Голос рассудка

Но когда дверь открылась, Дику самому пришлось остолбенеть от изумления. Если вдуматься, это могла быть только Кэрол. Но, может быть, он все-таки ошибся? Волосы девочки были почему-то ярко-рыжего цвета, к тому же уложены в какую-то умопомрачительную прическу. Изменились и глаза. Может быть, она заболела? — подумал Дик. С ужасом он смотрел на ее серо-сине-зеленые веки, подведенные жирным черным карандашом, на слипшиеся, слишком длинные ресницы. Рот девочки приобрел странные очертания, губы ядовитого оттенка жирно блестели... Единственное, что он узнал сразу, — розовая шелковая блузка Долли, которую Кэрол надела с длинной иссиня-черной юбкой. Когда она шагнула ему навстречу, покачнувшись на высоких каблуках, он инстинктивно выставил вперед руки — то ли чтобы подхватить ее, когда она начнет падать, то ли чтобы заслониться от ужасного наваждения. В ноздри ему ударил сладковатый удушливый запах. Наверное, девочка вылила на себя целый флакон духов. Аромат муската клубился вокруг него, вызывая тошноту и головную боль.

Самым светским тоном, на который только была способна, Кэрол сообщила:

— Мама немного задерживается. Один из наших постоянных клиентов продал дом и попросил забрать все растения к себе. Мама попросила составить вам компанию до ее возвращения.

Отступив назад, Флеминг поднял руки в знак протеста.

— Это очень мило с твоей стороны, но лучше я зайду попозже.

Вся светскость моментально слетела с Кэрол. Умоляюще глядя на него, она жалобно попросила:

— Пожалуйста, не уходите! Мама вернется с минуты на минуту. Она очень расстроится, если вы ее не дождетесь.

Словно по волшебству, с глаз Дика спала пелена, и он разглядел в этой безвкусно размалеванной девочке... юную Долли. Та же дружелюбная теплая улыбка, те же огоньки в глазах, только ямочки на щеках у нее отцовские. Дик моментально растаял, снял шляпу и вошел в затемненный холл.

Неуверенно ступая в непривычной обуви, рискуя вывернуть лодыжки, Кэрол повела его в гостиную. Она опять вспомнила о своей роли хозяйки салона.

— Здесь хорошо и уютно, если вы не возражаете, мы подождем маму здесь.

В комнате действительно было хорошо: неяркий свет, прохлада. Из окна открывался изумительный вид на океан, игравший розоватыми бликами заходящего солнца. Чудно пахли нарциссы в фарфоровой голубой вазочке на кофейном столике.

Дик уселся на диван, Кэрол присела на кушетку справа от него и посмотрела на гостя с ожиданием. Мягкий полумрак создавал в комнате атмосферу интимности. Гость водил пальцем по ободку шляпы и не знал, что сказать. Молчание становилось тягостным, тишину нарушало только тиканье часов на стене, казавшееся непривычно громким. Дик заметил, что Кэрол смотрит на его пальцы, теребящие шляпу. Чтобы разрядить обстановку, он с деланной непринужденностью повесил шляпу на торшер и щелкнул пальцем по плафону. Кэрол от неожиданности вздрогнула, а Дик с коротким смешком сказал:

— По-моему, здесь темновато...

Девочка вскочила с кушетки как ужаленная.

— Извините! — она подбежала к окну и подняла шторы. — Так лучше?

— Гораздо. — Дик умилился. Ей так хотелось угодить ему! Он даже пожалел о своем ироническом отношении к ее наряду. Ему захотелось сказать ей что-нибудь приятное. — Ты сегодня куда-то собралась? Наверное, на свидание?

— Нет, — ответила она быстро, — у меня нет пока парня.

— Неужели? Ты такая нарядная, вот я и решил...

— Мне захотелось одеться по-особенному... просто так.

Не зная, что еще сказать, Дик откинулся на спинку дивана, закинул ногу на ногу и вновь внимательно посмотрел на Кэрол. Глаза ее светились застенчивым и наивным кокетством. И тут его осенило. Боже мой! — испугался Дик. Она вырядилась для меня! Слава богу, что я это понял вовремя.

