Страница 7 из 14
– Оригинально, – кивнул головой Борис Евгеньевич. – Если бы не лысина, то я бы подумал, что это Наполеон. Ну что, долго голодом будешь морить?
– Тебя ждали, – слащаво улыбнулся Бобров и громко троекратно хлопнул в ладоши: – Господа, прошу к столу!
Как принято, началась официальная часть церемонии, состоящая из чопорных поздравлений и тостов. Подарки вручили еще на входе, где именинник собственной персоной встречал гостей. Принимая от пришедших коробки и цветы, Александр Михайлович, рассыпаясь в любезностях, укладывал их на поднос, который держал переодетый в дворецкого мужчина с пышными усами.
Пока жена вручала своему двоюродному братцу часы «Ролекс», Бориса Евгеньевича так и подмывало проверить, настоящие они или нет.
Позади расположенных за столом стульев для гостей расположились официанты. В расшитых золотом ливреях и белоснежных перчатках девушки и парни были как на подбор стройны и красивы. Причем гостям они прислуживали тоже своеобразно. Галантные кавалеры обслуживали женщин, а девушки – мужчин.
Первым, как водится, подчиненного и родственника поздравил Борис Евгеньевич, после чего наступила очередь остальных приглашенных. К своему удивлению, среди присутствующих Пешехонов увидел и управляющих двумя коммерческими банками, Ермакова и Олейника, которые выделяли кредиты на расширение его комплекса. С Бобровым он обсуждал этапы предстоящей работы, но не говорил, какие банки будут в этом задействованы. «Значит, этот пройдоха был знаком с ними давно», – пришел к выводу Пешехонов.
Когда череда поздравлений закончилась, а усиливающийся шум за столом сигнализировал, что празднование в самом разгаре, заиграла музыка. Несколько пар, встав из-за стола, направились танцевать.
– Пойдем, потанцуем, – успевший изрядно захмелеть, Борис Евгеньевич взял за локоть Наталью.
– Извини, мне что-то нездоровится, – она освободила свою руку. – По-моему, я сейчас испорчу застолье.
– Тебе плохо?
– Я смешала шампанское с водкой, – подтвердила она его опасения. – Давай уедем?
Пешехонов опешил. В разгар мероприятия покинуть зал было нельзя. Это могли расценить как дань неуважения к имениннику и гостям. Между ним и Бобровым и так довольно холодные отношения. Не дай бог, это будет замечено приглашенными, а среди них немало людей, от которых зависел успех компании.
– Я провожу тебя до машины, – сухо ответил он и помог ей подняться из-за стола.
– Что-нибудь случилось? – забеспокоился Бобров.
– Наталье нездоровится, – виновато улыбнулся Пешехонов. – Я провожу ее и сразу вернусь.
Бобров направился вслед за ними.
На улице было уже темно и прохладно. Предвидя, что будет выпивать, Борис Евгеньевич взял с собой водителя, который должен был поджидать их в машине, но как назло того на месте не оказалось.
– Не надо было ему говорить, что до часу ночи будем здесь, – занервничал Пешехонов. – Он, видимо, решил, что раньше не понадобится, и свалил домой.
– Я сейчас. – Бобер, обведя взглядом припаркованные рядом с входом в ресторан автомобили и увидев в одном из них человека, направился в его сторону.
О чем-то с полминуты поговорив с водителем, он подозвал Пешехоновых.
– Все, вопрос решен, этот молодой человек довезет Наталью до дома, – Бобров кивнул на сидящего за рулем серебристой «Ауди» парня.
– Я боюсь, – неожиданно запротестовала Наташа. – Кто это?
– Я провожу тебя, – Борис Евгеньевич решительно открыл заднюю дверцу: – Садись. Шеф, – обратился он уже к водителю, – обратно довезешь?
– Без проблем, – ответил сидящий за рулем Скоробогатов.
Вскоре они оказались возле дома.
– Сама дойдешь или проводить? – заглянул в глаза супруги Пешехонов.
Ему, разогретому спиртным, не терпелось вернуться назад, хотя еще утром он считал, что не высидит на торжестве и часа. Но алкоголь сделал свое дело, и организм, уставший от повседневной рутинной работы, расслабившись от нескольких рюмок хорошего коньяка, требовал продолжения веселья.
