Страница 5 из 11
– А вы, простите, откуда знаете? – Глеб Васильевич уставился на собеседника захмелевшим взглядом.
– Ну, как? – Курочкин наколол вилкой оливку и отправил ее в рот. – Во многих зарубежных изданиях упоминается ваше решение по внедрению комбинированных схем запуска в систему «Коллапс» ракет «земля – воздух» и адаптации ее к кораблям.
– Что вы сказали? – У Тихонова от удивления даже нижняя челюсть отвисла. Он мотнул головой, решив, что ему показалось.
– Чем вы удивлены? – Брови Курочкина поползли вверх. – Я не ожидал такой реакции.
– Но, простите, ведь эти разработки засекречены… – прошептал Глеб Васильевич.
– Бросьте! – рассмеялся Курочкин. – Это для вас. По крайней мере, в этой стране они имеют такой гриф только потому, что руководство военного ведомства не заинтересовано в монополии России на производство изделий, подобных вашему. Они скрывают это от президента и народа. Поверьте, в Штатах и Европе пристально следят за работами гениального конструктора Тихонова. Более того, определенным кругам выгодно передавать информацию по работе над проектом иностранным разведкам. Как только там соберут и испытают ваше детище, Министерство обороны тут же заявит, что мы безнадежно отстали в этой области, и предложит закупать его у тех же американцев через Францию. Средств, как всегда, выделят в сорок раз больше, чем на собственные разработки. А что, должны же у наших чиновников из министерства жены отдыхать на хороших курортах, а дети ездить на достойных машинах?
– Ездить на дорогих тачках, – словно эхо повторил Глеб Васильевич, в глазах его блеснули слезы.
– Извините, если сказал что-то не так, – заволновался Курочкин.
На самом деле Сэм умышленно затронул эту тему. Он долго и тщательно планировал разговор. В его работе нельзя допускать ошибок. Он особенный человек, с особыми полномочиями, и в случае прокола ему придется тяжело. Любая спецслужба мира сочтет за огромную удачу заполучить в свои лапы секретного агента специального отдела ЦРУ. Что по сравнению с ним Джеймс Бонд? Сценаристам даже не снилось, какие парни есть в великой Америке. Конечно, Сэму не дала природа той физической силы и доблести во взгляде, как отцу, бывшему «зеленому берету», – он пошел в мать, имевшую большую склонность к точным наукам и искусству. Зато ее интеллект и отцовская тяга к приключениям полностью воплотились в Алексе – так его звали после рождения. Потом он стал Рональдом, Майклом, Ричардом… Теперь вот – Сэм. Для его страны наступают тяжелые времена: имея огромный долг, она должна удержать свои позиции супердержавы. На фоне Китая и той же Индии делать это все сложнее. У Кейро тоже свой небольшой участок в этом огромном мире противоречий.
– Все равно, я не понимаю причины вашего интереса к моей персоне, – тихо сказал Глеб Васильевич.
– Что же. – Собираясь с мыслями, Курочкин прижал к губам салфетку, скомкал ее и бросил в тарелку. – Я – представитель крупного международного фонда, оказывающего помощь людям, которые по каким-то причинам не могут самореализоваться у себя в стране.
– Значит, вот оно что! – задумчиво пробормотал Глеб Васильевич.
– Как дела с сыном? – неожиданно сменил тему Курочкин.
Вести разговор в этом русле становилось опасно. Все должно быть дозированно.
– Он в коме, – опустил взгляд Глеб Васильевич.
– Что говорят врачи? – продолжал участливо расспрашивать Курочкин.
– Шансы мизерны, – вздохнул Тихонов. – Жена слегла. Но можно попытаться перевезти его в Израиль. Только… – Он вдруг сник.
– Что? – нахмурился Курочкин.
– Как минимум, нужно сорок тысяч долларов, – выдохнул Глеб Васильевич.
– В чем же вопрос? – сделал вид, будто не понял, Курочкин.
– Как раз в них, – зло ответил Глеб Васильевич. – Разве не понятно?
– Значит, я не зря сегодня попросил вас прийти сюда, – оживился Курочкин.
– Почему? – удивленно протянул Глеб Васильевич.
– Есть люди, которые очень заинтересованы в продолжении вашей работы, – внимательно следя за реакцией Тихонова, заговорил Курочкин. – И чтобы вы не останавливались, они готовы взять финансирование лечения вашего сына на себя.
