Страница 4 из 9
– Осторожнее, – сказал Марат Петрович. – В трюмах наверняка сохранились боеприпасы. И, если туда что-нибудь тяжелое упадет… – Его взгляд скользнул к черному провалу в палубе.
– Не упадет, – пообещала Катя.
Она действовала с максимальной осторожностью. Сперва убедилась, что рында надежно захвачена клешней, затем защелкала свободной рукой по панели управления. Из гидроманипулятора, словно лезвие из складного ножика, отщелкнулась секция с небольшим алмазным диском. Пользуясь джойстиком, Сабурова подвела диск к цепи, на которой висел корабельный колокол.
– Натягиваем цепь и пилим, – сказала Катя.
Через минуту рында отделилась от затопленного корабля. Гидроманипулятор поднес ее к иллюминатору.
– К сожалению, пока прочитать ничего невозможно, заросла донными отложениями. Но, если бы мы и увидели иероглифы, то тоже не сумели бы их прочитать. Пусть уж специалисты разбираются, – заметил Коля Зиганиди.
«Русский витязь» неторопливо оплывал корабль, проводя видеосъемку. Компьютер тут же делал расчеты и создавал на экране объемное изображение. Теперь при надобности его можно было вращать в виртуале, разглядывая со всех сторон.
– Жаль, что нам здесь не попалась затонувшая Атлантида, – засмеялся Николай. – Состоялось бы сенсационное открытие.
– Ничего страшного, – ответила Катя. – Со временем будет и Атлантида. Главное, успешно провести испытания. Довести глубоководный аппарат до ума. Вот тогда его и запустят в серию. Атлантидой на подобных аппаратах займутся подводные археологи. А мы займемся спасательными операциями на больших глубинах… Ну вот, теперь уже и рында в нашем контейнере…
Еще около двух часов «Русский витязь» провел вблизи океанического дна, собирая пробы грунта. Наконец Плахин получил команду на всплытие.
– Приготовились, – сказал он и поднял прозрачный колпачок над кнопкой, вдавивл ее пальцем.
Электромагниты, удерживающие контейнеры с дробью под брюхом глубоководного аппарата, отключились. Балласт отсоединился от них. Контейнеры упали в ил, подняв облачка органических отложений. Прожектор погас. Все, находившиеся на борту, почувствовали, как аппарат с небольшим ускорением пошел к поверхности. Теперь его всплытие уже ничто не могло остановить. По закону Архимеда на него действовала подъемная сила, равная весу вытесненной им морской воды. Максимум, можно было маневрировать двигателями, осуществляя горизонтальные передвижения.
– Теперь можете и поспать, – усмехнулся инженер. – От нас уже ничего не зависит. Вообразите себе, что оказались в лифте, возносящем вас на двухкилометровую высоту.
Плахин выставил тусклое дежурное освещение. На главном мониторе в углу сменялись цифры. Глубиномер вел обратный отсчет.
– Словно таймер бомбы перед взрывом, – тихо произнес Зиганиди.
– Сам ты дурак, Николай, и шутки у тебя дурацкие, – отозвалась Сабурова. – Лучше воспользуйся советом мудрого человека, – кивнула она на Плахина. – И вздремни. Нам еще отчет сегодня писать.
Аппарат слегка подрагивал, покачивался, продолжая свое вознесение. От этого и впрямь клонило ко сну. Катя сквозь полуприкрытые веки смотрела на начинавший светлеть иллюминатор.
«Словно рассвет наступает», – успела подумать она. И тут «Русский витязь» вздрогнул, будто натолкнулся на невидимое препятствие, его потянуло сперва вниз, затем в сторону, аппарат стал заваливаться на бок.
– Что происходит?! – выкрикнула Сабурова.
На столкновение с другим подводным объектом не походило – иначе бы почувствовали удар.
– Зацепились? Но за что? Не могу понять, – торопливо говорил Марат Петрович, выводя на монитор изображения внешних камер. – Неужели рыбацкая сеть?
И тут на стекло иллюминатора и впрямь легла сеть, ее ячейки стали отчетливо видны. Затем что-то снаружи зашипело. Аппарат дернуло вверх, всплытие ускорилось. Дергая джойстиком, Плахин пытался выровнять «Русский витязь». Но двигатели не могли справиться с силой, толкавшей глубоководный аппарат к поверхности. Всплытие стало неуправляемым.
