Жребий Рубикона

Чингиз Абдуллаев

Жребий Рубикона

Задушите вашу совесть – это самый большой враг любого, кто хочет быстро добиться успеха в жизни.

Когда он приблизился к речке под названием Рубикон, которая отделяет Предальпийскую Галлию от собственно Италии, его охватило глубокое раздумье при мысли о наступающей минуте, и он заколебался перед величием своего дерзания. Остановив повозку, он вновь долгое время молча обдумывал со всех сторон свой замысел, принимая то одно, то другое решение…

Наконец, как бы отбросив размышления и отважно устремляясь навстречу будущему, он произнес слова, обычные для людей, вступающих в отважное предприятие, исход которого сомнителен: «Пусть будет брошен жребий», – и двинулся к переходу.

Глава 1

Они продолжали играть в шахматы. И как обычно, Эдгар Вейдеманис его побеждал. Дронго сопротивлялся изо всех сил, но давление белых было слишком явным, и стало понятно, что черные не смогут долго держаться.

– Потрясающая способность играть до конца, – сказал Вейдеманис, – ты никогда не сдаешься, даже когда результат очевиден.

– Пытаюсь держаться, – согласился Дронго, – ты все-таки не гроссмейстер и можешь ошибиться.

– Уже нет, – возразил Эдгар, – здесь все понятно. Я постараюсь тебя дожать. Мне нравится, когда я тебя обыгрываю. С твоим аналитическим мышлением. Я сам удивляюсь своим победам.

– Мое мышление годится для распутывания сложных криминальных задач, и оно отличается от аналитических способностей шахматиста, – задумчиво произнес Дронго. – Иначе самыми великими сыщиками были бы Фишер или Каспаров.

– Возможно, – согласился Вейдеманис, – тебе шах, и ты можешь сделать единственный ход, чтобы спасти своего короля. А через три хода получишь гарантированный мат.

Дронго минуту анализировал позицию. Затем в знак согласия кивнул.

– Дожал, – сказал он, – победил. Признаю свое поражение.

– Уже неплохо, – пробормотал Эдгар, – обычно ты играешь до последнего хода.

Они поднялись и прошли на кухню. Вейдеманис приготовил себе кофе, Дронго налил себе чай. Они сидели на небольшой кухне у Эдгара, где обычно устраивали своеобразные посиделки с обменами мнений по конкретным вопросам. Оба были высокого роста. Лысоватый брюнет Дронго и шатен Вейдеманис с роскошной копной волос были совсем не похожи друг на друга. Но у обоих было нечто схожее – внимательные, умные глаза всепонимающих и мыслящих людей. Выражение глаз, которое невозможно изменить или подделать. Только у Дронго были глаза волка, а у Вейдеманиса – рыси.

– Нам уже два раза звонил Леонид Кружков, – напомнил Эдгар.

Их небольшой офис находился на проспекте Мира, где обычно работали Леонид Кружков и его супруга, которые принимали посетителей, отправляли нужные факсы и документы, читали приходившие письма. Иногда там появлялся Эдгар Вейдеманис, еще реже и сам Дронго.

– Опять звонила эта дама, – догадался Дронго.

– Да, – кивнул Эдгар, – Раиса Тихоновна Долгоносова. Просит о встрече. Настаивает, говорит, что у нее очень важное дело.

– Она звонила две недели назад, когда я улетал в Хельсинки, – вспомнил Дронго.

– И тогда просила о срочной встрече. И сейчас два дня подряд звонит и просит встречи с тобой.

– Видимо, дело не очень срочное, если она звонила две недели назад и за это время не нашла никого, с кем можно было переговорить.

– А может, она не хочет обращаться к другим людям, – заметил Вейдеманис, – и ей нужен именно ты.

– Ты становишься подхалимом. Мог бы иногда и поддаваться в шахматы, чтобы быть более органичным, – пошутил Дронго.

– И тем не менее она хочет встретиться именно с тобой, – напомнил Эдгар. – Или ты не хочешь с ней встречаться?

– Раз она так настойчиво звонит, значит, у нее действительно важное дело, – вздохнул Дронго. – Ладно, давай ей позвоним и назначим встречу. Только пусть она приедет к тебе домой. А то моя квартира уже постепенно превращается в проходной двор.

