Отважные(изд.1961)

Коля схватил обеими руками его широкую ладонь с короткими пальцами и стал изо всех сил тянуть к себе.

– Давай, давай, малый, давай! – шептал беглец, стараясь протиснуться между сжимавшими его досками. Наконец это ему удалось. Обессиленный, он упал на землю и с минуту надрывно и глубоко дышал.

– Прячьтесь! Прячьтесь!.. – торопил его Коля. – Он сейчас может вернуться...

Беглец с трудом поднялся и заковылял к сараю.

– Постарайся опять забить гвозди, – проговорил он, с трудом переступая через порог.

Но гвозди забить не удалось. Заскрипела калитка, и Коля едва успел отскочить от сарая. По тропинке к дому быстро шел Борзов. Он был чем-то недоволен и сбивал палкой, которую держал в руках, головки цветов.

Коля замер. Ему казалось, что он все еще очень близко стоит к сараю и к забору, где доски явно смещены. Бежать обратно – значит выдать человека, который ему доверился. Остаться на месте – надо объяснять, как он попал во двор, охраняющийся таким злым псом.

Звякнул замок, который Никита Кузьмич снял с засова, и дверь распахнулась. Сейчас войдет в дом, и тогда он сможет убежать. «Бежать, бежать!» – только об этом сейчас думал он.

Но Никита Кузьмич не торопился входить в дом. Он стоял спиной к Коле и о чем-то думал. Потом Коля услышал его негромкий голос:

– Иди за мной!..

Хлопнула дверь, и Никита Кузьмич скрылся за ней. Коля боязливо поднялся на крыльцо и долго, прежде чем войти, стоял с бьющимся сердцем.

– Войди же наконец, – услышал он приглушенный голос Никиты Кузьмича.

Банщик в пальто и в шапке стоял посреди комнаты. Острое лицо его было злым, а руки нервно крутили палку.

– Ты как сюда попал? – спросил он, стараясь говорить спокойно. – Ведь я тебе сказал, чтобы ты перелез через забор.

– Я и перелез через забор, – ответил Коля.

– Посмотри мне в глаза... Врешь! Тебя бы разорвала собака. Как ты сюда проник, отвечай!..

– Я перелез через забор... – стараясь глядеть прямо в колючие глаза Борзова, проговорил Коля.

– Ну и ну! – усмехнулся Борзов. – Вижу, ты силен врать. Ну хорошо. А почему ты меня не подождал? Ты же видел, что я домой не пошел!..

– Видел!..

– А я тебе что сказал? Чтобы ты перелез через забор, когда я буду дома. Ведь тебя могла покусать собака!

– А у вас собака на цепи.

– Ах, вот как. Значит, ты лазил на сарай!..

– Лазил.

– Так, так... Выходит, ты не через сарай сюда попал... А я-то думал, что пес тебя пощадил. Вот какие дела... Где-то в заборе есть щель... Пойди покажи...

– Нет, нет! – воскликнул Коля. – Не надо ходить.

– Почему не надо? – прищурился Борзов. – Это же не в твоем заборе щель, а в моем. Показывай!..

– Нет, нет, я не пойду...

Борзов вдруг как-то подобрел:

– Что с тобой, Коля?.. Ну, не ходи. Я ее и без тебя найду. На вот, пирог у меня тут есть. Поешь.

Он поставил тарелку с пирогом на стол и вышел во двор. Коля подбежал к окну и с замирающим сердцем стал следить за Борзовым. Тот медленно шел вдоль забора и пристально рассматривал его. Вдруг он нагнулся и поднял что-то с земли. Коля с ужасом увидел, что в руках у него рубашка беглеца, в которую был завернут камень.

А дальше события начали развиваться с необычайной стремительностью. Борзов бросился к собаке и спустил ее с цепи, пес с лаем кинулся к сараю. Борзов распахнул дверь и, тут же захлопнув ее, запер на засов.

– Сторожи! – крикнул он псу и побежал со двора.

Коля бросился во двор – он отдал бы жизнь, чтобы помочь беглецу. Пес тут же кинулся на Колю, повалил его. Огромная пасть, ощерясь, уткнулась ему в лицо.

Запертый в сарае беглец изо всех сил стучал в дверь, стараясь ее выломать.

– Дик, назад!.. Ложись!.. – Борзов с двумя солдатами уже вбежал во двор. – Он здесь, в сарае!.. Берите его...

Пес, послушный хозяину, улегся рядом с Колей, поводя налитыми кровью глазами.

Солдаты вытащили из сарая беглеца. Он упирался, дико ругаясь. Они били его по рукам и ногам.

