Страница 30 из 80
— Где в последний ‘аз видели сайдхантевов?
— Недалеко. Слушайте, у нас нет времени для пустой болтовни. Я прокалю место, очищу, и мы должны как можно быстрее разгрузить клетки. Впрочем, вам, может быть, следует защитить глаза?
Он надвинул на голову шлем.
Я последовала его совету: даже сквозь опущенные веки синий свет обжигал. Когда же я осмелилась оглядеться, ближайшие деревья горели, те, что на противоположной стороне коридора, дымились, а грибы исчезли. Ослепительная дорожка вечернего неба сияла прямо над головой.
Парсон выжег полукруглую поляну, уничтожив верхние ветки. Перед моим возмущенным взором огонь быстро погас, удушенный водянистой субстанцией, сочившейся из поврежденных деревьев.
— Быстрее же, я сказал!
Парсон натянул перчатки. Мы вышли.
Я вытащила из грузового отсека три клетки — длинные серые трубы из полимера с заданными свойствами, стабилизированные заглушками на концах.
— Быстрее! — прошипел он, непрерывно ворочая головой.
Я потянулась за третьей клеткой, когда его пояс взвыл. К моему полному унижению, Парсон заметил опасность первым и стал тыкать пальцем во все стороны. Слеммеры взмывали в воздух и палили, пока Парсон выискивал следующую мишень.
Парсон явно нуждался в помощи, и хотя мне ужасно не хотелось показывать свои возможности, иного выхода не было. На моего спутника нападали десять критов, каждый размером с человека. Он не сумеет уничтожить всех разом.
Не успев додумать до конца, я метнулась вперед, едва не задев голову Парсона, и пока мое тело загораживало ему вид, развернула одну ногу, выпустив на волю длинную, острую, как бритва, режущую кость. Потом извернулась в воздухе, описав широкую дугу.
В то время, как Парсон разносил в клочья очередного крита, два зверя, которых я обезглавила, судорожно дергались на земле. Из распоротых шей били кровавые гейзеры.
Мне стало плохо. Ведь я приехала спасать животных.
— С вами все в повядке? — осведомилась я неприятно визгливым голосом. Начальника станции трясло.
— Да. Благодаря вашей… своевременной помощи.
Я еще раз оглядела тела и передернулась.
Много дней подряд я мысленно группировала невероятно разнообразные виды животных Хейма в клайды: организмы, чьи сходные черты предполагают наличие общего предка.
Один подобный клайд напоминал коэлурозавров мелового периода Земли. Печальная конвергентная эволюция: коэлурозавры были даровитыми убийцами и, судя по скелетам, настоящими гениями среди динозавров.
— У этих твавей есть имя?
— Динорепы, — хрипло ответил Парсон. — Присвоенное им название.
— Откуда они взялись? Вы только сейчас все очистили.
— Возможно, прятались.
— За стволами девевьев?
Деревья стояли слишком близко друг к другу, чтобы допустить мысль о том, что здесь кто-то способен летать.
— Я говорил вам о вашей неминуемой гибели? — Теперь он уже больше походил на себя. — Но, вероятно, я недооценил вас. Вы наверняка погибнете в ближайшее время, однако сожрет вас хищник достаточно внушительных размеров. С маленьким вы справитесь.
Он наклонился, очевидно, желая исследовать мои руки и ноги и удивляясь, как я смогла сразить чудовищ довольно тупыми предметами.
Я снова опустила глаза.
— Скажите, все местные квиты имеют фиолетовую квовь?
— Только те, кто использует ванадий для переноса кислорода: динорепы, дротиковые змеи, чудеры и тому подобное. Гематоды используют медь, придающую крови зеленоватый оттенок, а остальные криты — железо, как… погодите! Здесь не место для лекции по биологии! Я убираюсь отсюда, пока не поздно. А вы все еще хотите остаться?
— Еще как!
— Есть какие-то последние вопросы, профессор?
Он слегка подчеркнул слово «последние».
— Нет.
Но Парсон дернулся, словно от ожога, вскочил в БВВ, выкатился с поляны и исчез.
Противоречивые чувства обуяли меня. Мне хотелось бежать за ним, умоляя взять на станцию, и в то же время никогда больше не видеть эту чертову колесницу изнутри.
