Страница 32 из 71
— Ну да? — удивился Кар. — Я думал, у вас вроде монастыря.
— Именно, — многозначительно поддакнула Элизабет. — Сплошной грех.
— Ну и чем кончился бунт?
— Фарсом! — Элизабет расхохоталась. — Прогресс не остановить. Куда от дискотеки денешься? Договорились на компромиссе: ходить будут, но только в субботу, до десяти вечера и в сопровождении дежурной воспитательницы. Но участницы бунта — их семнадцать — будут наказаны, то есть выпороты. Вот я сегодня весь день и работала. Ты думаешь, так просто выпороть семнадцать здоровых девок! Устала как черт.
— Бедняжка, — посочувствовал Кар, — в следующий раз позови меня, я тебе помогу.
Посмеялись, помолчали. И вдруг Кар начал исповедоваться:
— Знаешь, Бет, я, кажется, влюбился.
— Ну да! — Элизабет чуть не выронила стакан, который держала в руке. — Почему ты так решил?
— Во-первых, я должен ее все время видеть. Не могу долго без нее, — деловито перечислял Кар, — во-вторых, она мне кажется лучше всех на свете; в-третьих, понимаешь, в-третьих, мне хорошо с ней, в общем, как тебе объяснить, раньше такого не бывало.
— Да-а, — протянула Элизабет, она серьезно обдумывала услышанное. — Похоже, что влюбился. Но это же здорово, Ал! А кто она?
— Да никто. Преподает язык в Университете. Помнишь дело, когда мы выясняли по просьбе одной жены, куда мотается муж? Не помнишь? Ну, мы еще смеялись: он язык учил, хотел жене сделать подарок. Ну?
— Да, да, припоминаю…
— Вот эта преподавательница, которую мы подозревали, что она дом свиданий содержит. Вот она. Начал с ней из-за того дела встречаться, а потом пошло.
— Ты счастлив, Ал, скажи, счастлив? — глаза Элизабет сияли, она сама была искренне счастлива.
«Как она может пороть девочек? Ума не приложу!» — подумал Кар.
— Счастлив? — переспросил он задумчиво. — Не знаю. Наверное.
— То есть как не знаешь? — возмутилась Элизабет. — Или она к тебе равнодушна?
— Да нет, она мне как-то жизнь спасла.
— Спасла жизнь? — Элизабет даже вскочила. — Что значит как-то? Ты что, не помнишь, когда это было?
— Да помню, все помню, я тебе потом расскажу. Дело не в этом. Понимаешь, она ведь не знает, кто я.
— Как не знает? Почему?
— Она думает, что я тренер по каратэ. Я ей не говорил про «Око».
— Но почему? Что здесь постыдного? Работа как работа. Между прочим, можешь ею гордиться — борешься с преступниками. Рискуешь жизнью.
— Ты думаешь?
— Но я же не стыжусь Лора и его профессии.
— Да, конечно. — Кар никак не мог сформулировать свою мысль, — Понимаешь, мне кажется, что она эту мою профессию не одобрит.
— Почему ты так решил? — допытывалась Элизабет. Тогда Кар рассказал ей об эпизоде в парке.
— Она мне так и сказала: «Я тебя испугалась». Понимаешь, она против всякого насилия. Еще это общество «Очищение»…
— Какое «Очищение»? — Элизабет нахмурила брови. — Я что-то слышала об этом. Они устраивают демонстрации, да?
— Да. И не только. Вот она ходит на эти демонстрации, и отговаривать ее напрасно, только поссоримся. Они протестуют против насилия, против, как она говорит, «заражения окружающей среды»…
— Ну, а ты при чем, ты что, на химическом заводе работаешь?
— Да нет, они хотят очистить среду не только от всякого мусора, ядовитых веществ, но и от насилия, деспотизма, в общем, разных таких штук.
— Но ты-то, ты-то как раз и защищаешь от преступников! — Элизабет была искрение возмущена.
— Может быть, может быть, — мямлил Кар. — Понимаешь, я не могу тебе объяснить. Я просто чувствую, что она мою работу осудит. Мы же, сама знаешь, иногда приходится… Словом, не всегда мы ангелы.
— Но нельзя же делать грязную работу чистыми руками. Вы как раз и очищаете мир от всякой гадости, а уж тут все методы хороши, ты объясни ей, — убеждала его Элизабет.
— Ладно, попробую, — неуверенно сказал Кар. — Ты вот что, не говори пока Лору. Пусть пока между нами останется. Сделаю тебя главным консультантом. — Он невесело улыбнулся. — Обещаешь?