– Иди, иди, негодяй! – кричал на него Борзов. – По тебе петля плачет!

Беглец отвечал руганью.

– Предатель! Банщик несчастный!.. Еще неизвестно, кто из нас раньше подохнет!..

Наконец его увели. Борзов прикрыл сарай и вытер со лба пот.

– Ну, пойдем, – примирительно сказал он Коле.

Но Коля весь сжался от ненависти. Глаза у Борзова сделались страшными. Он цепко схватил Колю за руку и втащил его в дом.

– Рано еще тебе, щенок, рассуждать!..

Коля укусил его за руку:

– Пустите, пустите!..

– Я тебе пущу! – Борзов втолкнул его в комнату и запер на ключ. – Посиди тут. Потом поговорим!..

Глава четвертая

В ДОМЕ НИКИТЫ БОРЗОВА

Позднее Никита Кузьмич принес Коле еду – большой кусок вареного мяса, хлеб с маслом и горячий чай, – хозяйственно поставил тарелки на стол и сел рядом с видом радушного хозяина.

– Племянничек! – позвал он. – Иди к столу...

Война быстро раскидала родственников в разные стороны. Одни эвакуировались в глубокий тыл, другие ушли на фронт, и теперь, после гибели матери, в городе у Коли остался один лишь дядя Никита. Кому же, как не ему, позаботиться о сироте?

Но Коля забился в угол и смотрел оттуда на своего дядю ненавидящим взглядом. Зачем мать приказала идти к нему? Он, наверное, и ее предал, только она об этом так и не узнала.

– Ешь, Коля! – настойчиво сказал Никита Кузьмич и подвинул тарелки поближе к мальчику. – Ешь, тебе говорят. Суешься не в свои дела...

Коля не двигался. Он так много пережил за последние дни, что сразу повзрослел. Еще недавно его маленькое доверчивое сердце готово было поверить Никите, но теперь он боялся и ненавидел его. «Скорее, скорее бежать отсюда!» – только и думал он, притаившись в своем углу.

Никита Кузьмич сидел, положив руки на стол, и, нахохлившись, смотрел на Колю.

– Ты долго будешь на моих нервах играть? – проворчал он. – Вот выведешь из терпения, так я тебя ремнем проучу.

– А меня и отец никогда не бил, – враждебно ответил Коля

– Жалко! Старших не признаешь. Все характер, характер свой показываешь... Сколько тебе лет? Уже тринадцать, наверное?

– Скоро будет...

– Вот – тринадцать!.. Не маленький! Понимать должен...

Коля поднял злые глаза:

– А что понимать?

– А вот что. Тебя ко мне мать послала?..

– Мать, – тихо ответил Коля.

– На смерть шла, а ко мне послала! Значит, добра тебе хотела! Говори, чего молчишь?..

– Не знала она, какой вы злой человек, дядя Никита.

Никита Кузьмич вскочил и ударил кулаком об стол так, что зазвенели тарелки.

– Мал, мал ты еще, щенок, взрослых судить! Не знаешь жизни. И как она дается, какой крови стоит!.. – Борзов схватился рукой за сердце, тяжело ступая вышел в соседнюю комнату, где стояла его кровать, и почти свалился на нее.

– Дай воды, – сказал он.

Видно, ему было очень плохо. Он лежал на кровати такой маленький, старенький и беззащитный, что у Коли дрогнуло сердце.

Он быстро принес из сеней кружку холодной воды, достал по указанию дяди Никиты из буфета какие-то порошки. Приняв лекарство, Никита Кузьмич несколько минут лежал молча, с закрытыми глазами. Коля сидел у него в ногах, на краю кровати, и пристально смотрел в ею бледное, сморщенное лицо. Он думал о том, что ему делать дальше. В лагерь к отцу его никто не пустит. Туда даже идти опасно: вдруг гитлеровцы дознаются, что у этого пленного на площади повешена жена? Ведь они тогда могут и отца убить. Рассказать об этом дяде Никите или нет? Можно ли ему довериться? Поможет ли он отцу?..

Минут через десять Никита Кузьмич открыл глаза и мутным взглядом посмотрел на Колю.

– Прошло! – облегченно вздохнул он. – А чуть было не отдал душу... Хорошо, что ты рядом был.

Борзов полежал еще немного, а потом сел на кровати и стал застегивать на груди рубашку.

– Куда вы, дядя Никита?

– А никуда, дома побуду. Лежать-то долго нельзя: сердце останавливается. Ну ладно, иди поешь.