Охваченный паникой, он приказал себе сохранять серьезный вид. Нельзя смеяться над чувствами ребенка! Она еще чего доброго заплачет... Больше всего на свете Дику сейчас хотелось бежать куда глаза глядят, но ему стало жаль Кэрол: ведь она, очевидно, потратила уйму времени на то, чтобы так кардинально изменить свою внешность. Нет, спасаться бегством было бы жестоко. Кроме того, неизвестно, как отнесется к этому Долли. Он может подвести Кэрол, представив дело так, что девочка не справилась с маминым поручением... Оставалось одно: действовать по сценарию, который Кэрол так тщательно продумала. Дик выпрямился, уперся ногами в пол и приготовился к нелегкому испытанию.

Прекрасно подражая матери, молодая хозяйка спросила:

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

Еще не легче! От удивления Дик лишился дара речи. Долли обычно предлагала ему джин с тоником. Знает ли об этом Кэрол? Неужели она собирается приготовить ему то же самое? И не следует ли ему категорически возразить против того, чтобы четырнадцатилетняя девочка возилась с алкогольным напитком?

Между тем Кэрол, хлопая ресницами, словно героиня мыльной оперы, спросила низким томным голосом:

— Что вы предпочитаете? У нас есть кола, лимонад, содовая, тоник, чай со льдом и молоко.

Флеминг с ужасом взглянул на часы. Уже полвосьмого. Господи, где же Долли? Ему захотелось срочно выпить чего-нибудь покрепче, например чистого спирта. Но вместо этого он машинально произнес:

— Мне то же, что обычно, и тоник со льдом.

Девочка поднялась и шаткой походкой отправилась на кухню. Дик замер, ожидая услышать грохот падения, звон разбитого стекла и шорох отлетающей с лица штукатурки. Однако все обошлось: через несколько минут Кэрол все в той же боевой раскраске и так же неуверенно держась на ногах, вернулась с подносом, уставленным бокалами с напитками, вазочкой со льдом, тарелками с крекерами и сыром. Она победно поставила поднос на стол, а сама, сияя улыбкой, уселась на ту же кушетку и поднесла бокал к глазам.

Дик улыбнулся и поднял свой бокал. Надо было что-то сказать, но ему ничего не приходило в голову. Наконец он решил спародировать героя одного из ковбойских фильмов:

— За тебя, дитя!

Кэрол была счастлива. Все происходило именно так, как она мечтала. Рядом с ней не какой-нибудь одноклассник, а настоящий взрослый мужчина, и он, похоже, не относится к ней как к девчонке! Она восхищенно вздохнула и поднесла ко рту бокал с колой.

Дик между тем размышлял о том, что это у Кэрол с глазами. Надо будет посоветовать Долли показать дочь окулисту. А может, это заболевание свойственное возрасту: так дико и безостановочно вращать зрачками? Дик глотнул из своего бокала и едва не выплюнул все обратно. Тоник со льдом, без всякого джина! Он чуть не расхохотался, но вовремя сдержал себя. Кэрол, заметив его гримасу, участливо спросила:

— У вас все в порядке с напитком?

— О да, все прекрасно, благодарю.

Кэрол решила, что пора переходить к следующему пункту сценария. Перегнувшись через стол, она спросила свистящим шепотом:

— Расскажите о самом волнующем эпизоде вашей жизни!

Кэрол не спускала с гостя глаз, пальцы ее судорожно сжимали бокал. Спокойно, Дик, сказал он себе. Ты должен с этим справиться!

После долгого глубокомысленного молчания он откинулся на спинку и произнес:

— Самым волнующим событием у меня в жизни стало мое первое крупное научное открытие. — В его голосе звучали нотки гордости и удовлетворения. — Это была маленькая белая рыбка, совершенно примитивная, если говорить о ее анатомии. И представь себе, она никак не поддавалась классификации! Для нее пришлось создать новую классификационную нишу. Произошло это... — он посмотрел в потолок, — лет двенадцать назад, в глубокой темной пещере, у острова Сан-Сальвадор.

— О!.. — разочарованно протянула Кэрол, совершенно сбитая с толку. Неужели он всерьез считает такое малозначительное событие самым волнующим эпизодом жизни?

Дик же был очень доволен, что ему удавалось так находчиво поддерживать светскую беседу. Теперь нужно было продолжить в том же духе. Он отпил немного тоника со льдом и решил покопаться в закоулках памяти. Интересно, о чем можно спросить у четырнадцатилетней девочки, которая хочет выглядеть на все двадцать четыре? Прочистив горло, Дик задал вполне уместный, с его точки зрения, вопрос: