В якутской тайге

— Заякорились надежно, язви тебя в душу! — шумел боец-волжанин. — Да и какая это река — ручей, и только! Вот по Волге плыть — то настоящая река…

— А ты не ругайся. Языком не сдвинешь, — урезонивали волжанина, — раздевайся да в воду — лучше будет.

— Внимание! — крикнул вдруг какой-то весельчак. — Да здравствует река Май! Все разом штаны снимай!

— Мы-то снимем, а вот тебе не стоит — утонешь.

— Он бы и захотел, так не утонет — у него голова пустая.

Так, под шутки и смех, командиры и красноармейцы залезли в ледяную воду, и хоть с большим трудом, но столкнули судно с мели.

Спустившись вниз по течению верст на триста, отряд добрался до своих пароходов и на них без всяких задержек 2 октября прибыл в деревню Петропавловское. Здесь находилась 8-я рота Петроградского полка.

Исай Карпель выехал в Якутск, командование же над объединенным подразделением, которое переименовано было в батальон, принял Дмитриев.

Постепенно все разбросанные красноармейские отряды стягивались ближе к своему центру — Якутску. Обе стороны готовились к неизбежным решающим боям.

НЕЛЬКАНСКАЯ НЕУДАЧА ПЕПЕЛЯЕВА

Из белогвардейского тыла к нам приходили сведения о подготовке к походу на Якутск, а также и о трениях, которые возникали там.

В Аяне из остатков бесславно закончившей свое существование «якутской народной армии» белогвардейцы сформировали 3-й отдельный якутский батальон в составе около двухсот человек. Под руководством нескольких офицеров-пепеляевцев батальон приступил к усиленной военной подготовке.

Бывший командующий «якутской армией» Коробейников и его ближайший помощник полковник Дуганов, имея при себе больше пуда золота и большое количество пушнины, с группой офицеров уехали во Владивосток.

Не ладились отношения между «управляющим областью» Куликовским и представителями Якутского народного управления в Охотске. Желая укрепить свою власть, Куликовский отдал распоряжение о роспуске Якутского областного народного управления. Все его дела и средства должны были поступить в распоряжение Куликовского, а члены управления оставались при его особе в качестве якутских особоуполномоченных.

Но представителям «народной власти», обосновавшимся около миллионного охотского склада товаров купца Никифорова, совсем не улыбалась перспектива потерять свое влияние на дела области. Они ответили весьма дипломатично. Дескать, управление признает Куликовского как управляющего областью, приветствует прибывшего с дружиной генерала Пепеляева и будет всемерно оказывать ему помощь в борьбе с Советской властью в Якутии. Но об упразднении управления и о переезде его членов в Аян, в распоряжение Куликовского, умолчали.

Таким образом, в области фактически сложились две антисоветские группы. Одна с Пепеляевым и Куликовским во главе, стремившаяся к захвату Якутска, установила форму военной диктатуры; а другая оставалась в лице Якутского областного народного управления, сосредоточившего все свое внимание на богатый пушниной Север, где было выгодно и удобно реализовать никифоровские товары.

30 сентября в Аян из Владивостока прибыл на большом океанском пароходе «Томск» с отрядом в 150 человек и двадцатью тысячами пудов разного интендантского груза помощник Пепеляева генерал Вишневский. Здесь Вишневскому было передано адресованное на имя Пепеляева письмо от председателя Якутского областного народного управления Ефимова. Я хочу процитировать его, поскольку оно раскрывает обстановку и взаимоотношения между белогвардейскими авантюристами. В письме сообщалось:

«Охотское побережье и Якутская область с ее пушными богатствами привлекают внимание дельцов всех категорий, начиная с Бочкарева и Лесникова и кончая Сентяповым, Яныгиным и другими, с их бесчисленным множеством соратников. Все эти люди, нисколько не думая о благе своей родины и в то же время муссируя лозунги восстановления родины, работают для своих личных, корыстных целей.

