Страница 63 из 66
— Зажгись! — кричит Ниса.
Миг — и комната ярко освещена.
— Томи?! Почему… почему ты встал? Что ты здесь делаешь?
— Мне что-то послышалось, и я пришел посмотреть, — отвечает он.
— Что ты делаешь с передатчиком? — кричит она. — Почему он включен… — она смотрит на часы у себя на руке, — …в полшестого утра? Мне ясно одно: мой сын ведет себя как психически больной! Встает в пять утра, включает без разрешения приемопередатчик… Сейчас же в постель!
— Нет.
Глаза у Томи испуганные, но голос его звучит твердо.
— Сейчас же!
— Нет.
— Томи…
— Я передал только раз, — говорит он почти шепотом, с трудом перебарывая страх. — Нужно повторить.
— Кому ты передал?
— Кораблю «Терра Нова».
Она открывает от удивления рот, теряя дар речи.
— Я отменил твою радиограмму.
— Что-о?!
— Я сообщил, что у нас чрезвычайное положение четвертой степени, и, таким образом, предшествовавшая радиограмма теряет силу…
Ниса смотрит на приемопередатчик и видит, что он по-прежнему включен.
— Прекрасно, — говорит она. — Ты отменил мою радиограмму. А я отменю твою.
— Мама!
Голос Томи одновременно грозит и умоляет, но мать его почти не слышит. А потом она начинает моргать, как будто ей мешает видеть какая-то паутина: приемопередатчик парит примерно в двух метрах над полом — чего, разумеется, не может быть.
— Томи… — не отрывая взгляда от приемопередатчика, шепчет она.
— Я тут, — отзывается сын. — Прости, но больше ты к нему не притронешься.
Приемопередатчик поднимается еще на несколько сантиметров и с грохотом падает к ней под ноги.
— Он… разбился! — в ужасе восклицает она.
— Раньше чем через двадцать дней за нами не прилетят, — говорит Томи.
— Зачем ты сделал это? — И она вдруг осознает, что он силен и что ей отныне придется с этим считаться. — В чем дело? Почему нам нельзя улететь через семь дней?
— Не имею права тебе сказать. Я обещал не говорить.
— Обещал? Кому? Мне ты ничего такого не обещал. Не может ведь быть, чтобы…
— Не спрашивай меня больше ни о чем! — кричит Томи. — Ничего не могу тебе объяснить! Оставь меня в покое!
Два прыжка — и он уже в своей комнате. Ниса слышит щелчок магнитного замка и, окаменев, смотрит на обломки приемопередатчика у себя под ногами.
Что происходит с ней и Томи? Голоса… Нет, они не плод ее фантазии. И Томи определенно имеет к ним отношение… Боже, ведь он поднял приемопередатчик, не прикоснувшиськ нему!
Нет, это не плод ее фантазии, как не был им камень, поднявшийся, чтобы упасть ей на голову в пещере…
Ниса входит к себе в спальню и закрывает дверь.
Так больше продолжаться не может. Они с Томи уже на грани безумия.
18
В вечерние сумерки зимой лучше всего почитать. В такое время человеку нужней всего крыша над головой и тишина. Мать и сын дожидаются наступления ночи, Томи погружен в чтение любимой книги (она на микрофильме), а Ниса — в свои мысли. Чуть слышный щелчок: сменился кадр микрофильма.
Со своего дивана Ниса наблюдает за Томи. Так, как сейчас, должно было бы быть всегда. Так было раньше, и изменилось всё три года назад, когда у Томи началась эта одержимость феями. Неужели это у него так никогда и не пройдет?
Она снова переводит взгляд на экран и читает: «…и скажи, не знаешь ли ты, куда подевали мою тень?»
«Ответом ему был нежный перезвон золотых колокольчиков. Это язык фей…»
Спасибо хоть, что Томи, если о феях и думает, теперь о них не говорит.
Она опять отрывает взгляд от экрана. Может, он просто принял что-то за фею? Может, какое-нибудь естественное явление на Гарнисе приводит к тому, что ты слышишь голоса, видишь какие-то тени?.. Может, какие-то виды радиации здесь вызывают видения, особые состояния сознания? Только этим и можно объяснить, что…
Она снова смотрит на сына.
Что ни говори, в его трудностях виновата она. Это по ее вине Люлио отправился на Сверкающие Горы, откуда не вернулся, а потеря отца не могла не повлиять на Томи. У него нет ни отца, ни друзей, и можно ли после этого удивляться, что голова у него забита бог знает чем?
На экране новый кадр, и Ниса торопится прочесть.
«— Никаких писем я не получаю, — сказал он высокомерно.
— Но тогда их получит твоя мама.
— У меня нет мамы, — сказал он.
— Тогда меня не удивляет, что ты плакал».
Да, она виновата перед Томи. И еще как виновата! Его прогулки, воображаемые друзья, галлюцинации — все это лишь…
Взгляд ее останавливается на зеркале. Она раздвигает волосы на лбу и нащупывает неглубокий шрам.
К чему ей пытаться и дальше себя обманывать? Камень ударил ее сам; рана кровоточила, а потом, прямо на глазах у нее, затянулась; Томи сумел починить приемопередатчик, устройства которого не знала даже она, а потом разбил его, дав ему упасть почти с потолка, куда поднял его абсолютно непонятным образом. Все это она видела собственными глазами. Нет, то, что происходит на Гарнисе, галлюцинациями не объяснишь.
Она закрывает глаза. У нее больше не осталось сил. Томи отмалчивается, на вопросы не отвечает, а ведь дела их совсем плохи…
Снова щелчок: сменился очередной кадр.
«— Мне кажется, Венди, что из дому я убежал в день, когда родился…»
Прежде они с Томи были близкими друзьями, он ей рассказывал обо всех своих заботах, она ему — обо всех своих. А потом все изменилось. В чем тут дело, ей до конца понять так и не удалось…
«— Все произошло потому, что я услышал, как мои отец и мать, — тихо продолжал мальчик, — говорят о том, кем я буду, когда стану взрослым, а я становиться взрослым не хочу, ни за что!»
Она подходит к окну. Так никто и не прилетел! Должны были прибыть вчера, но их нет. Радиограмма Томи, отменяющая первую, наверняка принята, и, если это так, за ними теперь прилетят только через две недели.
Ниса смотрит на отражение Томи в зеркале. Она чувствует: что-то произойдет. Томи не хочет улетать, чего-то ждет. Придется и ей ждать.
Глядя на лицо сына, Ниса добреет. Лицо у него такое грустное! Еще четырех лет, наверное, не прошло с тех пор, как он, глядя на нее блестящими глазами, спрашивал: «Я увижу фею? Увижу фею?» А она ответила ему: «Засмейся, и ты ее увидишь», и они оба стали смеяться… Если бы можно было поговорить с ним по-настоящему, тогда, может, она бы его поняла, но пока ей ничего выяснить не удается…
«— Знай же: когда впервые рассмеялся первый ребенок на свете, смех его разбился на тысячу осколков. Из них-то и произошли феи…» — читает она на экране.
Ну ладно, хватит терзать себя! Томи сейчас спокоен. Не позднее чем через две недели прилетит корабль. О чем еще в их положении можно мечтать?
«— И это значит, — продолжал мальчик, — что у каждого ребенка должна быть своя фея.
— Должна быть? Почему ты так говоришь? Может, на самом деле никаких фей нет?
— Дело совсем не в этом. Просто нынешним детям хочется быть умнее всех, и поэтому они перестают верить в фей, но каждый раз, когда ребенок говорит: «Я не верю в фей», одна из фей умирает».
Довольная тем, что в доме царит мир, Ниса, улыбнувшись, идет в свою комнату.
Ей и в голову не приходит, что все это — лишь затишье перед бурей, и какой!
19
скорее Тесса ведь если мы задержимся ветер и солнце могут разрушить лед мы обещали прибыть через пятнадцать дней завтра будет уже поздно все погибнет планета останется без защиты мы должны сделать все что можно даже если это будет стоить нам жизни мы чтобы нас не обнаружили окружим себя психической защитной стеной и Грвдр из-за этого обязательно заметит наше отсутствие все это очень плохо Вакуль ведь наш вождь Грвдр наверно подозревает нас а сколько труда нам стоило скрыть присутствие маленького землянина Томи и его матери не бойся Тесса найти их все равно не смогут мы с тобой сильные вспомни даже полусонные мы смогли повлиять на могучую волю зизиля Томи смогли добиться чтобы он защитил нас от холода я это знаю Вакуль можешь не напоминать но вспомни также что обогреватели он размещал повинуясь собственной интуиции какая бывает у зизилей молчи Тесса не упоминай нашего с тобой вмешательства в судьбы нашего народа ведь если мы допустим чтобы в нашей психической защите появилась брешь Грвдр сможет через стражей Вула найти нас и все узнать прошу тебя Вакуль замолчи и сосредоточься путь у нас еще долгий очень долгий и ветер воет так как не выл никогда словно начинается новое оледенение не произноси этого слова ведь если мы достигнем цели оледенений больше не будет а теперь вверх Вакуль лишь бы нам не попасть в какой-нибудь воздушный поток не видно ни зги ты в самом деле можешь найти дорогу да Тесса хотя иногда ее и теряю вот сюда скорее скорее Тесса вон туда за те горы я слышу его Тесса слышу а теперь внимательней здесь могут прятаться зилибары а я так устала я тоже но лучше отдохнуть потом а сейчас скорее скорее вперед спустимся вон за теми скалами ой около этой скалы город он пришел сюда и уснул молчи сосредоточься и подумай что мы можем сделать ой он спит крепко спит тогда Тесса время пришло я закрываю свое сознание для всего кроме нашей цели закрываю сознание для всего кроме нашей цели закрываю сознание для всего кроме нашей цели ПОДНЯТЬСЯ ПОДНЯТЬСЯ он выходит Тесса он выходит нам это удалось любовь моя завтра мы отдохнем завтра на нашей планете начнутся новые времена