Страница 130 из 143
Взволнованные тем, что им привелось увидеть и услышать, Сайрес Смит и его товарищи долго молчали; у каждого сжималось сердце при мысли, что человек, столько раз протягивавший им руку помощи, их покровитель, которого они узнали лишь несколько часов назад, умирает.
Какой бы приговор ни вынесли грядущие поколения делам и поступкам, совершённым в столь удивительной жизни, прошедшей, можно сказать, вне человеческого общества, принц Даккар всё же останется одним из тех необычайных образов, воспоминание о которых никогда не изгладится.
— Что за человек! — сказал наконец Пенкроф. — Подумать только — годы и годы жил на дне океана! А зачем? Ведь, поди, и тут не нашёл себе покоя!
— Может быть, «Наутилус» пригодился бы нам, — заметил Айртон, — мы на нём ушли бы с острова Линкольна и доплыли бы до какой-нибудь обитаемой земли.
— Тысяча чертей! — воскликнул Пенкроф. — Никогда бы я не решился управлять таким корабликом! Плыть по морям — пожалуйста! А уж под морями — ни за что!
— А я думаю, Пенкроф, — возразил журналист, — что управлять такой подводной лодкой, как «Наутилус», должно быть, очень легко, и мы все быстро освоились бы с этим делом. Не пришлось бы бояться ни бурь, ни нападений пиратов. На глубине в несколько футов в море царит спокойствие, как в тихом озере.
— Может, и так, — ответил моряк. — А по-моему, крепкий шторм на борту хорошо оснащённой шхуны куда лучше такой тишины. Кораблям положено плавать по воде, а не под водой.
— Друзья мои, — сказал инженер, — бесполезно, во всяком случае бесполезно в отношении «Наутилуса», обсуждать вопрос о подводных лодках. «Наутилус» нам не принадлежит, и мы не имеем права им распоряжаться. Он ни в коем случае не может сослужить нам службу. Дело не только в том, что ему уже не выйти из пещеры, ибо дно её у входа поднялось. Вспомните, ведь капитан Немо желает, чтобы море поглотило его корабль вместе с ним. Волю свою он выразил совершенно ясно, и мы её исполним.
Побеседовав ещё некоторое время, Сайрес Смит и его товарищи спустились в каюты «Наутилуса». Подкрепившись пищей, друзья возвратились в тот зал, где лежал капитан Немо.
Он как будто уже не испытывал крайней слабости, сковывавшей его, глаза у него блестели, на губах играла слабая улыбка.
Колонисты подошли к нему.
— Господа, — сказал он, — вы мужественные, честные и добрые люди. И вы всецело преданы вашему общему делу. Я часто наблюдал за вами. Я вас полюбил, я люблю вас!.. Дайте руку, мистер Смит.
Сайрес Смит протянул руку, капитан Немо крепко пожал её.
— Вот и хорошо! — прошептал он, потом произнёс громко: — Но довольно говорить обо мне. Лучше побеседуем о вас самих и об острове Линкольна, на котором вы нашли себе приют… Вы рассчитываете уехать отсюда?
— Но мы обязательно вернёмся! — с живостью ответил Пенкроф.
— Вернётесь?.. Что ж, Пенкроф, я знаю, как вы любите этот остров, — сказал капитан, улыбаясь. — Здесь очень многое изменилось вашими стараниями, и это действительно ваш остров.
— У нас вот какие планы, капитан, — сказал тут Сайрес Смит, — принести остров в дар Соединённым Штатам и основать здесь порт для стоянки нашего морского флота, очень удачно расположенный в этой отдалённой части Тихого океана.
— Вы думаете о вашей стране, господа, — ответил капитан. — Вы трудились во имя её процветания, её славы. И вы правы. Родина!.. Конечно, надо возвратиться на родину. Умереть надо на родине!.. А я вот умираю вдали от всего, что было мне дорого!
— Может быть, вы желаете передать кому-нибудь вашу последнюю волю? — спросил инженер. — Может быть, хотите что-нибудь завещать на память друзьям? У вас, верно, остались друзья в горах Индии.
