Услышь мой голос

— Надеюсь, — произнес Василий. — Возможно, когда мы вернемся в Москву, все очень изменится.

— Изменится? — переспросила Женя. — Что именно, что ты имеешь в виду?

— Может быть, я пересмотрю свой взгляд на жизнь, на людей…

— Может, не надо? — осторожно произнесла Женя. — Не совершай опрометчивых поступков, не принимай серьезных решений. Ведь жизнь пока не требует от тебя этого. Расслабься, поживи в свое удовольствие, ты слишком долго шел к какой-то определенной цели, а пока поживи просто так.

Женя говорила тихо, почти шепотом. Она боялась, что стоит ей замолчать, и заговорит Василий. А от его слов навсегда пропадет великолепная простота и ясность их отношений. Женя говорила еще некоторое время, а потом почувствовала, что Василий заснул. Он спал, уткнувшись головой ей в плечо, и Женя чувствовала кожей его ровное дыхание.

Она подождала немного, дала ему покрепче заснуть, потом осторожно высвободилась, встала и вышла на балкон. Дул легкий прохладный ветер, моря не было видно, только доносилось его шумное, свободное дыхание. Женя села в кресло, вытянула ноги и запрокинула голову к небу. Она видела звезды, слышала море, вдыхала южный соленый ветер. Она чувствовала себя абсолютно пустой и свободной. Она знала, что должна как можно лучше запомнить это состояние. Оно пригодится ей, когда она вернется к городской жизни.

Глава 8

1

Лариса и Алексей сняли комнату в небольшом старом доме, минутах в десяти ходьбы от моря. Хозяйка дома — вдова лет пятидесяти с цепкими прозрачными глазами на очень загорелом лице — недовольно смерила взглядом Ларису, потом спросила у Леши, кем он работает.

— Я журналист, — ответил Леша, а потом пояснил: — Работаю в газете.

— В какой? — тут же спросила хозяйка.

— «Суперновости», — ответила за Лешу Лариса. — Знаете, это самая модная московская газета. Она и тут продается.

И как всегда, Алексею стало немного стыдно за то, что он работает в газете, которую сам считает бульварной и третьесортной. Похоже, хозяйка вполне разделяла его отвращение. Она сплюнула и с сильным украинским акцентом сказала:

— Как же, знаю, у меня сын с дочкой ее читают. А я бы такую газету даже в сортир не положила. Эх ты, журналист! Лучше бы написал, как нам пенсию по полгода не платят.

— Ты что, расстроился? — с изумлением спросила Лариса, когда они раскладывали вещи в своей комнате. Леша действительно выглядел очень грустным. — Да брось ты, просто бабка — старая ретроградка, она ничего не понимает. Об этих задержанных пенсиях пишут все, кому не лень. А твоя газета — единственная в своем роде!

Леша прекрасно знал, что все попытки разубедить Ларису обречены на провал. В конце концов, он приехал сюда отдыхать, а не грустить по поводу несовершенства собственной жизни.

Даже в Крыму Лариса не изменила своим московским привычками и продолжала спать до полудня. Леша вставал рано и, как примерный семьянин, шел на рынок покупать своей даме вишню и абрикосы. Он сам над собой посмеивался, когда бродил между рыночных рядов и пробовал сочные черно-красные ягоды.

«Я веду себя, как влюбленный болван, — думал он, — хотя на самом деле ни капельки не влюблен».

Просто Леша с детства привык к тому, что крымское утро должно начинаться с посещения рынка. А Лариса была уверена, что крымская ночь должна заканчиваться дискотекой. Бедняжка, она так надеялась блеснуть здесь своими стильными тряпками. И уж никак не рассчитывала, что именно с этой целью сюда съедутся москвички и киевлянки и привезут с собой моднейшие кофточки и кислотные брючки. В первый же вечер Лариса убедилась, что она ничем не лучше, хотя и не хуже остальных девушек. Она немножко повздыхала по этому поводу, потом поняла, что особенно огорчаться не стоит, и принялась развлекаться напропалую. Каждый вечер она тащила Лешу на очередную дискотеку, а когда он пытался отказаться от этой тяжкой повинности, обижалась.

— Неужели ты можешь отпустить меня одну в такое место? Там же масса самцов с голодными глазами. А вдруг меня уведут?