– Это не рыбацкая сеть. Она металлическая, – Зиганиди припал лицом к иллюминатору.
– Смотрите, к ней прикреплены надувные понтоны. Они и тащат нас вверх! – рассмотрел изображение на мониторе Плахин. – Что за ерунда?!
Катя уже надела перчатку. Гидроманипулятор ожил. Сабурова тянула руку к потолку:
– Не достает до понтонов. Черт! Нам на винты сеть не намотается?
– Они в защитных кожухах.
Аппарат раскачивало, неуправляемо несло к поверхности. Сабурова уже выщелкнула из клешни алмазный резак. Металлическая сеть поддавалась плохо. Но все же ей удавалось перерезать тросики ячеек.
– Надо освободиться! – кричала она. – Иначе есть вероятность удариться о днище «717»-го.
– Быстрей, – торопил Плахин, поглядывая на стремительно сменяющиеся цифры на мониторе. – Если не ударимся о транспортник, все равно вылетим, как пробка, из воды. А затем последует удар о волны. Всем пристегнуться!
«Русский витязь» тащило с неудержимой силой к поверхности, а люди, находившиеся в нем, не могли ничего с этим поделать. Вся надежда оставалась на Сабурову. Только бы ей удалось перерезать сеть. Тогда бы аппарат вывернулся из нее и перешел в штатный режим всплытия…
– Глубина шестьдесят метров! – выкрикнул Марат Петрович.
– Не успеваем, – беззвучно выдохнула Катя.
И тут случилась еще одна странная вещь. Стремительный подъем застопорился так, словно кто-то резко дернул глубоководный аппарат вниз. На экране глубиномер показал погружение на десяток метров. После чего «Русский витязь» завис в пространстве с продольным креном в девяносто градусов. Электродвигатели продолжали жужжать, но не могли сдвинуть аппарат с места, вернуть его в вертикальное положение. Он словно увяз в густой жидкости, похожей на желе, и лишь подрагивал.
– Что за черт? – Катя с надеждой глядела на Плахина.
– Связь с «717»-м отсутствует, – развел руками Марат Петрович. – Сам не знаю, что и думать…
3
Надувной катер, гулко стуча днищем по воде, мчался на восток. Небо уже сделалось серым от затянувших его грозовых туч. Они отражались в волнующейся воде, отчего волны казались свинцовыми. Ветер хлопал тентом. Отчаянно ревел на полных оборотах подвесной двигатель.
Виталий Саблин стоял на корме, управляя плавсредством.
– Попробуй еще раз их вызвать, – прикрывая лицо от брызг, сказал Боцман.
Старлей Прошкин в очередной раз попытался связаться с сейнером, передавшим сигнал бедствия.
– Глухо, – наконец произнес он, спуская наушники рации на шею. – Последнее, что они передали, а мы сумели принять: «пожар усиливается», а потом связь оборвалась.
– И было это двадцать три минуты тому назад. – Каплей машинально глянул на часы. – Перспективы не самые радужные. Судя по всему, сейнер уже должен находиться в зоне прямой видимости.
Судовой врач и еще один молодой спецназовец стояли на носу катера, вглядываясь вперед по курсу. Но из-за расходившихся рваных волн мало что можно было рассмотреть.
– Товарищ каплей, вижу их. Они на «два часа». Вон – справа.
Вскоре и Саблин со своего места на корме мог уже рассмотреть терпящий бедствие сейнер. За кормой трепыхался камбоджийский флаг. Над рубкой еще поднимался то ли пар, то ли негустой дым. Закопченный металл пузырился вздутой корабельной краской. Но было понятно, что с пожаром команда все же справилась. Огня не наблюдалось.
– Никого нет на палубе, – произнес Саблин очевидное.
Судно и впрямь словно вымерло. Не слышать звук двигателя приближающегося катера на сейнере не могли. Плавсредство подходило с наветренной стороны. И тем не менее никто не выбежал на палубу радостно встречать своих спасателей.
– Очень странно, – проговорил Саблин, не спеша подходить к таинственно опустевшему судну.
Сейнер дрейфовал с заглушенной силовой установкой. Неяркое солнце, чуть-чуть пробивавшееся сквозь стык в тучах, делало картину совсем уж нереальной. Закопченное железо, трепыхающийся флаг, опустевшая палуба.