– У тебя две одинаковые квартиры в Москве и в Баку, – рассмеялся Вейдеманис, – и каждый раз, когда я попадаю в какую-нибудь из них, я чувствую, что схожу с ума, настолько они похожи. Но я отлично понимаю, что ты сделал это намеренно. Но ты прав. Необязательно принимать всех гостей у себя дома. Я перезвоню Кружкову, пусть Долгоносова мне позвонит. Постараюсь понять, какое у нее важное дело.

Он достал телефон и стал звонить Кружкову, чтобы он дал номер его мобильного Раисе Тихоновне и она перезвонила на его телефон. Подключил к мобильнику провод с наушниками, чтобы Дронго мог услышать их разговор.

Ждать пришлось недолго. Она перезвонила ровно через минуту.

– Я вас слушаю, – сказал Вейдеманис, отвечая на ее звонок.

– Вас беспокоит Раиса Тихоновна Долгоносова, – услышал он взволнованный голос женщины, – мне срочно нужен господин Дронго. Если вы разрешите так вас называть.

– Я не Дронго, – ответил Эдгар, – я всего лишь его помощник. Я могу узнать, какое у вас к нему дело?

– Очень важное и срочное, – пояснила женщина, – мне нужен именно такой человек.

– Вы можете объяснить – почему?

– Полагаю, что смогу. Дело в том, что я сестра недавно умершего академика Николая Тихоновича Долгоносова. И мне нужно срочно встретиться с господином экспертом.

– По какому вопросу?

– По вопросу смерти моего брата, – объявила Раиса Тихоновна.

– Что с ним случилось?

– Он умер. Все так считают. Но я абсолютно уверена, что его убили. И именно по этому поводу хотела встретиться с господином Дронго.

– Вы говорили об этом в прокуратуре?

– Да. Но там не хотят меня слушать. Я всего лишь его сестра, а не супруга, которая категорически настаивает на его естественной смерти.

Вейдеманис взглянул на Дронго. Тот кивнул.

– Хорошо, – сказал Эдгар, – когда вы можете приехать?

– Когда угодно. Хоть сейчас.

– Тогда запишите мой адрес. Я живу на Чистопрудном бульваре, – объяснил Вейдеманис и продиктовал адрес. – Господин эксперт может принять вас у меня в квартире.

– Это удобно?

– Думаю, что да.

– Могу приехать через полчаса. Вас устроит?

Вейдеманис снова посмотрел на Дронго. И тот опять кивнул.

– Устроит, – подтвердил Эдгар. – Когда подъедете, позвоните, и я продиктую вам номер шифра для замка в подъезде.

Он отключил связь. Взглянул на Дронго, ожидая его объяснений.

– Судя по голосу, ей лет шестьдесят, – сказал Дронго, – говорит четко, чувствуются интеллект, высшее образование, умение концентрироваться и мыслить. Видимо, дело очень неприятное и крайне важное для нее, если она столько времени пытается выйти именно на меня. И судя по тому, что она доберется до нас за тридцать минут, она живет где-то рядом. Иначе с учетом московских пробок она добиралась бы к нам несколько часов. Давай посмотрим в Интернете, что у нас есть по этому академику Долгоносову.

Вейдеманис принес свой ноутбук и начал поиски сведений об умершем ученом. И уже через несколько минут они знали, что Николай Тихонович Долгоносов работал директором московского института, занимающегося проблемами технических разработок для гидростанций. Он умер четыре месяца назад в возрасте пятидесяти шести лет. В биографии отмечалось, что умер скоропостижно, от обширного инфаркта. Отмечалось, что он был спортсменом, в молодости занимался легкой атлетикой, альпинизмом. Дважды совершал восхождение на Эльбрус. Сестра назвала его академиком, но он был членом-корреспондентом Российской академии наук и после отставки академика Старжинского последние шесть лет возглавлял институт. Сам Старжинский, выйдя на пенсию, в возрасте восьмидесяти трех лет остался работать в учреждении консультантом Долгоносова. Он был два раза женат и имел дочь, которой исполнилось двадцать восемь лет. Она жила в Лондоне еще со студенческой поры. Осталась там и вышла замуж за гражданина Великобритании.