Крик из будущего

Клямба не успела. Нет, лишайник-камнеед не спрятался в камень, но сам камень под прилипшим к его шершавой поверхности «животом» пещерной амёбы вдруг забурлил , словно вода или та горячая вязкая масса, что иногда поднимается из глубины недр по узким трещинам. Тело амёбы с хлюпаньем расплескалось по стенам и потолку подземного хода, а на его месте скала вспухла , будто что-то – или кто-то ? – силилось выбраться наружу. В камне прорисовался силуэт, образовавший на стене причудливый барельеф: голова, две руки, две ноги, туловище…. Окажись здесь в этот момент любой росток из племени гор, он тут же узнал бы в каменной карикатуре солдата-штампа в боевом облачении. Но орты очень редко посещают нижние галереи Катакомб – владения клямб и прочих неразумных тварей.

Портрет в камне существовал недолго – от силы полчаса. Выпуклость скалы начала быстро оплывать, потом лопнула и стекла вниз густыми тяжёлыми каплями, оставлявшими на стене извилистые дымящиеся дорожки. А через час остался лишь смутный контур – его и разглядеть можно было только в том случае, если внимательно присмотреться (и ещё знать, что здесь вообще что-то было). Две приползшие на странный незнакомый запах клямбы с аппетитом вылизали мокрые следы – еда была непривычной, но вкусной.

– Пришлось использовать последнее ?

Вопрос-утверждение Отца-Воеводы прозвучал как: «А ты постарел, воин…». Старшие остаются Старшими – эмоции, на миг овладевшие ими при встрече, ничуть не отразились на их цепкости восприятия: Вождь сразу заметил, как изменилась лицо Хока.

Хок молча кивнул – говорить ему почему-то совсем не хотелось. Однако Муэт молчать не стала.

– У меня есть к вам вопросы, Старшие, и по законам ортов я имею право получить на них ответы.

В глазах Матери-Ведуньи промелькнуло странное выражение – к жалости и радости примешалось что-то ещё, – но Отец-Воевода предостерегающе поднял руку:

– Подожди, – холодно сказал он. – Ты узнаешь всё, что хочешь узнать, только чуть позже. Сначала расскажите. Всё – с самого начала.

Расскажите – на языке магов племени юго-западных ортов это означало покажите : так проще и гораздо понятнее.

Все четверо сидели в овальном гроте, открывшимся в каменной стене Большого зала. Здесь много таких гротов, использующихся от случая к случаю – например, на Празднике Цветов, – и запечатанных во все прочие дни. Только сейчас место ложа заняли низкий стол и четыре кресла – древних, настоящих , а не сотворённых магией на краткий срок. Вход в пещерку окутал Полог – отсекающие заклятье, позволяющее принимать мысленные вызовы, но не выпускающее наружу ни звук, ни образ. Старшие не спешили – они прекрасно видели, что молодая пара измучена и опустошена, и настояли на еде. Две ведуньи быстро накрыли стол и безмолвно исчезли, повинуясь лёгкому жесту Верховной Магини.

При взгляде на нехитрую трапезу племени гор – съедобные клубни, выращенные под землёй, жареное мясо одомашненных шершунов и горячий напиток из тонизирующей травы – Муэт почему-то вспомнилась изысканная роскошь свадебного стола, приготовленного для неё Ханом. «Какая нелепая мысль!» – подумала орта, но тут же поймала себя на том, что таким же точно жестом Кли-Тимни (то есть Орнита) отпускала гейш, когда их услуги больше не требовались Хозяйке. «Что, и у нас то же самое? Пирамида Власти…».

«Ты всё узнаешь, цветок, – мыслеголос Матери-Ведуньи звучал мягко, – а пока ешь: тывернулась домой ».

А Хоку показалось, что кроме естественной заботы о чудом вернувшихся – считай, из Бездны! – сородичах, Старшими двигала и холодная рассудительность: воспроизводимые утомлённым сознанием зримые образы будут нечёткими. Впрочем, он и сам – и наверняка! – поступил бы точно так же: слишком важно для племени то, что узнали молодые орты.