— Нет, мистер Смит. У меня больше нет друзей! Я последний в нашем роду… А те, кто знал меня, считают, что я уже давно умер… Но возвратимся к вашей судьбе. Одиночество, оторванность от людей — участь печальная, непосильная… Я вот умираю потому, что вообразил, будто можно жить одному!.. Вы должны всё сделать, чтобы уехать отсюда и вновь увидеть ту землю, где вы родились. Я знаю, эти негодяи уничтожили судно, которое вы построили…
— Мы уже строим другое судно, — сказал Гедеон Спилет, — хотим сделать его довольно большим, чтоб можно было доплыть на нём до ближайшей земли. Но если нам удастся уехать с острова Линкольна, мы всё равно рано или поздно вернёмся. Слишком много воспоминаний у нас связано с островом, и нам его не забыть!
— И здесь судьба свела нас с капитаном Немо, — сказал Сайрес Смит.
— Здесь мы будем часто, часто вспоминать вас, — добавил Герберт.
— Здесь я найду себе покой, уснув вечным сном, если только… — промолвил капитан Немо.
Он запнулся и, оборвав начатую фразу, сказал:
— Мистер Смит, я хотел бы поговорить с вами… с глазу на глаз.
Товарищи инженера, уважая желание умирающего, вышли из комнаты.
Несколько минут капитан Немо беседовал о чём-то с Сайресом Смитом наедине, потом инженер позвал своих друзей, но не сказал им ни слова из того, что умирающий пожелал поведать ему.
Гедеон Спилет внимательно вглядывался в лицо капитана Немо. Было ясно, что больного поддерживает только сила воли, но скоро ему уже не одолеть всё возрастающей телесной слабости.
До вечера в состоянии больного как будто не было никаких перемен. Колонисты ни на минуту не покидали «Наутилуса». Спустилась ночь, хотя наступления её невозможно было заметить в этом склепе.
Капитан Немо не испытывал никаких страданий, но силы его иссякли. Лицо, запечатлённое благородной красотой, осунулось, покрылось мертвенной бледностью. Из уст порой вырывались еле слышные слова — должно быть, ему вспоминались то одни, то другие события его удивительного существования. Чувствовалось, что жизнь постепенно покидает его тело, конечности уже похолодели.
Раза два он ещё обращал несколько приветливых слов к колонистам, стоявшим возле него, улыбался им той светлой улыбкой, которая навеки застывает на лице умершего.
Вскоре после полуночи, собрав последние силы, капитан Немо с трудом поднял руки и скрестил их на груди, словно хотел умереть именно в этом положении.
Около часа ночи вся жизнь сосредоточилась у него в пристальном взгляде. Последний раз сверкнули огнём его зеницы, когда-то горевшие пламенем. Потом он прошептал: «Бог и родина!» — и тихо скончался.
Сайрес Смит наклонился и закрыл глаза тому, кто некогда был принцем Даккаром, а теперь уже не был и капитаном Немо.
Герберт и Пенкроф плакали. Айртон смахнул набежавшую слезу. Наб опустился на колени, а журналист словно окаменел.
Сайрес Смит поднял руку над головой усопшего.
— Упокой, господи, его душу! — сказал он и, повернувшись к друзьям, добавил: — Помолимся за того, кого мы лишились!
Несколько часов спустя они сдержали своё слово, выполнив последнюю волю умершего.
Сайрес Смит и его товарищи покинули «Наутилус», унося с собою единственный дар, завещанный покойным их благодетелем, — ларец, содержавший в себе огромные богатства.
Они тщательно заперли великолепный, по-прежнему ярко освещённый зал. Стальную дверь люка задраили крепко-накрепко, чтобы ни одной капли воды не проникло в каюты «Наутилуса».
Затем колонисты сели в лодку, пришвартованную к борту «Наутилуса».
Лодку подвели к корме. Там на ватерлинии были устроены широкие краны, сообщавшиеся с камерами, предназначенными для погружения корабля.
Открыли оба крана, камеры наполнились водой, и «Наутилус», опускаясь всё ниже, исчез под её безмятежной гладью.
Но колонисты ещё долго видели его в глубине сквозь толщу морской воды; при свете мощных электрических фонарей она сверкала прозрачной голубизной, меж тем как пещера снова стала чёрным склепом. Но наконец широкий сияющий ореол корабля померк, и «Наутилус», ставший гробом капитана Немо, лёг недвижно на дно океана.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