Разрушители

– Не волнуйтесь, сейчас разберемся, – отвечал ей мужчина.

Дальше все происходило как в тумане. Комнату заполнили полицейские и люди в штатском. На запястьях Ольги защелкнулись наручники. Потом девушку усадили за стол, дали выпить воды, но от первого же глотка ее вырвало.

Пока полицейский задавал вопросы, она, механически отвечая, не сводила взгляда с трупа Волы, которого осматривал мужчина в резиновых перчатках. Вскоре мимо пронесли на носилках закрытое простыней тело.

– Значит, вы не помните, как оказались в доме? – в который раз спросил полицейский.

– Я же говорю, он меня ударил, – будто издалека услышала она собственный голос.

– Вы настаиваете, что убили Волу Чачба и его бабушку в состоянии аффекта?

– Какую бабушку? – вновь услышала она свой голос. В нем были удивление и испуг.

Потом Ольгу отвезли в участок. Лишь в машине она поняла, что все платье на груди у нее в крови. Этот запах вызвал очередной приступ тошноты.

По версии следствия, Вола Чачба вышел со двора дома, где жила его парализованная бабушка, и случайно встретил свою соседку Ольгу Громову. Ввиду тяжелого материального положения молодая женщина предложила ему интимные услуги за деньги. Он согласился и пригласил ее в дом к родственнице. По пути Вола рассказал, что получил накануне зарплату. У Громовой сразу возник план. Оказавшись в квартире, она завладела топориком и нанесла смертельный удар Воле по голове. Потом добила парализованную бабушку. Однако на крик отреагировали соседи. Находящийся поблизости экипаж патрульной машины застал Громову на месте преступления.

Ольга пыталась возразить, ведь она четко помнила, что вместе с полицией сразу появился патологоанатом и сотрудники прокуратуры. Ей ответили, что следственная бригада якобы тоже случайно оказалась рядом.

Ольге «светил» огромный срок. Было даже страшно подумать, что ее ждало впереди. Однако вскоре на очередной допрос вместо следователя пришел какой-то грузин невысокого роста, с широким лицом. Он сказал, что его зовут Бебури Гагуа, и заявил, что у него есть доказательства о непричастности Ольги к убийству. Камера наружного наблюдения, установленная на перекрестке, зафиксировала, как Вола бил ее по голове, а потом на руках внес во двор дома. Спустя некоторое время в поле зрения этой же камеры попали двое убегающих мужчин. Это подтверждает ее показания, что в дом к родственнице Волы она пошла не по своей воле, и косвенно указывает на ее непричастность к убийству. Согласно его версии, после того, как Вола вышел из дома своей родственницы, туда заявились грабители, все это время находившиеся во дворе. Они не рассчитывали, что внук парализованной бабки вернется. Убив его и старуху, грабители вложили топор в руки оглушенной еще на улице Волой девушки.

Но радость Ольги была преждевременной. Бебури выдвинул условие, что взамен его услуги она подпишет контракт на сотрудничество с военной разведкой. В случае, если в последующем Ольга попытается обмануть в его лице правительство страны, она снова окажется в том положении, из которого ее вытащат. Более того, это отразится на ее матери.

– Чего задумалась, подруга? – отвлекла Ольгу от размышлений Зоя. – Пойдем завтрак готовить. Ты не забыла, что у нас сегодня встреча?

Мелкий дождь, шедший весь день, после захода солнца прекратился. Однако легче от этого не стало. С деревьев по-прежнему слетали крупные дождевые капли, их стук о землю, покрытую опавшей листвой, заполнял тишину леса.

Осторожно ступая, почти без звуков отряд Хаважа Албагачиева спускался по едва заметной тропе. Идти по склону было тяжело. Ноги скользили, в любой момент можно было налететь лицом на ветку.

