Месть Мориарти

— Нет?..

Кроу широко улыбнулся, всей душой надеясь, что новость обрадует ее, а не погрузит в печаль.

— Мы не поедем в Корнуолл. Завтра, Сильвия, мы отправляемся в Париж.

Удивительно, но новоявленная миссис Кроу вовсе не запрыгала от счастья. Взвалив на свои плечи основное бремя подготовки к свадьбе, она, откровенно говоря, полагала, что имеет все основания выбрать и место проведения медового месяца. К Корнуоллу она испытывала особое, сентиментальное влечение, поскольку еще ребенком побывала несколько раз на тамошних морских курортах. Именно его миссис Кроу и выбрала теперь в качестве их сладкого прибежища. Мало того, она даже определилась с конкретным местом, предпочтя прочим домик у Ньюки — в силу счастливых ассоциаций. Нетрудно представить, что испытала новобрачная, когда на пороге счастливейшей ночи ее желания наткнулись на противодействие.

Здесь достаточно будет сказать, что медовый месяц не вполне оправдал те ожидания, что возлагали на него оба супруга. Выказывая внимание к жене, Кроу водил ее по всем достопримечательностям французской столицы, обедал с ней в лучших из тех ресторанов, которые только мог себе позволить, и угождал так, как только умел. Но случались периоды, когда его поведение в отношении миссис Кроу оставляло желать лучшего. Иногда он исчезал на несколько часов кряду, а по возвращении не снисходил даже до объяснения причин отсутствия.

Разумеется, время тратилось не на тайные развлечения, а на беседы с самыми разными чинами судебной полиции, в особенности с офицером Шансоном, мужчиной хмурым и суровым, более напоминающим гробовщика, чем полицейского, и по сей причине известного как среди коллег, так и в криминальной среде под прозвищем Настройщик.

По одному уже только прозвищу можно понять, что, каковыми бы ни были его наружность и манеры, свое дело Шансон знал хорошо и, как говорится, держал ухо к земле. Тем не менее даже проведя в Париже месяц, Кроу не узнал ничего ни о местопребывании Мориарти, ни о его перемещениях.

Согласно некоторым свидетельствам бежать из Англии Профессору помог Жан Гризомбр. Согласно другим здесь, в Париже, к нему присоединились двое или трое членов банды. Вместе с тем имелись данные — полученные главным образом от информаторов Шансона, — из которых следовало, что Гризомбр потребовал от Мориарти покинуть Париж сразу после прибытия его подручных, и что на французской территории Профессор отнюдь не встретил радушного приема, из-за чего, в частности, его пребывание там сократилось до минимума.

В том, что Мориарти уехал из Франции, сомнений практически не оставалось, и в результате, собираясь домой, инспектор увозил с собой жалкие крохи полезной информации.

К концу медового месяца Кроу примирился с Сильвией, а по возвращении в Лондон настолько погрузился в рутину семейных и полицейских дел, что данное им себе обещание посадить Мориарти на скамью подсудимых отошло на второй план.

Тем не менее продолжающиеся визиты к Шерлоку Холмсу укрепили его в том, к чему он подбирался сам и во имя чего уже работал, а именно в том, что профессия детектива требует огромного багажа специальных знаний и новой организации. Столичная полиция воспринимала и осваивала современные методы крайне медлительно (например, система идентификации по отпечаткам пальцев, уже широко применявшаяся на континенте, стала использоваться в Англии только в начале 1900-х), а потому Кроу занялся выстраиванием собственных процедур и налаживанием собственных контактов.

Список последних рос особенно быстро. У Кроу был хирург, человек весьма поднаторевший в таком нелегком деле, как посмертное вскрытие, за время работы в больнице Святого Варфоломея. Другой медик трудился в больнице Томаса Гая и слыл специалистом в области токсикологии. В Хэмпстеде инспектор нередко обедал с одним первоклассным химиком, а расставаясь с ним, захаживал к живущему неподалеку и давно отошедшему от дел бывалому взломщику, безбедно доживавшему остаток дней благодаря скопленному неправедно запасу. На Хундсдитч-стрит его снабжали новостями двое вставших на путь исправления карманников. Немало информации поступало от дюжины божьих коровок[4] (о чем миссис Кроу даже и не догадывалась).

