Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 94 из 94



— Уехала? — спросил Петерсен сквозь шарф.

— Нашла лапландца с санями и двумя оленями. Но. ведь впереди такие горы!..

Голос Вринса звучал глухо от подавленной тоски и тревоги.

— Она не пыталась?.. — начал было капитан.

— Она запретила мне сопровождать ее.

Молчание длилось не то минут пятнадцать, не то целый час. Глаза искали огни буев. Чей-то голос произнес:

— Хоннингсвог.

Первый порт на Ледовитом океане.

Когда лоцман зашел в рулевую рубку — на ветру не прикуришь, — Вринс скороговоркой выпалил:

— Знаете, она мне все сказала. У них кончились деньги. Телеграфировать отцу в Берлин они не решились. Вынуждены были остановиться в Брюсселе — там у них друг. В Гамбурге безуспешно стучались во все двери. Потом, отчаявшись, Зильберман пошел к Штернбергу, своему дяде, и наплел какую-то вымышленную историю. Это его и погубило: вскоре советник получил французские газеты. А у него пятнадцатилетняя дочь.

Катя, вернее, Эльза — это ее настоящее имя — обожает свою кузину.

Бортовые огни озаряли их своими зелеными и красными лучами — динамо наконец заработали.

Лоцман чиркнул спичкой, и пламя осветило его склоненную голову в меховой шапке.

— Эльза Зильберман, — повторил Вринс и пояснил:



— Родители ее матери живут в Финляндии. Она попробует…

Он вытащил папиросу из золотого, знакомого Петерсену портсигара.

— С девятьюстами крон… Вы же понимаете! Даже если они живы, им о ней ничего не известно. Ее отец женился вторым браком на актрисе.

Они стояли плечом к плечу у скользкой холодной рубки. Тяжело ступая, вернулся лоцман и проворчал:

— А гудок?

На этот раз сам капитан поднял руку и потянул за ручку, возвещая о прибытии «Полярной лилии» в Хоннингсвог, где к причалу уже стягивались сани, груженные треской.

В зеленом свете вырисовывался профиль Вринса с оттопыренной губой.

И тут в голове Петерсена веером развернулась вереница образов: стройные ноги в черных шелковых чулках, которыми он любовался однажды вечером; увеличенный фотопортрет его жены на переборке в каюте и маленький любительский снимок — его ребятишки в белом; выпуск в Делфзейле и светлые перчатки воспитанников, самые юные из которых взобрались на реи; господин Вринс-отец в колониальном костюме за столом в стиле Людовика XVI.

— Такие, как Катя, не про нас, старина! — пробормотал он.

Но он так и не нашел слов, чтобы выразить ими новый наплыв образов: Шутрингер, делающий гимнастику на палубе; окровавленный труп Штернберга; все тот же Шутрингер, крадущий ампулы, глотающий морфий, вздрагивая от малейшего шороха и с безумными глазами прыгающий за борт; или, наконец, Петер Крулль, который когда-то владел особняком на Якобштрассе, а теперь восемь часов кряду лопатит черный уголь в черной яме.

«Ладно! Зато одним мужчиной стало больше».

И капитан отвернулся, чтобы не видеть ни грустной, чуть вымученной улыбки Вринса, ни его глаз, устремленных к белым, как больничная палата, горам, где тряские сани километр за километром приближались, должно быть, к границе с Финляндией.

Понравилась книга?

Написать отзыв

Скачать книгу в формате:

Поделиться: