Код возвращения

— Какое отношение все это имеет ко мне? — раздраженно спросил Макс.

— Самое непосредственное. Вам ведь не понравились мои истории?

— Нет!

— Значит, мы не ошиблись. — Худой многозначительно кивнул. — Вы любите справедливость и не любите проливающих кровь тиранов. Поэтому мы к вам и обращаемся.

— Что вам надо? — в очередной раз спросил Макс. — Если не перестанете говорить загадками, я повернусь и уйду!

— Мне поручено передать, что вас приглашают вернуться на службу. Вам будет присвоено звание майора, вам дадут квартиру.

Макс остановился.

— Вы что, считаете меня идиотом?!

— Почему?

— Да потому! Я живу обеспеченно и спокойно в нормальной стране и вспоминаю прошлое только в кошмарных снах, хожу к врачам, но не могу от него избавиться! А вы предлагаете мне в это кошмарное прошлое вернуться?!

— Тогда приезжайте на время. Чтобы выполнить одно-единственное задание. Справиться с которым можете только вы!

— Что это за задание?

Худой развел руками.

— Вы знаете правила. Только согласившись с моим предложением, вы можете узнать, о чем идет речь.

Карданов криво улыбнулся.

— Согласиться, не зная на что? Спасибо, вы очень любезны!

— Мы уже работали вместе, и вы знаете, что мне можно доверять!

— Да ну! — Макс изумленно покрутил головой. — Вы убеждали меня, что мои родители сидят в английской тюрьме, а сами прекрасно знали, что они пошли на перевербовку и устроили свою жизнь каждый по-своему! Это, по-вашему, основание для доверия? Ну и ну!

Худой тяжело вздохнул. Лицо его окаменело.

— Значит, вы отказываетесь?

— Ну конечно, отказываюсь! Надо быть душевнобольным, чтобы даже рассматривать ваше предложение.

— Жаль. На карту поставлены сотни тысяч жизней ни в чем не повинных людей.

— Но заботиться о них — прямая задача вашего правительства, а никак не моя!

Резидент кивнул.

— За детей, которых замуровали в стену, некому было заступиться. За тех, кому грозит опасность сейчас, можете заступиться вы!

— Я уже давно не на службе. Кстати, мои коллеги хотели посадить меня в тюрьму; если бы я не сбежал сюда, то сейчас гнил бы в вонючей камере! Вы бы тогда не пришли со своим предложением!

Худой молчал.

— До свидания! При случае передавайте привет Яскевичу, он единственный человек, о котором у меня сохранились приятные воспоминания. И скажите всем, чтобы меня оставили в покое! Если я увижу, что вы за мной следите, то заявлю в полицию!

Макс повернулся, собираясь уйти.

— Сегодня за вами следил кто-то еще, кроме нас, — сказал ему вслед Худой. — Похоже, что это была именно английская полиция.

Лучник раскололся в конце второго дня задержания. Вначале он держался дерзко, ругал всех фээсбэшников, ментов и прокуроров, наотрез отказывался от сотрудничества и говорил, что ничего не знает.

Но потом майор Нижегородцев применил оригинальный тактический прием, и дело пошло на лад. Он приказал прапорщикам конвойной службы привести задержанного в нижний ярус подвала под Управлением. Он располагался на глубине более восьми метров и выглядел весьма зловеще. Затхлый сырой запах, ободранные стены, низкие кирпичные своды.

В углу одной из комнат Вампир установил деревянный щит, в который предварительно выпустил обойму из своего «макара». С помощью гвоздя и молотка исковырял стены вокруг, побрызгал кетчупом. Сам он надел черную маску спецназовца и стал рядом с пистолетом в руке. Когда Лучника завели в каземат и поставили на колени лицом к простреленной доске, вся его крутость закончилась.

— Знаю, знаю обоих — и Аслана, и Умара, — горячечно зашептал он. — Они на Алика работали.

— Что за Алик? — Вампир доброжелательно ткнул стволом Ваху в затылок.

— Этого, клянусь мамой, не знаю! Алик за вопросы может язык отрезать. Они с Гуссейновым дружили, тот раньше на рынке мясные ряды держал. Я их два раза в «Фобосе» встречал.

