Ночь без конца

Но Дениз больше ничего не успела, потому что мы вчетвером на нее навалились и прижали за руки и ноги к матрацу. Она только выкручивалась и извивалась. Так случилось, что Пескарь оказался свободен. Он и пошел первым. Скинув парашютный костюм, он, так сказать, взошел на борт. Для него, должно быть, наступил момент осуществления заветной мечты. Конечно, мы все были от нее без ума, но Пескарь ею просто бредил. Многие годы. Возможно, тогда ему казалось, что он умер и вознесся на небо.

Ха-ха-ха. Теперь он действительно мертв, спасибо Джоуди, хотя голову даю на отсечение, на небеса не попал.

Даже если он был бы настоящим святым всю свою жизнь, то, что он делал с Дениз те пятнадцать минут, которые мы ее держали, обеспечило ему билет прямиком в ад, это я вам говорю.

Практически мы не подгоняли Пескаря и не мешали ему, полагая, что он так долго ждал этого случая. К тому же наблюдение за ними обоими возбуждало до крайности.

Когда Пескарь с нее слез, она была еще жива, но держать ее уже не нужно было.

Вторым пошел Рядовой, затем Клемент. Следующим был Ковбой, который в определенном смысле блеснул оригинальностью — не говоря уже о хорошем вкусе, — вылизав ее подчистую, перед тем как приступить к делу. Потом подошла моя очередь. К тому времени вид у Дениз уже был не ахти. Но, в определенном смысле, так было даже лучше. Главным образом теперь я вспоминаю лишь, какой она была скользкой.

Последним был Том. Живот, куда она его ткнула, прилично кровоточил, но Том улыбался. Когда он начал, Дениз была еще жива. В руках у Тома был секатор. У нее еще хватило бы сил кричать, но мы заткнули ей рот куском ночной сорочки, так что ничего почти не было слышно. Когда Том кончил, Дениз надо было уже собирать по кусочкам.

После этого мы быстренько приняли душ, так как не хотели выходить из дома в крови. Там же мы вымыли и свои инструменты. Затем оделись и снесли все в машину.

Наконец мы все уже сидели в машине, кроме Тома.

— Я вернусь через минуту, — сказал он, и нам пришлось подождать, пока он сходит в дом. Отсутствовал он гораздо дольше минуты. В конце концов он вышел, сел в машину и завел двигатель.

Но не отъезжал.

— Чего мы ждем? — поинтересовался я.

— Сейчас увидишь.

И я действительно увидел.

Оранжевый свет за шторами гостиной. Свет, который мерцал, дрожал и становился ярче.

— Прекрасная мысль, — согласился я.

— Кремировать уродов, — добавил Ковбой.

— Скорее это относится к месту преступления, — пояснил Том.

Затем мы вернулись к нему домой.

Глава 30

Да, времени я убил немало, рассказывая все это.

Если останавливаться на деталях, то мой рассказ тянулся бы целую вечность. Или, по крайней мере, дольше, чем я мог себе позволить.

Головная боль утихла — должно быть, аспирин наконец возымел действие. Еще я успел приготовить себе яичницу с беконом, после того как поведал о наших забавах и развлечениях в доме Дениз. А там мы повеселились на славу, не правда ли?

Возможно, мне не стоило вдаваться в такие подробности. Боюсь, что у меня не хватит времени рассказать обо всем остальном.

Но наш рейд на дом Дениз заслуживает внимания уже потому, что такое мы делали впервые. Это стало чем-то вроде вехи в истории нашей небольшой компании, потому что это было намного грандиознее, ужаснее и волнительнее, чем просто убийство первого встречного на улице. Как качественный скачок в совершенно новое измерение истязания плоти.

Впрочем, и в средствах информации это получило такую же оценку.

«Резня по-мэнсоновски» — окрестили наши подвиги репортеры.

О том же, кто мог совершить эти зверства, газетчики и телевизионщики даже не высказывали догадок.

Мне кажется, мать Тома догадывалась о том, кто мог стоять за всем этим, но опасаться, что она настучит, нам было нечего.