Стремительно удаляясь, слышался двухтоновый рев. Постепенно шум стих, и благословенная тишина наполнила лес. Дрожащими пальцами я вынула затычки из ушей и настороженно огляделась.
Лиственные волны, прокатывающиеся высоко наверху, шумели, как валы, наползающие на берег. Вскоре началось мелодичное посвистывание, скорее, похожее на шорох. Легкий ветер уносил от меня трупный смрад. Ноздри наполнились свежим запахом зелени, сдобренным шоколадом.
Садившееся солнце как-то ухитрилось протянуть оранжевый палец через густой полог прямо к почве, превращая жучков, мушек и подвешенные в воздухе пылинки в крошечные падающие звезды. Вокруг царило спокойствие.
Я пригляделась: насекомые энергично пожирали друг друга. Откуда-то донеслась барабанная дробь. Неужели какой-то титан готовит попкорн?
Я была одна в аду, именуемом планетой Парсона, и ночь приближалась. Я повернулась вокруг собственной оси раз, другой, пытаясь убедиться, что на меня не надвигается ничего более зловещего, чем тьма.
— Что тепевь, Сьюзи? — поинтересовалась я вслух.
Бывшая парковка была усыпана противными бугорками величиной с орех, но, похоже, оставалась единственным удобным местом для ночлега. Поэтому я принялась таскать трупы (целые и части) в коридор. Туши оказались на удивление легкими: должно быть, полые, трубчатые кости. Как у меня.
Покончив с грязной работой, я осмотрела свою единственную надежду — клетки. Каждая приобретет нужную форму, как только удалить заглушки. На клетках были выдавлены очень маленькие, почти неразличимые цифры: один, два и три. Ага! Теперь можно сообразить, какую открыть первой.
Я вытащила обе заглушки из первой клетки. Отпрыгнула, убрала заглушки. Ничего не произошло.
О, Господи!
Помня о том, что эта штука может неожиданно поменять размеры, я встревоженно уставилась в темное пространство и обнаружила аномалию: желтый вкладыш, сидевший так туго, что пришлось потратить немало сил, дабы его вытащить. Я не совсем понимала, что с ним делать, поэтому просто отложила.
На другом конце находился еще один вкладыш. Когда я вынула и его, клетка трансформировалась так быстро, что ударила меня по носу, хотя я успела отскочить.
Странные результаты! Получился приличного размера купол, с отражающей поверхностью, блестящей, как фуллерон. Я пялилась на густые джунгли, пейзаж которых дополнял гигант — гибридиум. Само олицетворение взволнованного изумления, я сжимала вкладыш и глазела на клетку с открытым ртом.
Однако сумела взять себя в руки, закрыла рот, отшвырнула вкладыш, подошла ближе к клетке и коснулась его. Материал казался поразительно скользким, как текущая жидкость.
— Гладкая, — прошептала я. Лишенные трения поверхности быстро становились «пунктиком»…
Вот оно, убежище, вопрос в том, каким образом я могу им воспользоваться.
За спиной неожиданно возник отраженный в клетке крит: скелетоподобные лапы заканчивались когтями длиной с хороший мачете. Я развернулась. Зверь зашипел и поспешно ретировался. Действуя лапами, как хороший спринтер, он исчез в ветвях и лианах, украшавших дальнюю «стену» моего предполагаемого ночлега.
Я осторожно последовала за ним, раздвигая растительность и мокрую паутину, и обнаружила еще один лесной коридор. Именно отсюда приходили динорепы.
— Будь я пвоклята, — пробормотала я, мысленно представляя топологию джунглей. — Похоже, Господь создал собственную довожку для боулинга. С девевьями вместо канавок. Десять тысяч аллей! Вот это да!
Картина была настолько впечатляющей, что я беззаботно выпустила ветки… и не успела оглянуться, как змея цвета листвы впилась клыками в седьмой палец моей левой руки.
Если милое создание собиралось тяпнуть и смыться, его ждал сюрприз. А уж я-то как удивилась! Рептилия задыхалась, извивалась, свисая до самой земли, потому что мой мизинец удлинился, как теплая сливочная тянучка.
Крит отпустил добычу, окатил меня злобным взглядом, извернулся, ухитрился вцепиться в ветку и уполз. Я уставилась на свою левую руку.