– А ты изменился не только внешне, воин, – медленно произнёс Вождь, наблюдая, как Хок и Муэт торопливо утоляли голод. – Вы оба изменились, и это хорошо…. Да, штурм Базы – а он затевался не сам по себе, но чтобы вымостить тебе дорогу в Город, – дорого нам стоил. Очень дорого – отряд Лайона атаковало на отходе множество летателей. Хозяева применили магию – защитные поля воинов стали хрупкими , и слишком часто энергопотоки эмиттеров ломали магические коконы.

– Скольких мы недосчитались?

– Вопрос не простого воина – вопрос вождя. Погибло сто девяносто магов-бойцов, причём под стенами Базы только сорок два…. Остальных штампы убили, когда гнали отряд Лайона к Рубежу.

– Погибших не сто девяносто, а сто девяносто один! – неожиданно вставила Муэт, резко отодвигая полупустую чашу с истекающим тёплым паром тёмным напитком. – Вы забыли Орниту, Старшие. Мы не сидели бы сейчас здесь, если…

– Тайная значила для народа гор куда больше, чем сотня воинов, – да простят мне Внешние это кощунство по отношению к ушедшим в Бездну! – перебила её Мать-Ведунья. – Это была наша надежда на будущее – не говоря уже о том, что Орнита и другие делали для нас в настоящем. Но мы…

– Потом! – остановил обеих орт Отец-Воевода. – Вы пришли в себя? Тогда покажите нам, как это было, – жёстко приказал он, дождавшись утвердительных кивков Муэт и Хока.

…Когда растаяли последние картины, совместно творимые молодыми ортами, Вождь какое-то время молчал.

– Вот, значит, как… – задумчиво произнёс он наконец. – Машина Проникновения…. Ты помнишь, Старшая, наш разговор? Значит, эта Машина существует и работает. И хорошо работает – наша пара цела и невредима.

– Телепортатором управляла Тайная, – возразила Мать-Ведунья. – А она точно знала, где должны оказаться беглецы.

– В Городе побывало много пленниц, и многие из них стали элами – настоящими элами. И ты не хуже меня знаешь, как Повелители умеют выворачивать память – в конце концов, у них есть менталосканер. Вспомни слова Орниты – «Хозяева для того и допустили меня к Телепортатору, чтобы я составила точную карту Катакомб ». У них будет эта карта – сомневаться не приходится. И тогда…. Послушай, Хок, – точнее, вы оба, – сколько, по-вашему, солдат-штампов поместится в кабине?

– Десять, от силы двенадцать – если они будут стоять плечом к плечу.

– Да, не больше, – подтвердила Муэт. – А в Катакомбах тысячи ортов, и все они…

– А если Машин Проникновения будет десять? Или сто? – усмехнулся Отец-Воевода. – Что мешает Хозяевам построить множество Телепортаторов? Или гораздо более мощный?

– Старшие, – глухо сказал Хок, и это был уже не прежний молодой бесшабашный орт, любитель отчаянных схваток и рискованных выходок, а ветеран, повзрослевший от всего увиденного им в Гнезде Зла за такое короткое время, – я ведь шёл в Город не за Машиной Проникновения, – о ней вы уже знали, – а за цветком по имени Муэт. Разве не так? И я думаю, что послать меня за ней вас заставило что-то очень важное, иначе она так никого бы и не дождалась – как не дождалась ждавшая двадцать лет Орнита. Вы не стали бы бросать в Бездну сотни воинов народа гор, не стали бы затевать опасную авантюру с призраками, – рискуя навлечь на всё племя их злобу, – если бы… Я прав?

– Прав, – спокойно ответил Отец-Воевода. – Вы – ты и Муэт – Избранные. Вы можете послать Весть и спасти весь этот Мир – тот, что там, наверху.

Вождь произнёс это без всякой торжественности, словно речь шла не более чем об охоте на горных собак – такая охота не требует особого умения. И Хок впервые понял, что Старшие – такие же орты, как он или Муэт, и что они измучены до предела тяжестью власти и непрерывной истребительной войной на уничтожение, войной, в которой каждый день мог стать последним для народа юго-западных ортов.

– Мы? – удивился Хок. – Одни – из всего племени гор?

– Что это за Весть? А куда и кому её надо послать? Внешним? – Муэт справилась с изумлением гораздо быстрее, чем её муж.

– Да, именно вы – и никто другой. Причём только вдвоём – вы дополняете друг друга и сливаетесь в единое целое. Ваша Весть уйдёт в Мировое Зеркало.