Прыжок в секунду

Действительно, вокруг них расстелилась плоская, как ледовый каток, степь. И даже если там, за горизонтом, не бесконечность, а какой-нибудь дремучий лес, или скальный лабиринт, или развалины города… двое туда просто не успеют добраться вовремя. До того момента, как насланное «торнадо» настигнет их, схватит и закружит в объятиях смертельного танца…

– Вижу!!! – внезапно отчаянно вскрикнул Большой.

– Что?! Где?! – почти истерически вторила ему Маленькая. Выдержка в этот миг оставила ее, у девушки просто не хватило нервов и дальше пытаться сохранять видимость стоического спокойствия.

– Овраг вижу! Вот, вот, смотри… Расселина!

Напарница, лихорадочно осматривавшая тылы и фланги, метнулась по кабине вперед и посмотрела прямо по курсу. Там, в волнах травянистого моря, действительно появилось нечто вроде понижения уровня, внезапная расселина в земле. Словно трещина в почве или царапина, оставленная исполинским когтем…

– Выбирай! – крикнул мужчина. – Сворачиваем или прямо туда!!!

Выбор им выпал скудный. Никакого альтернативного третьего варианта.

Продолжать мчаться в степь или нырять в овраг, что вел к зеву, темневшему там, в дальнем конце трещины, и уводил под землю. А под поверхностью наверняка поджидали до того чудовищные ловушки и напасти, что пылевое завихрение атмосферы в сравнении с ними могло показаться миленьким цветочком…

– Смотри, смотри! – Девушка вдруг стукнула мужчину по плечу кулачком и резко подалась вперед, будто захотела прильнуть к лобовому иллюминатору лицом.

– Ви-и-ижу… – уже совершенно другим тоном исторг это слово Большой. – Сереет…

– А вдруг нам повезет и как раз рассеется?! Мы проскочим!

И если бы эти отчаянные слова не выкрикнула девушка, тогда нечто подобное обязательно озвучил бы мужчина.

В самом деле, а что им еще оставалось?..

=2=

«…тридцать три=четыре=десять=

две=семнадцать=три=две=три=

пять=шестнадцать=семь=две=три=

И произошло это уже девять тьма-светов назад. После усталого шага отчаявшейся Олры в смерть нас осталось двое: Эл и я. Только двое из двадцати трех, что образовывали группу вначале. Всего двое из двух с лишним десятков, угодивших сюда, в ЗОНУ. Я и он – из почти двух дюжин попавших в ее капканы людей…

Прыгнул, шагнул, и «ага»! Мгновенная вспышка, злобное шипение, и нет человека. Там, по ту сторону, никто не убегает прочь от рубежа смерти, осчастливленный избавлением…

Да, нам не удалось уловить четкой системы, руководящей возникновением сквозного отверстия вместо тумана. Настоящий хаос, броуновский беспредел какой-то царит в схеме прерывания, если в ней вообще имеется какая-то схема.

Единственное, что доподлинно известно, – минимальная и максимальная длительности промежутков между спасительными секундами. Размеры интервалов между неуловимыми мгновениями, когда смертельная энергия исчезает. Продолжительность отрезков между паузами, что коварно сулят возможность прыгнуть сквозь Рубеж, не сгорев ясным пламенем в пр-роклятом этом тумане, и остаться в живых, и уйти прочь… Так вот, эти спасительные промежутки между прыжковыми секундами всегда не меньше двух и не больше пятидесяти секунд. Стандартных, «наших», человеческих секунд.

Брайю сгорел первым из всех, однако перед своим прыжком именно он измерил эти временны́е интервалы и с помощью Эла соорудил датчик. Собственно, «прыжковая секунда», когда они ее отмерили хронометром, оказалась примерно наполовину меньшей по длительности. Высокоточные часы были выужены из наваленной кучи разнообразных вещей, той, что мы неожиданно обнаружили километрах в пяти от Бункера. Если встать спиной к П-образной точке отсчета координат нашей внутренней вселенной – направление на одиннадцать часов.