«Хорошо бы», — думал Леша и с вымученной улыбкой следовал за своей подружкой.

«Что ж, танцевать — это даже полезно, — утешал он себя, — ведь я так мало двигаюсь. Все за компьютером да за компьютером. А тут еженощная разминка. Если эти танцы не доконают меня окончательно, то я вернусь из Крыма в отличной физической форме».

Купаться Лариса не любила. Она с удовольствием часами лежала на пляже, предварительно вылив на себя почти все содержимое флакона с маслом для загара. Изредка, когда жара становилась совсем нестерпимой, она заходила в воду, несколько минут плескалась у берега и тут же возвращалась на свое цветастое полотенце.

— Ты ничего не понимаешь, — говорила она. — Я должна вернуться в Москву загорелой. И пусть всякие кретины твердят, что загар теперь не моден, я-то знаю, что к моим рыжим волосам очень пойдет золотистый цвет кожи.

— Кстати, о рыжих волосах, — Леша встревоженно взглянул на Ларису. — Учти, рыжие быстро обгорают. Ты бы побереглась.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское! — с пафосом отвечала Лариса. — К тому же я пользуюсь отличной косметикой. Если верить инструкции, обгореть я не должна.

К вечеру их второго крымского дня Лариса почувствовала сначала легкий озноб, затем головную боль, а потом поняла, что даже легкое прикосновение простыни причиняет ей мучительную боль.

— Ну вот, дозагоралась, — сокрушенно заметил Леша, — и даже хваленая косметика не помогла. Придется вымазать тебя кефиром с ног до головы.

— Это даже эротично, — простонала Лариса, — как в фильме «Девять с половиной недель».

— Ну если тебя это утешает, то да.

На следующий день Алексей на пляж отправился в одиночестве. В сущности, он даже был этому рад. Теперь никто не помешает ему заплывать как угодно далеко и плавать как угодно долго. Ему не придется то и дело подходить к Ларисе, чтобы намазывать ей плечи кремом и выслушивать ее жалобы, что он заставляет ее скучать и волноваться.

Леша заплыл сегодня особенно далеко от берега. Его раздражали купальщики, ему хотелось оказаться наедине с морем. Убедившись, что все, даже самые смелые пловцы остались далеко позади, Алексей расслабился, лег на спину и закачался на легких волнах. Он слушал мелодичный плеск и смотрел сквозь капли влаги на солнце и белые прозрачные облака.

А потом он неожиданно ощутил, что рядом кто-то есть. Алексей стремительно перевернулся и увидел женщину, безмятежно лежащую на спине, так же, как он, несколько мгновений тому назад. Он не смог устоять перед искушением немного похулиганить. Под водой подплыл к женщине, вынырнул рядом и безупречно вежливым голосом произнес:

— Не правда ли, сегодня чудная погода?

Раздался громкий всплеск, женщина нервно дернулась, и на Алексея взглянули два круглых от испуга аквамариновых глаза.

— В чем дело? — тяжело дыша, спросила женщина.

— Ни в чем, — все так же вежливо ответил Алексей. — Просто когда два человека встречаются в столь безлюдном месте, они обычно здороваются.

Женщина посмотрела на него, как на опасного сумасшедшего, и быстро поплыла в сторону берега, но Алексей не отставал от нее. В нем проснулся азарт охотника. Он плавал лучше незнакомки. Ему ничего не стоило держаться рядом с ней.

— Послушайте, что вам от меня нужно? — с мольбой в голосе спросила женщина. — Я не люблю на большой глубине беседовать с незнакомыми мужчинами. Если вы приличный человек, оставьте меня в покое, иначе это может плохо кончиться.

И тут Алексей ее узнал. Конечно, он видел ее только один раз, да и то в полумраке комнаты. Но этот голос он помнил очень хорошо. Сейчас, когда она была одновременно напуганна и разгневанна, в ее голосе появилось это знакомое придыхание, которым она по телефону обозначала страсть. Да, это Алина, женщина, фотографии которой он не отдал на поругание в газету, а хранил у себя дома. Кто бы мог подумать, что они встретятся здесь, в волнах Черного моря, в полукилометре от коктебельского пляжа! Леша разволновался почти так же, как женщина, чей покой он посмел нарушить.