Всему вопреки

— Спасибо, миссис Джордан, что согласились поговорить с нами, — сказал Джейк. — Если вспомните что-то еще — у вас есть номер моего телефона в мотеле.

— Если что — обязательно позвоню. — Дорис повернулась к Ребекке и погладила ее по щеке тонкими сухими пальцами. — Дорогая моя, от души надеюсь, что вы найдете то, что ищете. И все-таки постарайтесь не слишком увлекаться. Быть может, цель ваших поисков — не в прошлом, а в будущем.

Ребекка смогла лишь кивнуть в ответ — к горлу вдруг подкатил тугой и твердый ком.

Ей отчаянно не хотелось уходить отсюда, из дома, который казался таким родным. Ее и Дорис Джордан объединяло одно — глубокое, полное одиночество.

И все же, подумала Ребекка в приступе самообвинения, Дорис Джордан сумела примириться со своим одиночеством. Она не бросилась лихорадочно разыскивать новую родню, чтобы заполнить пустоту своего существования.

Они вышли из дома, в раскаленное марево полдня. Джейк распахнул перед Ребеккой дверцу машины, и она уселась на сиденье, даже сквозь брюки ощутив, как сильно нагрелась кожа обивки.

— По дороге сюда мы проезжали мимо закусочной. Может, там и пообедаем?

— Ладно.

Выбор оказался неудачным — в закусочной было душно и грязно, да к тому же Ребекка вовсе не была голодна.

У Дорис Джордан, наверное, на обед салат или сандвичи с сыром и огурцом, а вдобавок большой стакан чая со льдом.

Ребекке вспомнились последние слова пожилой женщины:

«То, что вы ищете... быть может, не в прошлом, а в будущем».

Прежде Ребекка всегда устремлялась в будущее, с решимостью и оптимизмом искала там то, чего ей не хватало в настоящем, и твердо была уверена, что непременно найдет. Теперь у ней не было прошлого — что же тогда говорить о будущем?

А в настоящем — грязная закусочная и обед с Джейком Торнтоном.

Слишком мимолетное, слишком ненадежное настоящее.

Вот только больше у Ребекки не было сейчас ничего.

ГЛАВА 6

30 сентября 1969 года,

Эджуотер, штат Техас

Мэри отступила на шаг и окинула взглядом стол — все ли на месте. Сервиз китайского фарфора, который подарила им мать Бена, льняные салфетки, свечи... Превосходно!

Она провела ладонью по плоскому — пока еще! — животу и блаженно улыбнулась. Мэри заподозрила это недели две назад, но не хотела пробуждать в Бене надежду, покуда сама не уверится в своей правоте... Хотя в глубине души она знала, что права, и радость эта наполняла ее сердце, почти затмив боль и страх, которые стали ее постоянными спутниками с того ужасного августовского дня.

Почти... Даже теперь где-то в тайном уголке души шевельнулся страх... Но Мэри отогнала его, услышав, как подъезжает к дому машина Бена. Метнувшись к столу, она торопливо зажгла свечи и всецело отдалась радостному предвкушению, не позволяя черной тени вторгнуться в их счастье.

Миг спустя повернулся ключ в замке — Мэри теперь всегда запирала дверь изнутри — и вошел Бен, огромный, медвежеватый, улыбающийся.

— И чем это здесь так приятно пахнет? — осведомился он.

Мэри бросилась в объятия мужа и подставила ему губы для поцелуя.

— Мм, — пробормотал он, — уж не знаю, что вкуснее — ужин или ты. — И снова поцеловал Мэри, на сей раз уже крепче, так крепко, что ее бросило в жар. Губы Бена коснулись ее шеи. — Нет, я точно знаю — ты повкуснее ужина. Надеюсь, главное блюдо сможет подождать пару минут? Или лучше пару часов?

Мэри со смешком выскользнула из его настойчивых объятий и схватила Бена за руку.

— Нет, не сможет. У нас сегодня совсем особенный ужин, — прибавила она, увлекая Бена в сторону кухни.

— Ого-го! Да неужто опять новый рецепт? — поддразнил он. — И мы опять полночи промаемся от изжоги? Тогда лучше пойдем сначала в спальню, не то после ужина нам будет не до супружеских обязанностей.

— Прекрати! Бифштексы уже на противне, того и гляди превратятся в угли!

— Бифштексы? Гм! — Бен принял нарочито глубокомысленный вид. — Ну, ладно. Пожалуй, я согласен променять плотские радости на добрый сочный кусок мяса.

Мэри фыркнула и втащила мужа в кухню.

— Господи, да тут еще вино и свечи! У нас что, годовщина свадьбы? Или чей-нибудь день рождения?

— Прекрати болтать и разлей вино. Мне — только полбокала. — Мэри одарила Бена загадочной улыбкой и склонилась над шипящими бифштексами.

Вернувшись к столу, она села рядом с мужем и подняла свой бокал. Вот уже год с лишним Мэри во всех подробностях обдумывала, что именно скажет Бену в этот вечер, но сейчас у нее вдруг перехватило дыхание, и прекрасно отрепетированная речь как-то разом выскочила из головы.

— Мэри, что с тобой? Ты плачешь?

Женщина улыбнулась, хотя глаза у нее подозрительно заблестели.

— Нет... то есть да. Ох, Бен! У нас будет ребенок!

— Ребенок?! — На лице Бена отразилось неподдельное изумление. Наклонившись к Мэри, он благоговейно потрогал ее живот. — Господи... ты уверена?

Сердце Мэри разрывалось от любви к этому большому нежному мужчине, к еще не рожденному ребенку, которого зачала ее плоть.

— Да, родной, уверена. Сегодня мне позвонил доктор Уилкокс и сообщил результаты анализов. Ох, я все так хорошо продумала: как я скажу тебе об этом, что скажу... а потом вдруг все перезабыла и просто ляпнула напрямую! Извини. Мне так хотелось сделать все, как надо.

— Господи, сердечко мое, да такие новости ты можешь ляпать хоть по десять раз на дню! Послушай, а когда?.. Когда она... ну, ты понимаешь... родится?

Мэри тихо засмеялась, позабавленная смущением Бена.

— А с чего же ты решил, что это будет девочка?

— Так ведь я же ее отец, стало быть, мне виднее.

— Что, если это мальчик?

— Хм... ну что ж, пожалуй, потерпим и мальчика. Только вряд ли он станет носить то розовое платьице и прорву пинеточек, которые ты уже успела навязать.

— Откуда ты знаешь насчет платья?

— Так ведь я же ее отец, стало быть, мне и... Бог ты мой! Чем это пахнет?

Мэри подскочила, как ужаленная.

— Бифштексы! — ахнула она. — Боже правый!

И, метнувшись к духовке, выдернула из нее раскаленный противень.

— Сгорели!

— И вовсе нет. Чуток обуглились с краю, вот и все. — Бен отнял у нее противень, водрузил его на плиту и, взяв Мэри за плечи, развернул ее лицом к себе. — Ей-Богу, ты сделала меня счастливейшим человеком в мире. Отныне даже гамбургеры в твоих руках станут для меня чудом французской кухни. Пойдем, мамочка, к столу и съедим наш ужин до последней крошки. Тебе и Шариз нужны протеины.