Всему вопреки

— Я ездила в Плано, в дом родителей.

Хорошо, что она назвала Паттерсонов родителями. Это значит, что с безумной идеей отыскать пропавшую мамочку покончено раз и навсегда. Теперь Ребекка может заново налаживать свою жизнь, прочно вычеркнув из памяти все события минувшей недели. И это тоже хорошо.

Если только удастся благополучно развязать узел, который они же сами и затянули в Эджуотере. И уберечь от беды Ребекку.

— Кажется, у нас крупные неприятности, — помедлив, сообщил Джейк.

— Ты имеешь в виду осиное гнездо, которое я разворошила в Эджуотере? И теперь эти «осы» последовали за мной в Даллас? — Ребекка подобрала с клумбы мелкий камешек и с силой швырнула его в середину лужайки. — Черт бы их всех побрал! Что я им такого сделала? За что они меня так?

Этот вопрос явно ранил ее, но она умело скрывала рану за внешним гневом. Да, Ребекка Паттерсон многому научилась, прошла долгий путь от той хрупкой, уязвимой женщины, которая вечность назад появилась в его кабинете.

— Мне удалось кое-что выяснить... но, боюсь, эта информация только прибавит нам неразрешимых вопросов.

Ребекка одарила его долгим взглядом. Над ними нависала крона огромного вяза, и в ее зыбкой тени глаза девушки то зеленели, то вновь обретали голубой оттенок. Наконец она выразительно вздохнула, обхватила руками колени и отвела взгляд.

— Мне, наверно, незачем это знать... ну да ладно, рассказывай.

— На самом деле тебе просто необходимо это услышать. Всегда полезно знать, на что способен твой противник. На что способен человек, который, быть может, является твоим отцом... Когда в субботу я заехал к себе в офис, оказалось, что мне звонил приятель, полицейский, которого я просил проверить прошлое Чарльза.

Ребекка вздрогнула, но стоически промолчала.

— Используя его информацию, я сделал еще несколько звонков и составил более-менее полный портрет нашего уважаемого мэра. Похоже, у его чести было нелегкое детство. Родители его были религиозными фанатиками. Папочка мечтал стать проповедником, но у него были настолько крайние взгляды, что ни одна зарегистрированная церковь не смогла бы их принять. Поэтому он основал собственный маленький культ — именно маленький, потому что этому фанатику не хватало обаяния, чтобы стать настоящим вожаком. Мало кто соглашался стать его последователем.

Ребекка кивнула.

— Дорис как-то говорила, что Чарльз давно стал бы президентом, если б у него была хоть капля обаяния. Должно быть, этот недостаток он унаследовал от своего отца.

— Очевидно. Как бы то ни было, время от времени у них на ферме появлялись новообращенные болваны, но довольно скоро исчезали. Единственной паствой, на которую мог рассчитывать старик, были его жена и сын. Судя по рассказам очевидцев, папаша бил своих домочадцев смертным боем, стремясь выбить из них дьявола, а мамаша потом вымещала свои обиды на мальчике — и словесно, и физически.

— Милая семейка.

Джейк заколебался, сознавая возможность того, что речь идет о родственниках Ребекки. И ведь худшее еще впереди... Но он не может, не имеет права от нее таиться. От этого знания зависит ее жизнь.

— Чарльз явно стремился вырваться из этой дыры. Несмотря ни на что, он неплохо учился в школе, играл в футбол, получил стипендию для поступления в колледж. Приятелей у него было немного, — парень был чересчур грубоват и прямолинеен, — но в целом справлялся он неплохо. И мечтал выучиться на адвоката. За пару месяцев до того, как он должен был уехать в колледж, одна девушка, дочь баптистского проповедника, обвинила его в изнасиловании...

Ребекка выпрямилась и резко повернулась к Джейку. Глаза ее расширились.

— До суда дело так и не дошло. В те дни к изнасилованию относились иначе и предпочитали не предавать подобные случаи огласке. Сама девушка никому не сказала ни слова, пока не выяснилось, что она беременна. Чарльз, конечно, все отрицал. Обвинял девушку во лжи, в том, что она хочет погубить его. И тут еще две девушки обвинили его в изнасиловании — причем обе были скромными и богобоязненными.

— Джейнел Гриффин, — прошептала Ребекка так тихо, что Джейк скорее угадал, чем услышал это имя. — Она тоже была такой. Дочь проповедника. Чарльз воспользовался ее наивностью, вошел к ней в доверие, а потом изнасиловал. И она покончила с собой...

— Да, мне тоже так думается. На дворе стоял шестьдесят шестой год, самый разгар войны во Вьетнаме, и Чарльза убедили вступить в армию, послужить родине вместо того, чтобы принять участие в грязном процессе. Судя по рассказам, он был в бешенстве оттого, что лишился стипендии. Во всем, конечно, винил ту бедняжку. Покуда она не разрешилась от бремени, Чарльз кричал на всех перекрестках, что ребенок не его, но у малыша оказалось его довольно редкое сочетание: вторая группа крови и отрицательный резус, так что все сомнения отпали. В Уиллифорд он так и не вернулся. Во Вьетнаме Чарльз встретил Бена Джордана и вместе с ним уехал в Эджуотер.

Ребекка провела дрожащей рукой по лицу.

— Моя группа крови — первая, резус положительный.

Голос у нее тоже дрожал.

Джейк промолчал, не желая разрушать ее хрупкую надежду.

— Но ведь это ничего не доказывает, верно? — безжалостно продолжила за него сама Ребекка. — Мы еще не знаем, какая группа крови была у моей матери.

— Совершенно верно. Группу крови можно унаследовать от любого из родителей. В наши дни есть еще тест на ДНК — единственный способ выяснить правду.

У Ребекки вырвался сдавленный смешок. Или, может быть, всхлип?

— Тогда все просто — явимся к Чарльзу и попросим у него немножко крови для анализа ДНК. Или еще лучше — найдем его самую последнюю жертву и добудем образчик его спермы. Потом выроем на кладбище Джейнел Гриффин и...

Джейк схватил ее за плечи, яростно тряхнул:

— Прекрати! Немедленно прекрати!

Ребекка вырвалась, вскочила. На ее бледных щеках лихорадочно ярко горели красные пятна.

— По крайней мере, теперь ясно, почему дорогой папочка так жаждет от меня избавиться! Тест на ДНК доказал бы, что он опять принялся за старые фокусы. — Она откинула голову и прикрыла глаза. — Боже, лучше бы я никогда не находила то письмо, то проклятое платье! Лучше б мне никогда не стукнуло в голову разыскивать свою родню! Мой отец — насильник со стажем, который хочет меня прикончить, моя мать предпочла покончить с собой, чем жить с тяжестью вины за мое рождение, а деды и бабки с обеих сторон — сплошь религиозные фанатики! Ничего себе родня! Какое счастье, что у меня нет детей. Воображаю, какой набор генов я могла бы им передать!

Острая игла ревности ужалила Джейка, когда он подумал о будущих детях Ребекки и о том, кто станет их отцом. Он стремительно встал, едва удерживаясь от соблазна стиснуть ее в объятиях... Не только для того, чтобы успокоить и утешить. И лишь огромным усилием воли сумел сдержаться.