Страница 12 из 19
— Регулярные части, должно быть, двинулись с юга.
— Почему вы так думаете? — нервно спросил капитан Уортон. — Дай бог, чтобы это было правдой: мне нужна охрана.
— Эти десять вельботов не шли бы так быстро, если бы их вел обычный экипаж.
— А может быть, — испуганно спросил мистер Уортон, — это… это континентальные войска возвращаются с острова?
— Нет, похоже, что регулярные, — многозначительно ответил торговец.
— Похоже? — повторил капитан. — Да ведь видны только точки.
Гарви не отозвался на это замечание; казалось, он обратился к самому себе, тихо проронив:
— Они вышли еще до бури… эти два дня стояли у острова… кавалерия тоже в пути… близ нас скоро начнется сражение.
Произнося свой монолог, Бёрч с явным беспокойством поглядывал на мистера Харпера, но по лицу этого джентльмена нельзя было узнать, представляют ли для него слова Бёрча какой-либо интерес. Он стоял молча, любуясь пейзажем, и, казалось, радовался перемене погоды. Однако, как только разносчик договорил, мистер Харпер обратился к хозяину дома и сказал, что дела не позволяют ему больше откладывать свой отъезд, поэтому он воспользуется прекрасным вечером, чтобы еще до наступления ночи сделать несколько миль пути.
Мистер Уортон выразил сожаление, что им приходится так скоро расстаться, но не посмел задерживать своего приятного гостя и тут же отдал необходимые распоряжения.
Беспокойство разносчика возрастало без всякой видимой причины; он то и дело поглядывал на южную сторону долины, словно ожидал оттуда беды. Наконец появился Цезарь, ведя на поводу великолепного коня, которому предстояло увезти мистера Харпера. Разносчик услужливо помог подтянуть подпругу и привязать к седлу дорожный мешок и синий плащ путешественника.
Но вот приготовления закончились, и мистер Харпер стал прощаться. С Сарой и тетушкой Дженнет он расстался сердечно и просто. Когда же он подошел к Френсис, на лице его появилось выражение какого-то особенно нежного чувства. Глаза повторили благословение, которое недавно вымолвили губы. У девушки вспыхнули щеки и сильно забилось сердце. Хозяин дома и гость напоследок обменялись любезными фразами; капитану Уортону мистер Харпер приветливо протянул руку и внушительно сказал:
— Вы сделали рискованный шаг, который может иметь для вас очень неприятные последствия. Если это случится, я, возможно, смогу доказать свою благодарность вашей семье за доброту ко мне.
— Конечно, сэр, — в страхе за сына, позабыв о вежливости, вскрикнул мистер Уортон, — вы сохраните в тайне то, что узнали, находясь в моем доме!
Мистер Харпер быстро повернулся к старику; суровое выражение, появившееся на его лице, однако, сгладилось, он мягко ответил:
— Я не узнал в вашем доме ничего такого, чего не знал бы и раньше, однако теперь, когда мне известно, что ваш сын приехал, чтобы повидаться с близкими, он в большей безопасности, чем если бы я этого не знал.
Мистер Харпер поклонился семейству Уортон и, не сказав ничего разносчику, лишь коротко поблагодарил его за услуги, сел на коня, спокойно выехал через небольшие ворота и вскоре исчез за холмом, прикрывавшим долину с севера.
Разносчик следил взглядом за удаляющейся фигурой всадника, пока тот не скрылся из виду, потом облегченно вздохнул, словно избавившись от гнетущей тревоги. Все остальные молча размышляли о неизвестном госте и его неожиданном посещении, а мистер Уортон тем временем подошел к Бёрчу и сказал:
— Я ваш должник, Гарви, — я еще не заплатил за табак, который вы любезно привезли мне из города.
— Если он окажется хуже прежнего, — отозвался разносчик, устремив долгий взгляд туда, где исчез мистер Харпер, — то лишь потому, что теперь это редкий товар.
— Он мне очень нравится, — продолжал мистер Уортон, — но вы забыли назвать цену.
Выражение лица разносчика изменилось: глубокая озабоченность уступила место природной хитрости, и он ответил.
— Трудно сказать, какая ему теперь цена. Я полагаюсь на вашу щедрость.
Мистер Уортон достал из кармана пригоршню монет с изображением Карла III 24, зажал между большим и указательным пальцами три монеты и протянул их Бёрчу. Глаза разносчика засверкали, когда он увидел серебро; перекинув во рту с одной стороны на другую солидную порцию привезенного им товара, он невозмутимо протянул руку, и доллары 25 с приятным звоном посыпались ему на ладонь. Однако разносчику мало было мимолетной музыки, прозвучавшей при их падении; он покружил каждую монету по каменной ступеньке террасы и только потом доверил их громадному замшевому кошельку, который так проворно исчез с глаз наблюдателей, что никто не мог бы сказать, в какой части одежды Бёрча он скрылся.
