Тройной агент

В Аммане Али бен Зеид каждый день проверял электронную почту. Для Балави завели электронный адрес — специальный, только для этого нового агента, которому бен Зеид присвоил кодовую кличку Панцер — грозен, мол, как немецкий танк. Балави предупредили, чтобы пользовался почтой пореже, а то вдруг за ним наблюдают, но дни проходили за днями, а он не вышел на контакт ни разу. Что с агентом? Не заболел ли? Может, заблудился? Весьма возможным объяснением, как хорошо понимал бен Зеид, было то, что он попросту убит. Всякого приезжего, особенно прибывшего из прозападной Иордании, талибы считают заведомым шпионом. Владение арабским и английским вряд ли в трудный момент поможет, поскольку в стране талибов говорят преимущественно на пушту. Балави знал это и сам.

Боюсь, что в Пакистане я погибну, вдруг выпалил Балави во время одной из их последних встреч. Меня убьют, и некому будет позаботиться о жене и детях.

Тогда бен Зеид постарался его ободрить, но теперь разведчика снедало беспокойство и чувство вины. И он стал внутренне готовиться к тому, что эксперимент с Балави, возможно, провалился. Такое случалось и раньше.

Но вот однажды утром в конце марта, сидя за компьютером и разбираясь в пришедшей за ночь почте, бен Зеид краем глаза заметил, что над одним из редко используемых адресов выскочил и запульсировал конвертик. Надпись на нем была набором слов, кодом, но логин отправителя не оставлял сомнений.

Текст тоже был зашифрован — несколько коротких, заранее согласованных между агентом и куратором фраз, которые должны были удостоверить подлинность первого контакта. В переводе на человеческий язык послание означало: Это Балави. Я на месте.

Несколькими следующими записками Балави сообщил, что с первым шпионским заданием худо-бедно справляется. Устроился в центральном городе Южного Вазиристана, крохотной торговой Ване; живет на деньги, которыми его на первое время снабдил Мухабарат. Как в большинстве более-менее похожих на город местных поселений, в Ване есть переговорный пункт с компьютерными терминалами, которыми и будет пользоваться Балави для связи с Амманом. У Балави имелось несколько адресов пакистанских джихадистов, с которыми он общался в интернете, когда был Абу Дуджаной аль-Хорасани. Планировалось, что в Ване Балави войдет в доверие к эмиссарам «Талибана», попросив их помочь ему организовать что-то вроде передвижной амбулатории для обслуживания пациентов в деревнях на Территории племен. Себя он должен будет позиционировать как благочестивого врача, который видит свой джихад в том, чтобы лечить больных и раненых талибов. Если это сработает, Балави обзаведется прекрасным прикрытием и сможет свободно перемещаться по подконтрольной талибам территории, собирая информацию для донесений, которые, возвращаясь время от времени домой в Вану, будет отсылать бен Зеиду.

В своем ответе новоявленному агенту бен Зеид на похвалы не скупился. Мы с вами делаем важное дело, писал он. Старался побольше напирать на патриотизм доктора, благодарил его за жертвы, которые тот несет на алтарь отечества и служения королю. «Мы вами уже гордимся», — присовокупил он в конце одного из посланий.

Скинул Балави записочку и на имейл жены. Перед отъездом он признался Дефне, что уезжает не в Турцию, как сообщил домашним, а в Пакистан. Хочу повышать квалификацию там, сказал он ей. Объяснение прозвучало не слишком правдоподобно, но Дефне поняла, что переспрашивать не надо. Теперь же Дефне Балави с дочерьми жила у родителей в Турции, куда по просьбе свекра отправилась якобы на поиски мужа. Несколько недель всех помурыжив, она в конце концов сообщила старшему Балави правду: Хумам в Пакистане. Туда его послал Мухабарат.

Старик опешил.

— Как это в Пакистане? — недоуменно переспросил он. — Как он туда попал? Да он перед площадью с круговым движением и то не может в знаках разобраться! — После чего принялся давить на невестку, требуя, чтобы она возвращалась в Иорданию, в дом своего свекра, потому что это единственное место, где приличествует пребывать замужней женщине, чей муж в отъезде.

Хумам об этом не хотел и слышать. Жди меня в Турции! Приеду к тебе туда, написал он жене. Пообещал прислать деньги на квартиру и мебель и давал советы, в каком районе лучше поселиться. В итоге-то ведь они будут жить там вместе.