Эти люди взаимно конкурируют друг с другом, живут между собою, как кошка с собакой, и в то же время расстраивают нормальную жизнь, способствуя нравственной порче населения и воспитывая его в духе авантюризма и атаманщины. Бочкарев и Яныгин внесли немало отрицательных элементов в среду якутского населения, о чем вам подтвердят М. М. Сивцев, И. Л. Слепцов, Е. Л. Слепцов, И. Г. Сивцев и другие якуты.

Во имя обеспечения своего тыла, каковым является порт Охотск (вообще Охотское побережье), необходимо вам всех «героев» Охотского побережья разоружить и установить свою твердую власть.

Я лично потерял надежду на то, что приморская власть против охотских авантюристов примет какие-либо меры, ибо Бочкарев и другие во Владивостоке имеют своих агентов из лиц, очень близко стоящих к правящей сфере».

Представители Ефимова настойчиво просили Вишневского об отправке в Охотск отряда для смены охотского гарнизона, состоявшего из бочкаревцев. Ввиду того, что Охотский порт по стратегическим соображениям было желательно закрепить за дружиной, просьба Ефимова была удовлетворена, и в Охотск был командирован с небольшим отрядом капитан Михайловский — один из приближенных Пепеляева, близко стоявший к областнической организации.

По прибытии пепеляевского отряда в Охотск бочкаревцы после недолгих препирательств согласились «добровольно» оставить город и выехать во Владивосток с пароходом «Томск», на котором прибыл Михайловский.

Пароход «Томск» на обратном пути зашел в Аян, где состоялось совещание, на котором присутствовали «управляющий областью» Куликовский, приехавший из Охотска купец Никифоров и др.

Никифоров доложил, что в Охотске собралось около пятисот человек беженцев и бойцов и есть около трехсот лошадей. На Новом Устье находится отряд милиции из сорока человек.

Вся пушнина областного управления использована на покупку товаров и оружия для армии. Фирме «Свенсон» дан новый заказ на поставку товаров осенним рейсом и выдан задаток в 50 тысяч рублей.

Из Аяна Никифоров выехал в Японию для размещения нового заказа на оружие и теплую одежду для белогвардейцев.

Красная Армия выбросила японские войска с Дальнего Востока. Но империалисты Японии все еще питали надежду вернуться туда, хотя бы с помощью белогвардейцев.

Однажды в ясное осеннее утро в Аянскую бухту вошла, сверкая белоснежными бортами, изящная моторная яхта. И вскоре в штаб гарнизона к пепеляевцам явились два прибывших с ней японца. Один из них — важный господин — ни слова не говорил по-русски, был одет в дорогой штатский костюм, но выправкой очень походил на офицера. Второй оказался служащим местной фирмы «Арай-Гуми» и сопровождал первого в качестве переводчика.

Старший японец отрекомендовался представителем очень крупной японской торговой фирмы и попросил информировать его о положении дел в Якутской области, о целях пепеляевской дружины, заявив, что эти сведения ему необходимы по коммерческим соображениям.

В кратких словах посетителю обрисовали положение в Якутской области и в общей форме рассказали о намерениях Пепеляева. Тогда назойливый «коммерсант» стал излагать свои соображения относительно антисоветской борьбы в Якутии. В заключение он посоветовал белогвардейцам установить дружественную связь с Японией. Для этой цели он предложил командировать в Токио представителя от дружины и сам брался доставить его в Японию на своей яхте и там представить видным членам правительства.

Увлекшись разговором, японский «коммерсант» быстро начертил на бумаге схематическую, но довольно точную карту Якутской области, на которой неожиданно написал красивым почерком русское слово «Нелькан». Спохватившись, он быстро зачеркнул его.

Гостю определенно дали понять, что все его разговоры и предложения бесполезны, ибо теперь всем стало ясно, что японцы на Дальнем Востоке преследуют слишком откровенно захватнические цели.