Чеченская обойма

Из НТВ Сергей ушел давно. Первый канал, с его государственно-ориентированным вещанием — более подходит журналисту, для которого слова «Россия» и «патриотизм» — не пустые звуки.

Его понятия о чести почерпнуты не из книжек. Отец — Евгений Сергеевич, полковник в отставке, офицер-афганец, в свое время чудом избежал гибели. Его машина была расстреляна из засады, водитель погиб, сам он лежал в перевернутом автомобиле с тяжелой травмой позвоночника. Набегавшие душманы уже предвкушали расправу над беспомощным врагом, но появившаяся из-за поворота колонна смела их огнем. Когда общаешься с Гапоновым-старшим, то понимаешь, что просто не может быть другим сын этого достойного, тактичного, интеллигентного человека, старшего офицера старой школы, поэта и автора удивительно душевных песен.

Сергей же, поступив во Львовское высшее военно-политическое училище, в пик политических разводов и всплеска украинской самостийности, не стал присягать новой украинской власти и перевелся на журфак МГУ. Но мечта стать военным журналистом реализовалась и без погон. В нашей стране с военными сюжетами проблем нет.

Тот чеченский репортаж был далеко не первым и не последним в его журналистской биографии. Только за период первой кампании он провел, мотаясь по всей Чечне, в общей сложности более полугода. Не раз бывал на волосок от смерти.

Только человек, реально прошедший ночными дорогами Чечни, мог написать эти строки.

Под Шали, когда их машину остановила очередь из крупнокалиберного пулемета, он двадцать минут шел под пулеметным прицелом навстречу неизвестности. Оказалось — наши десантники. По-свойски обматерив, накормив и напоив, ребята в голубых беретах весело сказали журналистам: «Если бы вы повернули в лес — мы распылили бы вас на молекулы».

А когда пришлось вести репортажи с территории, подконтрольной боевикам, один из непримиримых заявил, что Гапонов похож на сотрудника ФСК. Яростная ненависть этого человека была неподдельной. И автомат в его руках — не киношный. Спас ситуацию один из полевых командиров, хорошо понимавший, как необходимо поддерживать свой имидж борцов за свободу и чем чревата расправа над известным журналистом. Другое дело — не было бы свидетелей…

Вместе со всей страной Сергей переживал позор Буденновска и торжество отморозка Басаева. Он прекрасно понимал, что это — не мир для чеченского народа и всей России, а пролог к еще более страшным и кровавым событиям.

Повидав в жизни очень многое, Сергей умеет сохранять ровность духа и объективность в любой ситуации. В своих военных репортажах журналист Гапонов одинаково честен со своими героями, будь то боец федеральных сил или чеченский боевик.

Он никогда не позволит себе переврать чужие слова или снабдить их презрительным комментарием. Никто не сможет упрекнуть его во лжи, непорядочности, неуважении к собеседнику. И именно поэтому, несмотря на то что он не скрывает своих пророссийских убеждений, его уважают по обе стороны баррикад.

Талантливый человек талантлив во всем. В его репортажах иногда звучат написанные им самим потрясающие, бьющие прямо в сердце песни (те стихи, что уже прозвучали в очерке, — это из его текстов).

Судя по ступеням профессионального роста Сергея, руководители ценят его. Но думаю, что вряд ли они представляют себе истинный вес и авторитет этого человека в среде военных и сотрудников МВД. Его лично знают сотни, если не тысячи, участников боев в Чечне и Дагестане. И ему лично доверяют все те, кто, встретив Сергея на горячих дорогах войны, смотрел потом его репортажи.

На телевидении немало профессионалов. Но каждый ли из них может похвастать тем, что на его творческий вечер, кроме десятков других гостей, придет взвод разведчиков-спецназовцев. Девять человек — все, кто остался в живых после страшного боя в дагестанских горах. С боевыми наградами и нашивками за ранения. Они придут по зову сердца, чтобы обнять человека, репортаж которого заставил их плакать от боли вновь пережитых потерь и от счастья, что их голос и их правду услышала вся Россия.

И снова работа, снова командировки. Но куда бы в дальнейшем ни забросила его журналистская судьба, можно смело сказать каждому, кто встретится с журналистом Сергеем Гапоновым: этому человеку верьте!

Жить и умереть сапером

Его прадед был подъесаулом оренбургского казачьего войска. Отец — профессиональным военным, окончившим знаменитое Ленинградское высшее инженерное училище инженерных войск им. Жданова, которое затем было переведено в Калининград.

Детство Игоря Щербакова было обычным для калининградских мальчишек. Вместе с друзьями он облазил все развалины древних крепостей, катакомбы и форты в округе. Пацанам, мечтавшим отыскать клады и исторические реликвии, поневоле приходилось изучать и азы обращения с другими, более опасными находками. Любой из них умел свинтить взрыватель со снаряда или взорвать обнаруженную при раскопках гранату. Отец регулярно зачищал его «арсеналы» от взрывооопасных и стреляющих трофеев, но Игорь, сначала сам, а потом с помощью младшего брата Эдика, пополнял свои коллекции. И дома и на уроках его любимым занятием было рисовать старинные крепости, штурмующих и обороняющихся воинов.

Понятно, что после школы он поступил в «ждановку». И естественно, выбрал специальность «спецфортсооружения». Это был период настоящего счастья, когда вся жизнь юного курсанта была заполнена его любимым делом. В училище был прекрасный музей, и заядлый поисковик и хороший фотограф Щербаков нашел родственную душу в лице преподавателя училища Авенира Петровича Овсянова. Под его руководством Игорь совершил ряд увлекательнейших экспедиций.

И после окончания училища ему не пришлось прозябать в бездействии. На знаменитый Яворовский полигон, где он служил, со всей Украины свозили подлежащие уничтожению боеприпасы. Здесь же Игорь получил первый урок штабной справедливости. После выполнения особо напряженного задания, когда на протяжении нескольких месяцев группа под его командованием уничтожала в день по три-четыре машины взрывоопасных грузов, саперы были представлены к наградам. Игорь — к ордену Красной Звезды. Но получил орден замполит части. А Щербаков был награжден знаком «За разминирование». Правда, этим знаком он очень гордился и ставил его выше всех других наград.

В девяностом году молодого офицера с группой товарищей направили в командировку. На месяц, в Азербайджан. Вернулся он из командировки, проходившей на границе Азербайджана и Армении, через год. Много не рассказывал, но года три не мог видеть сырого мяса. С братом, тоже выпускником родного училища, они были особенно близки. И Игорь как-то поделился: на одном из заданий пришлось ликвидировать последствия подрыва фугаса. Боевики взорвали армянский автобус с мирными жителями, с женщинами и детьми. Останки жертв этого убийства приходилось собирать и грузить в машину обычными саперными лопатами…

— Эдик, ты не представляешь этой дикости и жестокости, того беспредела, что там происходит!