Резервист

Третьего выволокли за шиворот и бросили возле машины, сунув ему в руки двуствольный обрез.

И направились к «Егерю», один за другим, держа автоматы горизонтально земле, даже не откинув приклады.

И что дальше? Ну держу я их на мушке, так если сейчас застрелю, еще докажи потом, что это самооборона. А если попробуем так? Я потянул за нитку, дверь резко открылась.

– Получи, козел!!!

Первый из парней начал поливать грузовик и окрестности из автомата, размахивая им как шлангом. Второй стрелял получше, но тоже в сторону грузовика.

Я, пригнувшись к камню, ждал. Пару раз пули свистнули недалеко от меня. «Вот так по-идиотски словишь шальную, потом доказывай святому Петру, что нечаянно!» – почему-то подумалось мне. И еще подумал, что они мне все варенье перебьют.

У уродов кончились патроны, они стали перезаряжаться.

А я выцелил заднего и выстрелил ему в грудь. И тут же два раза пульнул в ближнего.

Оба снопами повалились на землю. Один молотил ногами в конвульсиях, второй крутился, хрипя и зажимая руками простреленное горло. «Немного высоко взял», – подумал я и выстрелил ему в живот три раза подряд. Все равно он ногами ко мне лежит, пули пробьют и живот, и грудь.

Точно, он выгнулся дугой, потом осел на землю и замер.

В этот момент в верхушку валуна ударила дробовая осыпь, взвизгнула рикошетами и осыпала меня мелкими камешками. Это перевязанный шарахнул из обреза по валунам. Хорошо, что я его покалечил, похоже, он самый опасный из этой троицы.

Но мне его почти не было видно, спрятался за машину, только нога торчала.

Я прицелился в ногу, выстрелил. И попал в стопу. Из ботинка аж брызнуло. За машиной взвыли, за окровавленную ногу ухватились руками и затащили ее за машину так, чтобы я не видел. Только слышно было, как орет бандит.

Продолжалось все это минут пять. Потом за машиной грохнуло, вверх взметнулся грязно-красный фонтан, облил кузов, и все замерло. Только внезапно стало слышно, как свистит ветер в верхушках травы.

Я подождал, медленно встал, не отводя прижатую к плечу винтовку от лежащих бандитов. Внимательно осмотрел, сдерживая рвотные позывы. Господи, кровищи-то! Нет, вроде мертвы. По дуге обошел валяющихся на дороге, присел, посмотрел под колеса «тойоты». За машиной лежало тело третьего.

Обошел автомобиль и вывернул утренний завтрак на дорожную пыль. Отдышался, вытирая рот ладонью, посмотрел еще раз. Бандит снес себе из обреза верхнюю часть черепа и забрызгал кровью и мозгами половину «тойоты». Блин, ну и зрелище.

Потом я уселся на землю рядом с «тойотой», чувствуя, что еще немного, и меня вывернет по новой. Посмотрел на дрожащие руки с винтовкой, постарался успокоиться. Начал глубоко вдыхать и резко выдыхать, чтобы проветрить легкие. Посидел, стараясь не смотреть в сторону безбашенного. Ветерок нес со стороны океана свежий ветер, которым я не мог надышаться.

Отдышавшись, встал и пошел к «Егерю», поглядывая по сторонам и не опуская винтовки. Мало ли кто может пожаловать. Мне совсем не улыбалось дождаться большой гиены или тех же свинок, совсем не улыбалось. Тем более что над телами уже появились насекомые.

Кстати, магазин в винтовке сменить нужно.

Достал из кабины бутылку с водой, прополоскал рот, выплюнул. Вынул из подсумка и вставил в винтовку полный магазин, а в початый добавил патронов и положил все в подсумок, поглядывая на текущую из кузова солярку. Потом подошел к открытой двери, внимательно осмотрел заднюю стену кабины. Да нет, вроде все цело, ящики с инструментом прикрыли. Только задняя стенка сверху и крыша оказались насквозь прострелены в пяти местах одной очередью. Не зря я ящики таким образом поставил, чтобы они кабину защищали. Потом подошел, отстегнул и откинул полог. Заглянул в кузов.

Блин, уроды, все разбили. Издырявили бочку с топливом, канистры с водой, в холодильнике пробоины в кондиционерах. Две запаски полетели в клочья, телевизор и монитор компа тоже. Как много гадостей можно сделать, если выпустить по машине два магазина патронов! Даже саженцам досталось. И еще соляркой их пропитало. Аж взвыть охота от досады.

