, что подданные его еще вживе начали его обожать, думая, что человек не может иметь таких высоких качеств, какие имел сей князь. Со вступления своего на престол не пролил он ни одной капли крови подданных своих, ниже воевал со своими соседами, почитая такое дело зверством и думая, что человек более бесславится сим, нежели прославляется. Благочестие его было примером его подданным: он был со всеми искренен, кроток и приветлив, но наипаче всего правосуден, щедр и странноприимлив, любил науки й художества и украшал свою столицу всякими великолепиями и достопамятностями, награждал достоинства и заслуги щедро, а пороки и преступления человеколюбно наказывал; повседневно пекся о пользе и тишине своих подданных, которых почитал не невольниками, но чадами своими; и наконец до того довел благоденствие их, что не находилось ни одного такого человека во всей его державе, который бы жаловался на скудость.
Ибо в государстве его заведено было премножество разного рода заводов и фабрик, на коих делали всякие вещи, какие только были в употреблении в тогдашнее время. Инде ткали парчи, бархаты, штофы и другие шелковые материи; там делали сукна, полотна и все то, что человеку для одеяния потребно; в других местах выкапывали из земных недр разные металлы и по очищении их делали из оных всякие дорогие сосуды и орудия для великолепия и пользы всенародной. Одним словом, не было такого искусства, которое бы в сей благополучной державе могло уйти от рук тщательных ее обитателей: и малый и старый были тамо в деле, которое сходствовало с их силами и знанием. Все содержатели таких заводов и фабрик платили государю подать, которая весьма увеличивала его сокровище, а им была нимало не отяготительна. Люди там не имели нужды в чужестранных товарах, ибо все нужное имели дома, а иностранцам тогда только давали деньги, когда от них хотели научиться какому-нибудь новому мастерству. Мод и откупов между ими не было, роскоши там не знали и также лености, ибо людей, впадавших в сии пороки, жестоко там наказывали. И так всякий у них, работая, наживал себе довольный хлеб и не имел нужды в чужой помощи. Одни только увечные и дряхлые прибегали ко княжеской щедрости и, получив себе от него довольное пропитание, отсылались в больницы и пустынножительства.
Всякий житель сей благополучной страны любил Богослава искренне и почитал его богом — подателем благ, а он, судя их малые распри (ибо редко там, сказывают, случались большие), становился им еще любезнее, разбирая их ссоры, как отец, и старался их паче примирить, промышляя им тем безмятежную и блаженную жизнь.
Сей добродетельный государь лишился своей жены на десятом годе по браке своем с нею; он столько ее любил и почитал ее память, что не хотел уже по смерти ее никакой другой красавице дать места в своем сердце. Супруга его оставила ему сына и дочь; сын занимал все черты его лица, а дочь сходствовала во всем с прекрасною своею матерью. Богослав их столь любил, что просиживал иногда по нескольку часов, смотря и любуясь на них. Любви своей между ими он не разделял так, как делают сие некоторые отцы и матери: они ему оба равно были любезны, и он все свое старание в то только употреблял, чтобы разными науками просветить их разум и понятие и сделать их тем достойнейшими любви своей и подданных своих.
Наконец сын его, именем Светлосан, достигнув семнадцатого года своего возраста, показал в себе совокупно все те качества, которые в состоянии украсить витязя: остроте его разума удивлялись все остроумнейшие мудрецы того времени; понятие его постигло почти все те науки, которые тогда известны были. Что ж касается до телесных его достоинств, то стройность его стана, красота его лица, осанка, взор и приятные телодвижения всякого приводили в восхищение и заставляли, видя его, говорить: «Вот прямо княжеский сын!» Напротив того, и Милослава, сестра его, не меньше приводила в удивление смотрящих на нее: высокий и стройный ее стан, украшенный княжескою багряницею; самая прелестнейшая голова, поддерживаемая шеею, подобной в белизне снегу, которую украшали темно-русые волосы, вьющиеся колечками и пущенные на игру ветрам; цвет лица, белейший лилей, оживотворявшийся восхищающим румянцем; ясные и быстрые глаза, блистательнейшие солнечных лучей и украшенные темными тонкими бровями, извившимися полукругом; и снятый с самых приятностей нос, под которым алели уста, наподобие развивающихся нежнейших роз, и бесчисленные тьмы прелестей, повсюду ее окружавших, не инако ее представляли зрителям, как самою Ладою, богинею любви. Разум ее столько же был прелестен, как и красота ее; словом сказать, Светлосан и Милослава почитались чудом тогдашнего века.
Счастливый их отец несказанно утешался, видя у себя таковых детей, которым во всем свете не сыскивалось тогда подобных ни в красоте, ниже в разуме. Не оставалось ему иного счастья им пожелать, кроме приличного и приятного союза. И едва только о сем дал он знать, что желает сына своего женить, а дочь выдать замуж, то вдруг из окрестных государств наехала к нему тьма царских и княжеских детей, льстяся каждый получить за себя княжну; напротиву того, для Светлосана навезли столько лицеизображений красавиц разного рода, что наполнили ими все стены кабинетов.
Богослав, пришед от того в недоумение, не знал, что начать в таком обстоятельстве; наконец, велел кликать клич, что тот из женихов получит себе Милос лаву в жены, кто учинит такое дело, которое всех удивит и коего никто другой превзойти не возможет. Обнародование сие привело всех женихов в движение: каждый начал помышлять из них, чем бы превзойти своего соперника, дабы соделаться счастливым обладателем прелестей Милославиных.
Для сего важного случая был назначен день, в который все требователи Милославины долженствовали съехаться на княжеский двор, который был великого пространства и украшен самыми разными истуканами; на оном долженствовали они оказывать свое превосходство над прочими. Накануне того дня провозвестник объявил всему городу, что в будущий день станут препираться Милославины женихи о первенстве, и чтоб народ сходился на княжеский двор их смотреть.
По наступлении назначенного дня почти весь город стекся на определенные места к смотрению; вскоре прибыли и женихи Милославины, а за ними и Богослав, сопровождаемый Светлосаном, Милославою и многими вельможами своего двора. Когда все сели по местам, тогда паки провозглашатель объявил препирающимся в подтверждение прежнего, что Милославу получит тот, кто покажет себя достойнейшим прочих. Тогда женихи, ободренные снова, составляют круг и совещаются, какое им избрать действие к своему прославлению. Многие были предложения, возражения и споры; напоследок, по господствовавшей тогда повсюду страсти к военным делам, положили препираться оружием и победителю уступить неоцененное обладание прекрасной Милославой.
Итак, разделясь на части, мечут жребий, кому начать славное сие сражение; оный пал на Вельдюзя, Полотского князя, и на Лепозора, Печенежского государя. Тогда все прочие рыцари, раздавшись, оставили престранное место сим противоборцам. Но они, сперва подъехав к крыльцу, с которого смотрел Богослав на их препирание, преклонили пред ним свои копья в знак своего к нему почтения и преданности, а потом отъехали на место сражения. Все зрители устремили на них свои глаза и приготовилися восплескать победителю. Рыцари, разъехавшись и отдав честь друг другу, приготовились защищать свое право на княжну до последней капли крови. Печенег первым начал сражение: взяв от оруженосца своего дротик, пустил им в своего соперника сильным махом. Полотчанин, приняв его в стальной свой щит безо всякого себе вреда, взял копье и, потрясая им, грозил скорою смертью Лепозору, который, упреждая свое несчастье, напряг лук и испустил из него вдруг три стрелы. Но Вельдюзь, отразя и их своим щитом, поразил печенега тяжелым своим копьем и одним ударом ниспроверг его в ад.