Страница 107 из 143
Решено было ждать до утра, но беспокойство поселенцев росло.
Одиннадцатого ноября с первыми лучами солнца Сайрес Смит снова привёл в действие телеграфный аппарат и снова не получил ответа.
Он повторил свою попытку: то же молчание.
— Скорее в кораль! — воскликнул он.
— И захватим ружья! — добавил Пенкроф.
В Гранитном дворце оставили Наба, чтобы не бросать жилища на произвол судьбы. Наб проводит колонистов до Глицеринового ручья, подымет мост и, спрятавшись за деревом, будет поджидать их возвращения или возвращения Айртона.
В том случае, если явятся пираты и будут пытаться проникнуть на плато Кругозора, он постарается их задержать, открыв ружейную стрельбу, а на худой конец, укроется в Гранитном дворце и уберёт подъёмник, — в этой неприступной крепости он может ничего не страшиться.
Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт и Пенкроф пойдут прямой дорогой в кораль и, если не обнаружат там Айртона, обшарят все окрестные леса.
В шесть часов утра инженер с тремя своими спутниками перешли через Глицериновый ручей, а Наб укрылся на его левом берегу за бугром, на котором росло несколько высоких драконовых деревьев.
Спустившись с плато Кругозора, поселенцы направились прямо к коралю. Ружья они держали наготове, чтобы открыть огонь при первом подозрительном шорохе. Их вооружение составляли два карабина и два ружья, заряженные пулями.
По обеим сторонам дороги стоял стеной густой кустарник, где легко могли найти себе приют злоумышленники, а ведь они были вооружены — следовательно, встреча с каждым из них представляла серьёзную опасность.
Колонисты шагали быстро, не обмениваясь ни словом. Впереди бежал Топ, — он то нёсся по дороге, то углублял в лес, беспечно обнюхивая землю и не подавая голос А колонисты знали, что верный пёс издали почует опасность и зальётся звонким лаем при приближении любого врага.
Вдоль дороги, по которой шагали колонисты, тянулся телеграфный провод, связывавший кораль с Гранитным дворцом. Они прошли уже около двух миль и нигде не обнаружили повреждения. Столбы стояли на месте, провод был хорошо натянут. Однако спустя некоторое время инженер заметил, что провод слегка провис; когда же они добрались до столба под номером семьдесят четвёртый, Герберт, который шёл впереди, вдруг остановился и закричал:
— Провод порван!
Его спутники прибавили шагу и через минуту присоединились к Герберту.
Поперёк дороги валялся опрокинутый столб. Таким образом, колонисты установили место разрыва провода и поняли, почему депеши из Гранитного дворца не доходили до кораля и из кораля — в Гранитный дворец.
— Нет, этот столб не ветром опрокинуло, — заметил Пенкроф.
— Верно, — подтвердил Гедеон Спилет. — Видите, земля вокруг разрыта, да и сам столб, несомненно, повален человеком.
— Кроме того, провод порван, — сказал Герберт.
И действительно, на земле валялись два конца провода, который с силой разорвала чья-то рука.
— А разрыв недавний? — спросил Сайрес Смит.
— Да, — подтвердил Герберт, — очевидно, провод порвали совсем недавно.
— В кораль! В кораль поскорее! — воскликнул моряк.
Колонисты находились на полпути от кораля. Им предстояло пройти ещё две с половиной мили. И они молча быстрым шагом двинулись в путь.
И впрямь, в корале, должно, быть, произошло что-то серьёзное. Конечно, Айртон мог послать в Гранитный дворец депешу, но она всё равно бы не дошла; ясно, не это тревожило колонистов, а то, что Айртон обещал прийти ещё накануне вечером и не пришёл, вопреки своему обещанию. Вот что было поистине загадочно. И, наконец, не случайно же порвался провод, соединяющий Гранитный дворец с коралем. А кто, кроме беглых каторжников, был заинтересован в том, чтобы прервать телеграфное сообщение?
Колонисты теперь бежали, не помня себя от волнения. Они всей душой привязались к своему новому товарищу. Неужели им суждено найти его убитым рукою тех, чьим главарем он был когда-то?