Ободряющие увещевания куратора, похоже, возымели действие. Записки по электронной почте шли от Балави регулярно весь апрель и первые дни мая, в них он шифровкой сообщал о своих контактах с талибами низового звена. Затем, в середине мая, он бен Зеида прямо огорошил: оказывается, он принял приглашение поселиться вместе с несколькими членами «Техрик-и-Талибан», крупнейшей из группировок повстанцев во всем Южном Вазиристане. «Талибан», оказывается, нуждается в его врачебных талантах, и доктору предложили пожить в одном из их тренировочных лагерей.

Я буду очень занят, да и смотреть за мной будут в оба, писал он своему куратору. Так что на какое-то время замолкаю.

Бен Зеиду это показалось поспешностью, граничащей с безрассудством: не исключено, что агента завлекают в ловушку, но отговаривать поздно. Все попытки бен Зеида связаться с Балави по имейлу оставались без ответа. Прошла вторая половина мая, потом весь июнь. Стоял уже июль, а от агента ни слуху ни духу.

Ход событий бен Зеид обсудил с Дарреном Лабонте, постоянно живущим в Аммане сотрудником ЦРУ, которого бен Зеиду официально назначили в напарники, сделав куратором Балави от ЦРУ. Оба были согласны: долгое молчание это, конечно, дурной знак. Может быть, Балави нет в живых, а может быть, он переметнулся к талибам — добровольно ли, нет ли…

Сама идея послать необученного, непроверенного Балави в Пакистан была чистейшей воды лотерея, это бен Зеид понимал. Еще одна из множества ставок на темную лошадку, попыток пустить стрелу наугад: задача стояла неимоверно сложная — требовалось проникнуть во внутренние круги «Аль-Каиды». Со временем, да притом еще, какой толстый у ЦРУ кошелек, одна из таких стрел авось да угодит в цель.

Зажегся огонечек, талиб-интервьюер включил магнитофон. В ожидании вопросов Хумам Халиль аль-Балави поерзал на стуле.

— Абу Дуджана, как персонаж интернета, известен нам своими статьями на джихадистских форумах. Мы бы хотели, чтобы почтеннейшая публика узнала о нем побольше. Кто же он?

Балави поднял взгляд на репортера, пуштуна, говорящего по-арабски, который собирал материал для летнего выпуска интернетского журнала талибов «Авангард Хорасана». Что ж, это правильный вопрос. Кто он на самом деле?

Балави начал от печки, причем немножко не в тему.

— Ваш меньший брат пришел к вам с Аравийского полуострова, — начал он. — Ему чуть больше тридцати, он женат, имеет двух малолетних дочек.

Возникло ощущение полнейшей нереальности происходящего: в прошлом-то он все о себе хранил в секрете — начиная от имени его интернетского альтер эго и вплоть до решения отправиться в Пакистан. А сейчас сам о себе рассказывает, и получается что-то вроде джихадистского интервью со знаменитостью; перед всем миром он сознается: дескать, да, я (или мой двойник, который зовется Абу Дуджаной аль-Хорасани), бросив все свои писания, отправился совершать джихад. В том, чтобы вот так вдруг выйти на публику, есть и реальная опасность: ведь каждое его слово будут проверять, причем не только разведчики в ЦРУ и Мухабарате, но и контрразведка «Аль-Каиды».

В тот момент все взоры были устремлены на него, и никто — ни на той стороне, ни на этой — не знал, что с этим Балави теперь делать.

Когда зашла речь о публикациях Дуджаны в интернете, Балави вполне непринужденно обрисовал обстоятельства, подтолкнувшие его к написанию первой онлайновой статьи — о разгроме «Аль-Каиды» в иракском городе Эль-Фаллудже[24]. Поговорил и о тех авторах, которыми восхищался сам. При этом употреблял крепкие выражения: например, хакеров, взламывающих джихадистские сайты (в том числе и старый сайт «Аль-Хезба», на котором он не так давно работал модератором), называл «жидовскими собаками из ‘Хаганы’»[25]. Жаловался, что своими кибератаками они прекращают работу форумов и дезактивируют гиперссылки, ведущие к другим джихадистским ресурсам.

24

Во время наступления на Эль-Фаллуджу в ноябре 2004 г. американцы сбросили на город большое количество белого фосфора; бомбы применялись в нарушение Конвенции ООН о видах обычных вооружений.

25

«Хагана» (оборона, защита; ивр.) — еврейская военная подпольная организация в Палестине, существовавшая с 1920 по 1948 гг. во времена британского мандата в Палестине. С образованием еврейского государства стала основой Армии обороны Израиля.