Нижегородцев спрятал оружие и дружески похлопал Лучника по плечу.

— Ладно, Ваха, живи пока.

«Фобос» — это частный клуб неподалеку от железнодорожного вокзала. Первый хозяин дал ему звучное название, понятия не имея, что оно обозначает. Слово «Страх» — не лучшее название для увеселительного заведения, но большинство посетителей не знали греческого, да и не привыкли задумываться о ничего не значащей ерунде. Какая разница, как называется, — было бы где оттянуться! А тут можно выбрать досуг: ресторан, бар, зал игровых автоматов, бильярдная. И все же аура названия действовала: коренные тиходонцы избегали сюда заходить. Когда-то эту точку «держала» дагестанская мафия, но потом патриотически настроенные местные бандюки выгнали дагов из города. Прошло несколько лет, и «Фобос» по какой-то необъяснимой закономерности вновь собирал преимущественно кавказцев.

Около шестнадцати часов Нижегородцев зашел в клуб. «Фобос», так же как и большинство подобных третьесортных заведений, не пользовавшихся большой популярностью у тиходонцев, выглядел пустынным и даже немного запущенным. В отличие от криминальных клубов столицы, здесь не было ни вышколенного, одетого в специально пошитую ливрею швейцара, ни упакованных в тугие смокинги гориллообразных вышибал, ни дорогой мебели, ни ворсистых ковров, в которых буквально утопала нога посетителя, — словом, ничего того, что придает лоск и внешнюю респектабельность заведениям подобного рода.

Дешевая отделка, стандартные общепитовские столы и стулья, украшенная всесезонной елочной гирляндой стойка бара, за которой, словно ласточки на проводе, рядком сидели недорогие проститутки, олуховатый охранник в синей форменной рубашке неподходящего размера. Экономный шик провинции, напоминающий советы в советских газетах: «Как шикарно одеться на зарплату восемьдесят рублей в месяц». Один совет майор помнил до сих пор: шить умопомрачительные чулки из ажурных гардин. Потому занято только два столика, причем явно случайными людьми, скорее всего приезжими или собирающимися уезжать. Хозяева явно не хотели вкладывать в клуб солидные деньги, поэтому их все устраивало. И неумелые официантки, и отсутствие хорошей кухни, и драки, без которых не обходился ни один вечер.

Нижегородцев заказал свиную отбивную с жареной картошкой и зеленым горошком, мороженое и чашку кофе. На оперативные расходы в ресторане выделялось сто рублей в час, поэтому он прикинул, что для оправдания обеда придется записать в отчете пять, а то и все шесть часов.

Мясо и картошка оказались на удивление вкусными, и майор пообедал с удовольствием. Возможно, сказался голод.

Время тянулось неимоверно долго, но майор всегда отличался завидным терпением. Ему было не привыкать к ожиданию.

Часам к пяти народ стал прибывать. Майор лениво потягивал кофе и курил сигареты. Он нарочно сел таким образом, чтобы держать входную дверь под наблюдением. Очки пришлось снять, чтобы не привлекать внимания, но довольно тусклое освещение не причиняло глазам беспокойства. Судя по манерам гостей, теперь в зале появлялись завсегдатаи. Около дюжины лиц кавказской национальности, громко разговаривая и смеясь, расположились за столиками. Почти все компании мужские, только в двух веселились вульгарного вида женщины.

В половине шестого в зал вошел человек, размерами и статью напоминающий бронзовую статую. Это был командир взвода спецназа капитан Вадим Молотов, которому надоело сидеть в машине. Возможно, и даже скорей всего, он проголодался, но сотруднику силового прикрытия деньги на расходы не выделялись. Нижегородцев все же заказал коллеге салат и чашку чая. Скудость обеда Вадим компенсировал тем, что налегал на хлеб. Впрочем, в отличие от советских времен, хлеб уже не был бесплатным, хотя для капитана госбезопасности оставался вполне доступным.

В зал вошли еще несколько человек. Двое сели за столик, трое спустились по лестнице в игровой зал. Потом в игровой зал прошли еще четверо, за ними еще трое. Пора было начинать действовать.

— Как мы его узнаем? — спросил Молотов.