Шедший впереди Джамбек Эльнуразов замедлил шаги. Хаваж понял, в чем причина задержки. Они уже почти вышли к кромке леса, и впереди, в просветах между деревьями, стали различимы редкие огни селения. Он разглядел худощавую фигуру Анзора Чараева. Совсем еще мальчишка, выполняя функции головного дозора, шел впереди один и без оружия. В случае чего подросток должен был сказать, что искал корову. В сумерках бандиты могли постоянно видеть его или услышать голос. В такое время в лесу никто не ходит. Но если в отряде или среди родственников кого-то из моджахедов завелся предатель, то вполне возможна засада. Половина людей Хаважа часто бывает дома. Что стоит кому-то из них подбросить в рюкзак маячок или просто уговорить работать на продажных ментов и русских кафиров взамен на амнистию? Сколько раз на военных советах Маджлисуль шура Хаваж поднимал вопрос, чтобы привезли оборудование, которое позволяет находить эти разные «жучки», маяки и скрытые камеры. Над ним просто смеялись. Зачем они в лесу? Но кто гарантирует сейчас, что идущий в одной колонне с боевиками грузин, которого Хаважу представили Нугзаром Табагари, не двойной агент? Он принял решение в случае неудачи плюнуть на все и прикончить его, а эмиру сказать, будто тот погиб от случайной пули. И не только потому, что сомневался в нем. Хаваж попросту ненавидел эту нацию, впрочем, не жаловал и все остальные, жившие на Кавказе. Но ингуши и дагестанцы, аварцы и адыги хотя бы близки по крови. А что грузины? В глубине души он понимал, такое мнение у него сложилось после прихода к власти Саакашвили. Хаваж пристально следил за ходом войны в Осетии, не отходил от телевизора несколько дней. Видел, как руководитель страны бежит, потеряв разум, от мифического русского самолета, жует галстук... В этом отношении даже заклятый враг Хаважа Кадыров – мужчина. Он никогда не предстанет в таком виде перед людьми. Другое дело, кто какие взгляды исповедует. Аллах всем судья.

Боевики встали. От поля их отделяли заросли кустарника высотою чуть ниже человеческого роста.

– Пришли, – констатировал Хаваж, собираясь с мыслями.

– Это и есть Рошни-Чу? – зачем-то спросил грузин.

Его вопрос разозлил Хаважа. Он развернулся к Нугзару всем телом:

– Разве я похож на одного из пророков неверных, Моисея, который сорок лет водил бедных людей по пустыне?

– Не надо трогать религии, – спокойно ответил Нугзар. – Видишь, я христианин, но воюю против русских. Нас объединяет Кавказ.

– Заходим в село и двигаемся с двух сторон дороги. Дома, которые нам нужны, стоят по соседству и находятся почти в центре улицы, – стал давать последние наставления Хаваж. – Все знают свою задачу. Быстро делаем дело и уходим. Мирных людей не трогать. Возвращаемся сюда, потом идем к машинам. Всем все ясно?

Моджахеды ответили негромким лязгом оружия и щелчками снятых с предохранителей пистолетов. Все в последний раз проверяли снаряжение. Стоящий рядом с грузином Джамбек Эльнуразов торопливо перевел на русский слова Хаважа.

– Вперед! – скомандовал командир. – Джамбек, не спускай глаз с нашего гостя. Головой за него отвечаешь.

Коренастый бородач с черной родинкой у широкого носа взял за локоть грузина:

– Держись меня. Наша – левая сторона улицы. Мы прикрываем Хаважа.

Грузин сунул руку за отворот куртки, вынул пистолет, растерянно повертел им:

– Наверное, я вас мог бы здесь подождать?

– А если что-то пойдет не так и мы будем вынуждены вернуться другим путем, что тогда? – вновь вскипел Хаваж. – Нам могут отрезать пути отхода. Кто знает, может, ты вовсе никакой не сотрудник грузинской разведки, а провокатор из Москвы?

– Я не говорил, что работаю в разведке, – промямлил грузин. – Я член неправительственной организации...

– Хватит сказки рассказывать, – ударил его по плечу Шовхал. Вооруженный гранатометом и выше всех ростом, он выглядел зловеще.

Грузин появился в отряде три дня назад, вместе с эмиссаром от Доку Умарова Амирбеком, который сказал, что этот человек приехал в республику по заданию одной частной компании. Якобы она хочет финансировать деятельность сопротивления, а задача грузина – изучить целесообразность помощи, примерно определить ее размеры, уточнить, по каким каналам удобнее это делать и в какой форме. Но главное – изучить положение дел в республике изнутри, увидеть ее глазами чеченцев.