– Но проект закрыт! – воскликнул ученый.
– Вам дадут лабораторию и выделят деньги. Вы сами наберете себе штат сотрудников…
– Я понял, – помрачнел Глеб Васильевич. – Вы предлагаете мне стать предателем?
– Вы им не можете стать.
– Почему?
– Вас самих страна предала.
– Согласен, – кивнул Глеб Васильевич. – Но мне никто не даст возможности уехать из России.
– Это уже не ваша забота. Вы же не хотите зла своему единственному ребенку?
– Вы мне угрожаете?
– Позвольте, вы сами только что сказали, что без денег его крайне сложно спасти…
– Да, я именно так сказал. – Глеб Васильевич снова опустил голову.
Антон вошел в вестибюль санатория и огляделся. За стойкой, именуемой в новой России «ресепшн», никого не было. Гигантский фикус в деревянной кадке, раздвижная лестница у нелепой, обитой рейкой квадратной колонны и запах краски слегка портили первое впечатление.
– М-да! – вырвалось у вошедшего следом Дрона. – И это санаторий!
– Мы сюда не отдыхать приехали, – негромко напомнил Антон. – Да и не сезон еще.
– Кто-то пришел! – раздался откуда-то из глубины зала испуганный женский голос.
– Сиди, ты куда? – сказал второй, принадлежавший молодому мужчине.
– Я, вообще-то, на работе, – возмутилась девушка.
– Работа не волк, в лес не убежит! – хохотнул третий голос.
– Васька, руки! – строго одернула девушка.
Антон шагнул в сторону и увидел, как с одного из диванов, обтянутых черным кожзаменителем, поднялась молодая женщина в зеленом платье с белым воротничком. Двое солдат остались сидеть, причем у одного из них на коленях лежал автомат. Антон знал, что санаторий охраняется российскими патрулями, однако не ожидал, что так.
– Здравствуйте! – приветствовала их крашенная в рыжий цвет девушка с размазанной по щеке губной помадой.
Антон кивнул и перевел взгляд на солдат:
– Где начальник патруля?
– А что случилось? – Солдат с автоматом на коленях вскочил со своего места и водрузил кепку на покрытую рыжей шевелюрой голову.
– Пока ничего, – покачал головой Антон. – Но при такой организации службы наверняка должно случиться.
– Мы отдыхаем, – не вставая, бросил дружок рыжего. – На территории второй патруль. – У него было круглое лицо, маленькие глазки и неимоверно большая нижняя губа.
«Наверное, в детстве плаксивым был», – подумал Антон, а вслух спросил:
– Почему с оружием в помещении?
– Мы – охрана, – пояснил очевидное наглец.
Большинство отдыхающих здесь были либо военными пенсионерами, либо уволенными с военной службы по причине болезни или ранения. Антон с Дроном больше двух месяцев не стриглись, чтобы походить на эту категорию.
Антон оглянулся на Дрона.
Среднего роста, смуглолицый, с живым взглядом майор сразу понял командира. Василия хлебом не корми, дай поглумиться над людьми, тем более над теми, кто не до конца понимает, что поступает плохо.
– Василий! Тезка, не узнал? – Дрон бросил на пол баул, выпрямил перед собой руки и двинул к солдату с автоматом.
Недоумение на лице солдата сменилось радостью, потом снова недоумением. Он во все глаза смотрел на мужчину, явно лет на семь старше его.
– Ты что, не узнал? – продолжал Василий.
– Блин, нет, – смутился солдат.
– Но ты же Василий?
– Ну?
– Откуда родом?
– Смоленск.
– На какой улице живешь?
– На Школьной, – пробормотал вконец растерявшийся солдат.
– А я – на Гагарина. Ну, ты, Рыжий, даешь! А ну, вспоминай!
Дрон нагло врал. Про прозвище он догадался. Это легко, имя услышал, а улица Гагарина, как и Горького, Чкалова и многих других выдающихся людей, есть в любом областном центре.
– Вы с отцом работаете? – продолжал хлопать глазами парень.
– Нет. – Дрон положил ладонь правой руки на ствол автомата, левой отсоединил магазин и запустил им в голову сидящего на диване «плаксы». Раздался грохот и вскрик.