– Нет, провожать меня не стоит. Возвращайся. – Стараясь не смотреть ему в глаза, она чмокнула его в лоб и, выскользнув из машины, направилась к подъезду.
Не дожидаясь команды, Скорый завел мотор и, развернувшись, поехал в обратном направлении.
– А вы тоже кого-то со дня рождения поджидаете? – поинтересовался Борис Евгеньевич. Его душа пела, и ему хотелось с кем-нибудь пообщаться.
Водитель, казалось, не расслышал его вопроса. Неожиданно свернув в темноту какого-то переулка, он затормозил возле стоявшей с выключенными фарами «Нивы».
– Ты чего? – опешил Пешехонов, но тут же осекся.
Выскочившие из внедорожника парни быстро пересели в их «Ауди». Он оказался зажатым с двух сторон какими-то качками. На переднее сиденье, рядом с водителем, плюхнулся еще один мордоворот. Взревев мотором, машина рванула с места. Борис Евгеньевич предпринял попытку вырваться, но, получив удар в висок локтем, отказался от этой мысли. Он сидел молча, пытаясь понять происходящее уже основательно помутненным умом.
Остановив машину на территории заброшенного кирпичного завода, его выволокли из салона и повалили на землю.
– Что вам от меня нужно? – возмутился он и тут же получил еще один удар, уже ногой и в грудь.
С ним не церемонились. Стало страшно, хмель почти улетучился.
– А ты не знаешь? – Кто-то встряхнул его за отворот пиджака, и в тот же момент из глаз брызнули искры, а нос, казалось, превратился в лепешку.
– Бабки гони!
С трудом разлепив вмиг отекшие веки, он разглядел силуэт парня, сидевшего за рулем.
– У меня с собой меньше тысячи…
– Ты что, недоносок, – возмутился вдруг тот, – издеваешься? Ты еще скажи, что про счетчик первый раз слышишь.
– Какой счетчик?
Парень схватил его за грудки и замахнулся для очередного удара, но, неожиданно опустив руку, отпрянул, вопросительно посмотрел на своих товарищей, стоявших рядом:
– Это не Шнякин!
– Я не Шнякин, – механически повторил Пешехонов и почувствовал радость. Его с кем-то перепутали! Он облегченно перевел дыхание.
– Как? – Кто-то поднес к лицу Бориса Евгеньевича зажигалку. – Екарный бабай!
– Дядя, – его бесцеремонно потрепали за плечо, – а как тебя звать-величать?
Ответ Пешехонова привел бандитов в замешательство. Они принялись обсуждать, как поступить с ним и исправить чудовищную ошибку.
Краем уха слушая их, он вновь стал терять надежду на благоприятный исход недоразумения.
– Мочить его придется, – громом среди ясного неба прозвучало из уст одного из его мучителей.
– Наверняка. А то вложит нас, – поддержал его другой. – Тем более про Шнякина теперь знает.
– Не надо меня убивать, – выдавил он из себя. – Я молчать буду…
Водитель злосчастной «Ауди» вновь присел перед ним на корточки:
– Молчать, говоришь, будешь. – Он хмыкнул. – А как объяснишь жене, кто тебя отделал?
– Найду что сказать, – выдавил из себя Пешехонов. – С кем по пьяни не бывает?
Он старался говорить уверенно, пытаясь запрятать страх поглубже, чтобы слова прозвучали убедительней и не дали его мучителям повода подумать, будто он это лопочет, повинуясь инстинкту самосохранения.
– По пьяни, говоришь? – Парень посмотрел на своих дружков. – А что, накачаем его сейчас до усеру, чтобы до утра «му» сказать не смог, да выкинем рядом с тем местом, где я его подцепил.
– Пей. – В нос уткнулся край эмалированной кружки с какой-то жидкостью.
Он замотал головой и замычал.
– Пей, сука, иначе хлебало разорву!
Чья-то сильная рука обхватила шею и сдавила с такой силой, что в голове зашумело.
– Это что, – простонал он, – яд?
Раздался смех.
– Пей, придурок. – Парень, сидевший перед ним на корточках, взял из его рук кружку, выпил. – Водка это, чудик. – Он усмехнулся.
– Зачем? – набравшись смелости, едва слышно спросил Борис Евгеньевич и зажмурился, опасаясь получить вместо ответа очередную зуботычину.
– А затем, чтобы встреча с нами показалась тебе глюком.