Страница 41 из 51
Рука Рыцаря Единства была изранена вся. Отломанные шипы утыкали ее, как подушечку для булавок; стекающая струйками кровь быстро замерзала и превращалась в багровые сосульки.
Но движение руки так и не остановилось; «Небесный меч», который Фанатио прежде держала вертикально, опускался в горизонтальное положение, и его острие медленно, но верно нацеливалось на Юджио и Кирито.
Сквозь слезы, затуманивающие зрение, Юджио увидел, как серебряный клинок охватило сияние куда более яркое, чем когда-либо прежде.
Оно было столь ослепительным, что невольно Юджио подумалось: должно быть, Фанатио вкладывает в меч последние остатки своей Жизни. Влажные прищуренные глаза Юджио неотрывно смотрели на ярко-белое сияние, такое прекрасное, будто сама богиня Солус спустилась в коридор.
…Мне не победить. Такому, как я, ее не победить.
Ледяные розы одна за другой отламывались, всего лишь попав под это сияние; Юджио тихонько перевел дыхание.
Однако он вовсе не собирался благородно закрыть глаза и ждать, пока свет заберет его Жизнь. Ни в коем случае он не мог вот так поддаться «правосудию» Фанатио.
Уж по крайней мере он хотел показать свое упрямство, заставив зацвести еще одну, последнюю розу. Он попытался наскрести те крохи ненависти, что еще остались у него в сердце – как вдруг.
Кирито, который, судя по всему, закончил свое заклинание, еле слышно произнес:
– Ненавистью ты ее не победишь, Юджио.
– Э…
Юджио повернул голову; его партнер с легкой улыбкой на окровавленных губах продолжил:
– Ты ведь прошел такой большой путь не потому, что ненавидел Рыцарей Единства, правда? Ты хотел вернуть Алису, ты хотел снова встретиться с ней… ты здесь, потому что ты любишь Алису, верно? И это чувство не уступит ее «правосудию». Я такой же… я хочу защитить жителей этого мира; я хочу защитить тебя, Алису, даже ее вон. Поэтому мы никак сейчас не можем ей проиграть… да, Юджио?
Несмотря на всю тяжесть положения, голос Кирито оставался спокоен. Черный мечник, которого окружало множество загадок, еще раз кивнул с улыбкой и повернулся вперед.
Ровно в этот самый момент «Небесный меч» выпустил самый могучий и, скорее всего, последний луч света.
Это было гигантское световое копье, настолько большое, что, казалось, могло вместить все лучи, которые клинок выплюнул до сих пор. Оно походило на сам Святой духовный свет, который богиня Солус создала при сотворении мира, чтобы отогнать бога тьмы Вектора; и вот сейчас этот свет собирался испепелить все, до чего доберется.
Черные глаза Кирито вспыхнули яростной решимостью. Его голос, произносящий последнюю строку заклинания, был тверд, как и полагается в такой серьезной ситуации.
– Энханс армамент!!!
Нацеленный вперед клинок черного меча запульсировал.
И тут же из него вылетело множество лент чистой тьмы.
Черный поток, будто впитывающий в себя весь свет, летел волнами, вился, заплетался сам вокруг себя. В мгновение ока он превратился в копье толщиной в обхват обеих рук, и это копье понеслось вперед.
Вглядевшись, Юджио заметил, что твердым был только самый наконечник этого копья; он блестел, точно обсидиановый. Юджио помнил этот блеск. Гигантское дерево, на которое Юджио день за днем замахивался топором. «Древо зла», породившее черный меч, – Кедр Гигас.
И как только Юджио это осознал, он понял, что собой представляет заклинание полного контроля, произнесенное Кирито.
Оно пробудило память, спавшую в этом черном мече, и преобразило его в ту форму, которой он гордился больше всего, – в гигантское дерево, которое сотни лет не поддавалось рубщикам. Конечно, размер стал другим, но суть осталась точно та же.
Крепкая, мощная, ошеломляющая масса.
Сама сущность этого дерева была достойна того, чтобы стать высшим оружием.