Успешно выполнив столь существенную часть своей задачи, разносчик поднялся со ступеньки и подошел к капитану Уортону; держа под руки своих сестер, капитан что-то рассказывал, а они с живейшим интересом слушали его. Пережитые волнения потребовали нового запаса табака, без которого Бёрч не мог обходиться, и, прежде чем приступить к менее важному делу, он отправил в рот еще одну порцию. Наконец он резко спросил:
— Капитан Уортон, вы уезжаете сегодня?
— Нет, — коротко ответил капитан, нежно посмотрев на своих очаровательных сестер. — Неужели вы хотели бы, мистер Бёрч, чтобы я так скоро покинул их, когда, быть может, мне никогда больше не придется радоваться их обществу?
— Брат! — воскликнула Френсис. — Жестоко так шутить!
— Я полагаю, капитан Уортон, — сдержанно продолжал разносчик, — что теперь, когда буря улеглась и скиннеры зашевелились, вам лучше сократить свое пребывание дома.
— О, — воскликнул английский офицер, — несколькими гинеями я в любое время откуплюсь от этих негодяев, если они мне встретятся! Нет, нет, мистер Бёрч, я останусь здесь до утра.
— Деньги не освободили майора Андре, — холодно сказал торговец.
Сестры в тревоге повернулись к брату, и старшая заметила — Лучше последуй совету Гарви. Право же, в этих делах нельзя пренебрегать его мнением.
— Конечно, — подхватила младшая, — если мистер Бёрч, как я думаю, помог тебе пробраться сюда, то ради твоей безопасности и ради нашего счастья послушайся его, дорогой Генри.
— Я пробрался сюда один и один сумею вернуться назад, — настаивал капитан. — Мы договорились только, что он достанет мне все необходимое для маскировки и скажет, когда будет свободен путь; однако в этом случае вы ошиблись, мистер Бёрч.
— Ошибся, — отозвался разносчик, насторожившись, — тем больше у вас оснований вернуться нынче же ночью: пропуск, который я добыл, мог послужить только раз.
— А разве вы не можете сфабриковать другой?
Бледные щеки разносчика покрылись необычным для него румянцем, но он промолчал и опустил глаза.
— Сегодня я ночую здесь, и будь что будет, — упрямо добавил молодой офицер.
— Капитан Уортон, — с глубокой убежденностью и старательно подчеркивая слова, сказал Бёрч, — берегитесь высокого виргинца с громадными усами. Насколько мне известно, он где-то на юге, недалеко отсюда. Сам дьявол его не обманет; мне удалось провести его только раз.
— Пусть он бережется меня! — заносчиво сказал капитан. — А с вас, мистер Бёрч, я снимаю всякую ответственность.
— И вы подтвердите это письменно? — спросил осмотрительный разносчик.
— А почему бы и нет? — смеясь, воскликнул капитан. — Цезарь! Перо, чернила, бумагу — я напишу расписку в том, что освобождаю от обязанностей моего верного помощника Гарви Бёрча, разносчика и так далее и тому подобное.
Принесли письменные принадлежности, и, капитан очень весело, в шутливом тоне, написал желаемый документ; разносчик взял бумагу, бережно положил ее туда, где были спрятаны изображения его католического величества, и, отвесив общий поклон, удалился прежней дорогой. Вскоре Уортоны увидели, как он прошел в дверь своего скромного жилища.
Отец и сестры были так рады задержке капитана, что не только не говорили, но отгоняли даже мысль о беде, которая могла с ним стрястись. Однако за ужином, поразмыслив хладнокровно. Генри изменил свое намерение. Не желая подвергаться опасности, выйдя из-под защиты родительского крова, он послал Цезаря к Бёрчу, чтобы условиться о новой встрече. Негр вскоре вернулся с неутешительным известием — он опоздал. Кэти сказала ему, что за это время Гарви прошел уже, наверное, несколько миль по дороге на север, он покинул дом с тюком за спиною, когда зажгли первую свечу. Капитану ничего больше не оставалось, как запастись терпением, рассчитывая, что утром какие-нибудь новые обстоятельства подскажут ему правильное решение.
24
Карл III — испанский король (1759–1788).
25
Здесь речь идет об испанских долларах, имевших тогда хождение в Америке.