Мы стали пай-мальчиками и начали учебу в университетах. Том передумал отправляться в Вилламетт, так как не хотел отрываться от «общества». Вместо этого он поступил в Пеппердайн. Ковбой, Рядовой и я пошли в Калифорнийский университет, Пескарь — в Американский колледж, а Клемент — в Иезуитский колледж Лойолы в Мэримаунте.

Возможно, мы и не были ангелами, но и тупицами нас тоже нельзя было назвать. Конечно, иногда мы дурачились и косили под придурков, но это исключительно ради удовольствия. Под всей этой оболочкой мы были достаточно неглупыми, чтобы поступить в довольно приличные заведения.

В течение следующих нескольких месяцев мы иногда собирались вместе, но не для смертоубийственных вылазок.

В ноябре я поддался искушению и прикончил студентку на одной из автомобильных стоянок университета. После изнасилования я задушил ее электрическим шнуром. (Без лишнего шума и практически без крови!) Конечно, это не идет ни в какое сравнение с налетом на дом и расправой с целой семьей, но все же лучше, чем ничего.

Разумеется, мы все понимали, что нельзя нападать на дома очень часто — такого рода преступления получали слишком большую огласку.

Но в начале января мы решили, что прошло достаточно времени. К тому же у нас наступили зимние каникулы, а Том за это время успел завербовать еще троих новых членов. У него просто был талант подыскивать ребят отчаянных и с подходящими инстинктами.

Иногда я удивляюсь Тому. Возможно, у него шестое чувство, особое чутье на подобные вещи или какая-то внутренняя притягательная сила. Убийцы-маньяки почти всегда одиночки Быть может, потому, что не так уж много вокруг парней с нужным сочетанием необходимых компонентов для выпечки этого особого вишневого пирога, если вы понимаете, о чем я. Иногда можно услышать о работающих в паре, но это крайне редко. Мы же начинали вчетвером и выросли аж до двенадцати.

Неслыханное дело, насколько мне известно.

Так что, думаю, мы — «творцы истории». Это придает мне особую важность, как одному из основоположников, а также как летописцу.

Кроме того, я участвовал во всех совместных акциях. (Не говоря уже о том, что давно открыл и личный счет.)

Таким образом, я один из немногих, кому известно все.

Так что зовите меня Босуэллом банды «краллов».

Но лучше вернуться к рассказу. Я немного отклонился, упомянув новых членов.

Это были Лоренс Роудс по кличке Прах, Билл Петерсон и Фрэнк Остин по кличке Техасец. Прах еще с нами, о вот двое почили в бозе.

О том, что случилось с Биллом Петерсоном, я уже рассказывал.

Техасца смерть настигла, когда он в третий раз совершал с нами налет на дом. Это было в Рино, штат Невада. (Мы выехали на гастроли, не желая, так сказать, затаптывать свою лужайку больше, чем было необходимо. ) Когда мы вломились, хозяйка сидела на унитазе в туалете. Она всех нас застала врасплох, но убила именно Техасца. Вскочила ему на спину и раз десять воткнула ему в шею маникюрные ножницы. Один из ударов вскрыл сонную артерию.

Техасец был нашим первым членом гомосексуальной ориентации. Впрочем, когда это обнаружилось, мы уже все его любили, так что это стало неважно. К тому же он ни к кому из нас не приставал. Свои чувства он приберегал для мальчиков, которые попадались нам во время рейдов. Что оказалось очень кстати. Пока мы занимались кисками, он уделял трогательное внимание сильному полу.

Еще до своей смерти он привел к нам Митча и Куска. Они вроде бы парни ничего. Даже мне нравились, правда, до той ночи, когда оказались столь бесполезными в погоне за Джоуди и Энди. В довершение ко всему эти задницы меня подставили.

В моей книге они все большие задницы. Вся шайка-лейка.

Они все меня бросили. А теперь еще окрысились на меня из-за этого дела с детьми. И это те, кого я считал своими друзьями.

Наверное, надеются, что я не уложусь в срок, и тогда они смогут покуражиться над Лизой.

Для достоверности замечу, что Лиза совершенно не в курсе наших небольших проделок. Она знает, что я раз в месяц встречаюсь с ребятами и иногда остаюсь ночевать в гостях, но она всегда считала, что мы собираемся у Тома поиграть в покер и напиться. Что ей, между прочим, тоже не нравилось, и она все время пыталась вытащить меня из компании.