Сердце Юджио отчаянно заколотилось. И тут –
Огромный угольно-черный наконечник копья столкнулся с другим копьем – тем, что воплощало свет Солуса. Раздался взрыв такой силы, что сотрясся весь громадный коридор… а может, и весь собор.
По-видимому, даже гигантское дерево оказалось подавлено немыслимым жаром и яркостью света – оно перестало расти вперед. Но тьма продолжала и продолжала вырываться из черного меча в руках у Кирито, стараясь толкать копье дальше.
«Небесный меч» Фанатио, судя по всему, тоже не намеревался уступать. Бурный световой поток усиливался с каждой секундой; ледяные розы, покрывавшие рыцаря, уже растаяли от жара. Впрочем, «жар» – это мягко сказано: перчатка, покрывающая правую руку Фанатио, раскалилась докрасна, от нее поднимался белый дымок.
Посреди громадного коридора свет и тьма вели поединок, не желая уступать.
Однако едва ли столкновение таких громадных сил может закончиться тем, что они обе истощатся и пропадут. Наверняка одна сторона пересилит другую и начисто уничтожит врага.
И в невыгодном положении – был Кирито?
Да, Кедр Гигас очень крепок, но все-таки это дерево – материальный предмет. Как оригинал в конце концов был срублен, когда по нему долго били, так и меч рано или поздно сломается, получив достаточно сильные повреждения.
А свет «Небесного меча» – это просто масса чистого жара. Как можно победить то, к чему даже не прикоснешься?
Если и есть какие-то способы, то это либо отразить свет зеркалом, как Кирито уже сделал однажды, либо потушить его абсолютным холодом, более сильным, чем от «Меча голубой розы»; в общем, необходимо обладать какой-то особой силой. Но если выписать свойства Кедра Гигаса, то их окажется всего два: немыслимо прочный и немыслимо тяжелый –
Нет, есть еще одно.
Он жадно впитывал свет Солуса и превращал его в свою жизненную силу.
Внезапно световое копье Фанатио распалось на тысячу отдельных струек.
Равновесие рухнуло, и вперед вновь понеслось гигантское дерево цвета ночи.
Кончик дерева раскалился докрасна, он тоже почти ослеплял, но все равно проламывался сквозь свет, преодолевал сопротивление, стремился прямо к его источнику.
Расколотый свет брызнул во все стороны посреди коридора, вызывая взрывчики везде, куда впивался. Ледяные усики стремительно растаяли. Застрявших на полу четверых рыцарей одного за другим отшвырнуло прочь.
Даже глядя, как толстенное черное копье налетает на нее подобно урагану, рыцарь Фанатио не шелохнулась. Весь гнев, вся ненависть уже исчезли с ее красивого лица. Веки медленно опустились, губы шевельнулись. Какое-то чувство во всем этом сквозило, но Юджио не мог сообразить, какое именно.
Кончик гигантского дерева наконец проложил путь к источнику света и столкнулся с острием «Небесного меча».
Сперва тонкий серебристый клинок согнулся в дугу и, блестя на солнце, закрутился в воздухе.
Следом сама женщина-рыцарь взлетела, словно подброшенная тяжелейшим ударом.
Обломки сиреневых доспехов посыпались вниз, когда она ударилась о потолок и расколотила барельеф с изображением сотворения мира.
Падала она медленно. Вместе с множеством мраморных обломков тело Фанатио опускалось, словно на каких-то нитях; и наконец оно с глухим стуком рухнуло на пол коридора прямо перед громадными дверями. И больше Рыцарь Единства номер два не встала.
Угольно-черное копье постепенно утратило монолитность и, словно струящиеся тени, всосалось в черный меч, который держал Кирито. Приглядевшись, Юджио увидел, что сам меч стал больше, как во время боя с Райосом; но, как только вся чернота ушла в клинок, он вернулся к прежнему размеру.
Юджио снова повернулся вперед и молча оглядел следы, оставленные жестокой битвой.
Девственно чистые некогда мраморные пол и стены то тут, то там были оплавлены и оббиты – жалкие тени былого убранства. Там, где было сердце битвы, столкновение гигантских копий тьмы и света, пол пересекала широкая и глубокая трещина; удивительно, что он не развалился и не отправил всех этажом ниже.