Были и другие: люди в Сити, знавшие много, если не все, о драгоценных камешках, предметах искусства, поделках из золота и серебра; три или четыре офицера из Веллингтонских казарм, обучавшие Кроу владению тем или иным видом оружия.

Короче говоря, Энгус Маккреди Кроу продолжал работать над собой, твердо следуя принятому однажды решению — стать лучшим детективом Скотланд-Ярда.

И вот в январе 1896 года Профессор объявился снова.

Шестого января, в понедельник, инспектор обнаружил у себя на столе пересланное комиссаром письмо с сопроводительной запиской, в которой предлагалось дать свои комментарии и поделиться относящимися к делу сведениями, если таковые имеются.

12 декабря 1895

От: Начальника отдела расследований

полиции города Нью-Йорка,

Малберри-стрит, Нью-Йорк, США

Кому: комиссару лондонской городской полиции

Досточтимый сэр,

Изучая происшествия, имевшие место в этом городе в сентябре и ноябре сего года, мы пришли к мнению, что в данном случае имели место факты мошенничества, направленного как против финансовых учреждений, так и против частных лиц.

События развивались следующим образом. В августе прошлого, 1894 года, в Нью-Йорке появился британский финансист, называвший себя сэром Джеймсом Мадисом и предлагавший свои услуги отдельным лицам, коммерческим компаниям, банкам и финансовым организациям. Мистер Мадис утверждал, что в его распоряжении имеется некая новая система для внедрения на коммерческих железных дорогах. Суть этой системы он объяснил нескольким инженерам-железнодорожникам, нанятым в качестве экспертов нашими лучшими компаниями. Согласно представленному ими заключению сэр Джеймс Мадис разрабатывал новый вид парового двигателя, обеспечивавшего не только большую скорость движения локомотива, но и повышенную плавность хода.

Из предъявленных документов следовало, что двигатель уже изготавливается в вашей стране, на одном из предприятий неподалеку от Ливерпуля. Цель мистера Мадиса заключалось в том, чтобы учредить в Нью-Йорке компанию, которая обеспечила бы новой системой также и наши железные дороги.

Всего частными лицами, банками, финансовыми организациями и железнодорожными компаниями было инвестировано в предложенный проект около четырех миллионов долларов. Деньги поступали на счета «Мадис компани», учрежденной под председательством сэра Джеймса. В состав совета директоров входили представители нашего делового мира, а также три англичанина, назначенных самим мистером Мадисом.

В сентябре сего года сэр Джеймс объявил, что ему требуется отдых, и выехал из Нью-Йорка к знакомым в Виргинию. В течение последующих шести недель трое британцев из совета директоров неоднократно совершали поездки из Нью-Йорка в Ричмонд и обратно. Во второй половине октября они в очередной раз отбыли к Мадису в Ричмонд, предупредив, что вернутся не ранее чем через неделю.

В конце ноября совет директоров, обеспокоенный отсутствием как Мадиса, так и его британских коллег, провел аудиторскую проверку, в результате которой вскрылась недостача в размере двух с половиной миллионов долларов и было принято решение обратиться в полицию.

Поиски Мадиса и его коллег не дали положительного результата, и теперь я прошу вашей помощи в получении любой информации касательно вышеупомянутого сэра Джеймса Мадиса.

Далее следовало описание Мадиса и трех пропавших соучредителей, а также некоторая сопутствующая информация. В Скотланд-Ярде, как и в полиции Сити, письмо вызвало немало усмешек и шуточек. Ни о каком сэре Джеймсе Мадисе никто, разумеется, не слыхал, но служителей закона изрядно удивила и позабавила наглость и дерзость мошенников, щегольски провернувших крупную аферу в чужой стране и оставивших в дураках еще одну правоохранительную службу.

4

Божьи коровки (ladybirds) — шлюхи (арго).