Мы нечасто отваживались настолько далеко прокрадываться, всерьез отдаляться от Рубежа, но тяжелейшие вылазки стоили риска. В том рейде, например, нами было раздобыто немало жизненно необходимых трофеев. Некоторые из них до сих пор позволяют выживать мне, последнему из нас. Арьергардному нашей группы. Одиночке, загнанному в тупик, как крыса, забившаяся в глухую нору без другого выхода…

Даже когда нас было много, мы не решались уходить от Рубежа. Не осмеливались надолго покидать участок, расположенный в непосредственной близости от клочка замкнутого в проеме, клубящегося тумана всех оттенков серого цвета. Бродили, ползали, метались вокруг Рубежа, все искали, искали, искали способ освободиться… Самой популярной гипотезой было предположение, что где-нибудь может обнаружиться не мерцающий, а постоянно открытый проход. Не издевательски подмигивающие аналоги нашей импровизированной «калитки», но именно дверь. Настоящая возможность уйти прочь.

Ну или хотя бы какой-нибудь «сломанный» проход с паузой, которая длится дольше. Длится полновесную секунду… Срок, позволяющий человеческой реакции не только вовремя засечь шанс, но и воспользоваться им.

Выпрыгнуть из ЗОНЫ…

Только вот здешняя реальность безжалостно растоптала наши надежды. Да, прыжковая пауза короче, чем стандартная секунда. Так сказать, земная, если принять на веру гипотезу, выдвинутую Элом, который утверждал, что ЗОНА на самом деле обретается не на Земле, а на какой-то другой планете. Лично я в этом совершенно не уверен. Точнее, не хочу верить. Скорей уж мне захочется поверить в некое искривление пространства, в аномальные изменения законов природы. А то как подумаешь: мало того что вокруг ад кромешный, так еще и родной мир черт знает где остался… и совсем уж паскудно на душе становится.

Однако мы все равно назвали эту краткую паузу секундой, а не какой-нибудь полусекундой или недосекундой. Ее, эту вожделенную щелочку, что возникает в непреодолимой препоне Рубежа через интервалы времени, не поддающиеся осмысленной систематизации…

Наш человеческий слух вполне успевает отчетливо уловить оба щелчка датчика. И первый, который обозначает начало, и второй, который сообщает об окончании прыжковой секунды. Однако наша зрительная, мышечная, нервная или какая там еще, ч-черт ее дери, реакция просто не успевает сработать. Значит, ей просто-напросто не хватает этого мизерного отрезка времени, чтобы впрыгнуть между черточками знака «равняется», и…

Никто не успел.

Четырнадцать вспышек, последовавших за четырнадцатью прыжками, и я остался один. Еще восьмеро наших просто не успели прыгнуть, потому что погибли здесь раньше, чем решились. Их забрала ЗОНА, прежде чем они реализовали право на попытку выпрыгнуть вон.

Нормальный человеческий организм за такой сверхмалый срок не успевает стартовать и набрать скорость движения, достаточную для прыжка. Ну вот не способен человек, так сказать, вписаться в «двойной клик» компьютерной «мышки»!

Вполне возможно, было бы иначе, длись это спасительное мгновение дольше. Тянись оно целую полновесную секунду.

Быть может, прав был англичанин Джек, когда однажды высказался в том смысле, что стандартная секунда появилась и человечеством издавна отмеряется отнюдь неспроста. Это единица измерения времени, минимальная для нашей физиологии. Именно она является пределом человеческих возможностей. В отрезок времени меньший, чем секунда, мы, обычные представители своего биовида, просто не в состоянии и воспринять, и среагировать. Полсекунды нам хватает только на то, чтобы воспринять. Сделать – мы уже не успеваем.

Но в том-то и проблема, что я знаю и все остальные тоже знали: прыгнуть сквозь серость Рубежа и уйти невредимым очень даже реально. Вполне можно.

Это не плод воображения, не какая-то там несбыточная мечта, а доступная, выполнимая задача.

сорок шесть=двенадцать=восемь=

семь=четырнадцать=тринадцать=семь=

девятнадцать=тридцать две=семнадцать…»

– Но почему ты вообще решил, что сквозь эти штуки можно вернуться? – спросила она. – Мне как-то слабовато верится, что эта местность расположена… э-э, где-нибудь в наших краях.