Всему вопреки

— Мужчины любят большие кружки — наверное, потому, что им неловко держать в пальцах крохотные чашечку. Мой муж и сын были крупного сложения. Как вы, мистер Торнтон.

Ребекка взяла в руки изящную фарфоровую чашечку, расписанную лиловыми ирисами.

— Какая прелесть! — вырвалось у нее.

— Спасибо! — Дорис взяла свою чашку — точно такую же, как у Ребекки, только расписанную розами. — Я начала собирать их много лет назад... И теперь в моем китайском шкафчике настоящий цветник.

— Замечательная идея! Впрочем, у вас два цветника — во дворе и в доме.

Дорис тепло улыбнулась.

— Совершенно верно. Вы, судя по всему, уже заметили, что цветы в палисаднике высажены безо всякого плана. Мне нравится, что они составляют непредсказуемые узоры.

— Хаотическая красота, — пробормотала Ребекка, вспомнив прихотливую россыпь цветов на садовых клумбах.

— Да, необычно и в то же время успокаивает. Хотите еще кофе?

Дорис взялась за кофейник, и Джейк тут же подставил свою кружку.

— Спасибо, — сказал он, — кофе у вас просто великолепный.

— О да, — согласилась Ребекка, — гораздо лучше, чем тот, который мы пили в кафе мотеля.

— Уилбур недостаточно строг со своими подчиненными. Бьюсь об заклад, что у него на кухне и кастрюли-то не отмывают дочиста, а ведь прогорклый вкус может испортить любое блюдо.

— Так вы знаете владельца мотеля? — отозвался Джейк, и в голосе его Ребекка уловила чуть заметную перемену, деловитую, сыщицкую нотку.

Одной этой мелочи было довольно, чтобы развеять блаженный покой, снизошедший на девушку в уютной гостиной Дорис Джордан. Засаженный цветами дворик, старомодная мебель, изящный сервиз, добродушный говорок хозяйки — все это умиротворяюще действовало на Ребекку. Откинувшись на спинку цветастого диванчика, она лениво потягивала кофе из расписанной ирисами чашки и наслаждалась прохладой, полумраком, слабым запахом фиалок, тянувшимся ниоткуда. На краткий миг Ребекка даже позволила себе забыть, зачем они вообще пришли сюда — и вот...

— Еще бы мне его не знать! — воскликнула Дорис. — Я училась в школе вместе с его матерью. Вся моя жизнь прошла в Эджуотере, так что я здесь всех знаю.

— Воображаю, сколько женщин покупали себе одежду в вашем магазинчике.

— О да! — Дорис отставила на столик чашку с блюдцем и сложила руки на коленях. — Одно время это считалось даже модным — ходить в одежде из моего магазина. «Лавчонка Шариз», конечно, совсем не то, что роскошные далласские бутики, но в нашем городке она прославилась. Моими покупательницами были почти все жительницы Эджуотера, да еще и многие приезжали из окрестных поселков.

Ребекка приуныла. Шанс, что Дорис Джордан вспомнит хозяйку голубого платья, становился все ничтожнее и ничтожнее.

— А почему вы назвали свой магазин «Лавчонкой Шариз»? — подчеркнуто небрежным тоном поинтересовался Джейк.

Дорис улыбнулась, но как-то невесело, и ее приятное морщинистое лицо на миг затуманилось грустью.

— У моего сына была сестра-близнец, и звали ее Шариз. Она умерла при рождении. Так что когда я открыла собственное дело, магазин можно было назвать либо «Лавчонка Дорис», либо «Лавчонка Шариз». Выбор, как видите, небогатый.

— Какое красивое имя, — тихо сказала Ребекка. — Никогда прежде такого не слышала...

Боль от ее собственной потери смешалась сейчас с болью утрат, которые выпали на долю этой милой пожилой женщины. Чарльз Мортон говорил, что сын Дорис был убит много лет назад, а муж умер совсем недавно. О девочке, умершей в младенчестве, он не упоминал. В общем, со всеми своими цветами и фотографиями Дорис была одна-одинешенька во всем белом свете, как и сама Ребекка.

— Не помню, где мне встретилось это имя. Быть может, в книге. Я много читаю.

Отчетливый тихий щелчок привлек ее внимание к Джейку. На коленях у него лежал раскрытый кейс, но темные глаза отчего-то неотступно смотрели на Ребекку. Перехватив ее взгляд, Джейк тотчас отвел глаза и вынул из кейса голубое платье.

— Может быть, вы все-таки вспомните, кому его продали?

— Так это и есть платье, которое принадлежало матери вашей клиентки?

Джейк кивнул.

Дорис внимательно осмотрела платье, бережно разглаживая пальцами струящуюся ткань — словно этим прикосновением могла вернуть назад немыслимо далекую эпоху, когда еще были живы ее муж и сын.

— Мини-платье из синтетической ткани, — пробормотала она. — Фасон, весьма популярный в конце шестидесятых и начале семидесятых... — Дорис подняла голову и пристально взглянула на Ребекку. — У меня в магазине было множество таких платьев.

— Но ведь это такое маленькое, — возразила Ребекка. — Женщина, которая его носила, была худенькой и очень невысокой.

Она уже понимала, что дело проиграно, но все же не хотела сдаваться.

— Необязательно, — покачала головой Дорис. — Это платье могла носить и женщина высокого роста. Тогда в моде были очень короткие платья и юбки.

— Та женщина была миниатюрной. По крайней мере, это нам точно известно. А еще она носила очки, и волосы у нее были темные, коротко подстриженные.

Дорис вновь покачала головой и вернула платье Джейку.

— Извините. Память у меня уже не та, что в былые годы.

— Ничего страшного, — заверил ее Джейк. — Я с самого начала знал, что надеяться особенно не на что. Но, может быть, в ваш магазин заходила женщина, которая купила одежду свободного покроя, чтобы скрыть беременность?

— Я думала об этом с той минуты, как вы позвонили, но все же ничего такого припомнить не могу. В шестьдесят девятом был убит во время дежурства мой сын, офицер полиции. Когда муж узнал об этом, с ним случился первый инфаркт. Боюсь, в тот год у меня просто не было ни сил, ни времени, чтобы присматриваться к покупательницам.

Дорис говорила о своих давних бедах с видимой грустью, но без того рвущего душу отчаяния, которое до сих пор преследовало Ребекку. Неужели и она через тридцать лет так же примирится с горем, как Дорис Джордан?

— Извините, — сказал Джейк. — Я этого не знал.

— И меня извините, — Ребекка порывисто накрыла своей ладонью руку Дорис. — Мы не хотели причинить вам боль.

— Ничего, ничего. Тот, кто долго живет на свете, неизбежно теряет близких. Я сумела примириться со своими потерями. — Дорис накрыла ладонь Ребекки своей и на миг легонько сжала пальцы девушки. — Так это вы ищете свою мать? Вы — клиентка мистера Торнтона?

Ребекка взглянула на Джейка, словно ожидала от него подсказки. Детектив, естественно, промолчал.