— Обещаю. Держи меня в курсе.
— Обязательно. А сейчас поеду. Устал что-то.
Глава VII
ПУСТЯКОВОЕ ЗАДАНИЕ
Жизнь шла своим чередом. Кар продолжал выполнять различные задания. То ловили какого-то типа, скрывавшегося от кредиторов, то следили за сыном миллионера, сумевшим подделать подпись отца на чеках, то охраняли очередную рок-звезду, заглянувшую в город на гастроли. Пришлось разыскивать убежавшую собачку. Ее престарелая хозяйка готова была заплатить любую сумму, лишь бы нашлась эта крохотная лохматая гуляка, соблазненная, судя по всему, соседними собачьими донжуанами.
Однажды устроили засаду на вилле богача-коллекционера, получившего сведения, что ее хотят ограбить. Грабители действительно предприняли такую попытку, завязалась перестрелка, и Кара легко ранили в плечо. Пришлось Серэне соврать, что неловкий ученик на занятиях растянул ему сухожилие.
Вообще Кару все трудней становилось скрывать от подруги свою истинную профессию. Как объяснить нерегулярность работы, неожиданные исчезновения, отлучки? А вдруг она попросит повести ее на занятия в его «школу каратэ»? «Там посмотрим, — отгонял Кар тревожные мысли, — в крайнем случае расскажу все как есть. Элизабет права: чем моя работа хуже других?» Иногда он делился с Элизабет своими тревогами, советовался, и ему было приятно, что она принимает в его делах такое живое участие. От Лора они держали все в секрете. И Элизабет нравилось играть в такую конспирацию.
В их отношениях с Серэной произошло важное событие: она пригласила Кара к себе домой!
Как всегда, с ней это случилось совершенно неожиданно. После очередной игры в теннис Кар провожал ее домой. В тот раз он ушиб палец, палец распух, покраснел, и еще на стадионе Серэна сказала:
— До чего же ты неуклюжий! Надо сделать примочку, у меня есть чудодейственная жидкость.
На этом разговор и кончился. Но когда они подъехали к ее дому, Ссрэна вдруг совсем буднично предложила:
— Давай зайдем ко мне, я смажу тебе палец.
Если б Кар не сидел, прочно вдавившись в подушки своего «мерседеса», он, наверное, упал замертво: зайти к ней домой! Нет, это невероятно! Серэна сама предложила зайти к ней домой!
Он выскочил из машины, как снаряд из орудия, но вовремя сдержал свой порыв. Вдруг напугает ее?
Порывшись в сумочке, Серэна достала ключ, открыла дверь, и он очутился в святилище (в этом «доме свиданий»).
Серэна жила в большой квартире, обставленной в стиле модерн — сталь, стекло, пластмасса, дневной свет. Она предложила Кару сесть и ждать, пока она переоденется. Больше ничего не предложила — бар в квартире отсутствовал.
Кар сел и стал ждать, внимательно оглядывая комнату. На столе две-три абстрактных литографии, в углу чуть не до потолка абстрактная скульптура обнаженной женщины (три груди, зато ни одной головы, а где руки и ноги, сразу не скажешь). Серый ковер, стальной диван с красными подушками и такие же кресла. И низкий стол из органического стекла на одной выгнутой стальной ножке. На столе причудливая ваза с одинокой розой. И все.
Серэна вернулась — на ней были короткие шорты и белая шелковая пижамная куртка, стилизованная под куртку дзюдоиста, с черным вышитым на груди иероглифом.
Она молча присела на корточки перед Каром и, выдоив из пузырька какую-то густую оранжевую жидкость не жидкость, пасту не пасту, стала смазывать ему ушибленный палец, потом заклеила пластырем и, полюбовавшись на свою работу, бодро произнесла:
— Все! Завтра и не вспомнишь. А теперь пошли питаться.
Они прошли на кухню, такую же модерновую, как гостиная, сверкавшую металлом и белой полировкой, в центре которой высился стол. Кар не успел оглянуться, как стол был уставлен всевозможными блюдами, бутылками вина, банками пива и соков. Все выглядело роскошно, но Кар заметил, что все это приготовлено не дома, а приобретено хоть и в дорогом, но все же магазине. Судя по всему, Серэна не очень-то любила готовить. Но неужели у нее каждый день так набит холодильник? Или (у Кара забилось сердце) все это приготовлено заранее, и его приход сюда тоже заранее предусмотрен? Но с Серэной поди узнай!