Я возился минут тридцать, вытаскивая простреленные вещи из кузова. Это на всякий случай, вспыхни сейчас здесь малейшая искра – и машина загорится. В кузове-то под тентом уже температура за сорок.

Здоровую кучу, вонявшую солярой так, что перебивало запах, идущий от трупов, сложил возле кузова, лишь бы занять руки и не думать о том, что я только что убил троих. Пусть гадов, но людей. И мне с этим жить. Впрочем, дед во время своей службы убил больше и жил.

Хотя… их только за то, что они мне устроили, стоило застрелить еще раз. Всю электронику и бытовую технику потерял. Если учесть, что здесь кондиционер стоит около полутора тысяч экю, то я конкретно попал. Ладно хоть генератор со сварочным аппаратом не задело. Так что не фиг переживать из-за этих гадов. Только вот переживалось.

Правда, самое главное, что не испортили двигатель грузовика и ходовую часть. Хоть в этом был небольшой позитив. Вытер соляру в кузове куском простыни (и здесь потеря!), выпрыгнул из кузова, поглядел на кружащихся над головой птичек. Если еще минут пять не прибудут властные структуры, брошу здесь все и поеду в город. Уже за Элис волноваться начал.

От города донесся далекий вой полицейской сирены и рев мощных моторов. Ну наконец-то!

На дороге показались два американских военных внедорожника, которые «хамви». Или «хаммер», не помню, какой из них как называется.

Я аккуратно поставил винтовку возле бампера и поднял руки. А то пристрелят еще, вон какие воинственные.

На переднем внедорожнике работала сирена, но ни мигалок, ни другой полицейской символики не было. Видимо, Патруль считал, что крупнокалиберного пулемета на крыше достаточно. Пулемет направил на меня пулеметчик, наполовину высунувшийся из кузова. Ох и неприятно стоять под прицелом крупнокалиберного пулемета!

Из остановившихся джипов повыскакивали хваткие ребята, взяли на прицел меня, грузовик и «тойоту». А к пулемету встал здоровенный сержант.

Крикнув по-англицки, чтобы я не двигался, меня поставили на колени, завели руки за спину, затянули наручниками. Вытащили пистолет, нож и гранаты, положили их поодаль на капот «Егеря».

И все, кроме одного, разбежались, проверяя окрестности. Какие невежливые!

Из машины вразвалочку вылез сержант, поправил висящую наискосок на груди М16 с подствольником, спросил о чем-то проходившего мимо солдата и поднял меня за плечо с земли.

– Ну и кто вы, сэр? АйДи есть? – на чистом русском спросил он. – Что здесь у вас произошло?

– Документы в кармане рубашки. Я переселенец, три часа назад выехал с базы «Россия». Попал вот в передрягу, – кивнул я на гору испорченных вещей.

Здоровяк достал из кармана АйДи, прошел мимо «Егеря», оценивая пробоины, подошел к телам бандитов на дороге. Поднял АКСУ, нахмурился и вытащил из-за пояса пистолет Макарова.

Потом повернулся, направился к машине. Там с помощью сканера прочел карту и, прихватив кусачки, подошел ко мне. Щелкнул ими, разрезая пластик.

– Ну рассказывай, как до такой жизни докатился? Партизан! – усмехнулся сержант. Что-то он на американца ни разу не похож. Не видом, видом-то вылитый американец, а поведением.

– У меня вчера с этими конфликт был на базе. Их сегодня решили выставить, ну и мы с Элис О’Перли выехали рано утром, чтобы не встречаться с ними и избежать неприятностей. Но по дороге застряли – там две гиены завтракали. Пока они пожрали, пока ушли, прошло время. Увидел эту машину, отправил Элис к вам и стал ждать. Когда эти подъехали и вышли с автоматами, я отворил дверь. Бандиты начали стрелять, пока они перезаряжались, я открыл огонь. Двоих застрелил, а третий сам себя прикончил.

– Так, ну-ка погоди. Это как же ты так дверь открыл, что ни одна пуля из двух выпущенных магазинов тебя не задела? – Здоровяк внимательно на меня посмотрел.

– А я не из машины открывал. Вон от того камня шпагат протянул, дернул, дверь открылась.