Вскоре они достигли того места, где дорога шла вдоль небольшого ручейка, притока Красного ручья, орошавшего луга в корале. Здесь они замедлили шаг, чтобы отдышаться и, если понадобится, со свежими силами вступить в бой. Курки ружей были взведены. Каждый следил за определённым участком леса. Топ негромко рычал, что тоже не предвещало ничего доброго.
Наконец из-за деревьев выглянула ограда кораля. С виду она казалась целой. Ворота были, как обычно, на запоре. За ними царила полная тишина: ни привычного блеяния муфлонов, ни строгих окриков Айртона.
— Войдём! — сказал Сайрес Смит.
Инженер подошёл к ограде, а его товарищи стояли настороже в двадцати шагах, готовые немедленно открыть огонь.
Сайрес Смит поднял внутреннюю щеколду и хотел было открыть одну створку ворот, как вдруг Топ яростно залаял. Из-за ограды грянул выстрел, и в ответ на него раздался жалобный крик.
Герберт, сражённый пулей, лежал на земле!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Услышав крик Герберта, Пенкроф отбросил ружьё и кинулся к нему.
— Они его убили! — закричал он. — Сынка моего убили! Убили! Убили!
Сайрес Смит и Гедеон Спилет тоже бросились к Герберту. Журналист припал ухом к груди юноши, надеясь уловить биение сердца.
— Жив! — воскликнул он. — Надо его перенести…
— В Гранитный дворец? Да это невозможно, — отозвался инженер.
— Тогда в кораль! — воскликнул Пенкроф.
— Погодите минуту, — ответил Сайрес Смит.
И он бросился налево, желая обогнуть ограду. Здесь он очутился лицом к лицу с пиратом, тот спустил курок, и пуля пробила шляпу инженера. Но вторично выстрелить разбойник не успел и упал на землю, поражённый в сердце кинжалом, ибо Сайрес Смит владел холодным оружием ещё искуснее, чем огнестрельным.
Тем временем Гедеон Спилет и моряк, подтянувшись на руках, достигли верхушки ограды, перепрыгнули через неё, отбросили подпорки, мешавшие раскрыть ворота, и ворвались в дом, который оказался пустым. Вскоре несчастный Герберт уже лежал на постели Айртона.
Через несколько мгновений к ним присоединился Сайрес Смит.
При виде бездыханного Герберта моряк впал в неописуемое отчаяние. Он плакал, рыдал, хотел размозжить себе голову о стену. Ни инженеру, ни журналисту не удавалось его успокоить. Да они и не могли говорить, так как от волнения у них перехватило дыхание.
Однако они попытались сделать всё, чтобы вырвать из лап смерти несчастного Герберта, минуты которого, казалось, были сочтены. Гедеон Спилет, проживший богатую приключениями жизнь, приобрёл кое-какие сведения в медицине. Он знал всего понемногу, и нередко случай приводил его в качестве целителя к изголовью раненых огнестрельным или холодным оружием. С помощью Сайреса Смита он осмотрел больного и постарался оказать ему первую помощь.
Прежде всего журналиста поразила полная неподвижность, вернее оцепенение, Герберта, причиной которого могла явиться сильная потеря крови или шок; очевидно, пуля, с огромной силой ударившись о кость, вызвала сотрясение всего организма.
Лицо Герберта покрывала мертвенная бледность, пульс еле бился и с такими перебоями, что Гедеон Спилет, не без труда прощупав его, испугался, как бы сердце совсем не остановилось. Сознание не возвращалось к юноше. Словом, симптомы были самые зловещие.
Журналист осторожно обнажил грудь Герберта, вытер кровь, прикладывая к ране носовые платки, и омыл её холодной водой.
Теперь можно было рассмотреть поражённое место. Между третьим и четвёртым ребром краснело овальное отверстие. Сюда и поразила пуля несчастного Герберта.
Сайрес Смит и Гедеон Спилет повернули раненого, который испустил еле слышный стон, похожий скорее на предсмертный вздох.
Вторая кровавая рана зияла на спине, и отсюда вылетела пуля, поразившая Герберта.