Страница 78 из 83
— Он мало что говорит.
— Что это значит?
— Он утверждает, что только подвез вашего сына. Мальчик попросился уйти с катка вместе с ним. У него дома они чуть-чуть поиграли. Точка.
Черта с два точка. Огненная башня ярости снова начала подниматься во мне. Я ударил по ближайшей стене, которая ударила меня в ответ.
— Так что это, похищение?
— Незаконное удержание. Все зависит от того, имел ли ребенок возможность свободно уйти, но это нам неясно.
Свободно уйти? Я глубоко вдохнул. Вот мерзавец.
— И что теперь? Нужно его опознавать? От Алекса что-то требуется?
— Ну, он так утверждает. Вы же будете настаивать на обвинении?
— Только после того, как Джейн его кастрирует.
— Что?
— Просто мысли вслух.
Сногз буркнул что-то гадкое про электрическое стрекало для скота.
— Да, я слышал.
— Фантазирую. — Я представил себе зал суда. Спальня расплылась под моим искаженным взглядом. — Постойте, Алексу придется встречаться с этим типом?
— Все зависит от обвинения. Я не адвокат. А вам адвокат понадобится.
Он еще немного поговорил о том, что может быть, и велел мне держаться. Я не стал говорить, что он уже советовал нам держаться, когда пропал Алекс. Может, сейчас уже пора заняться чем-нибудь другим?
Мне нужна была минута, чтобы успокоиться. Комната медленно приобрела свои обычные размеры. Потом я вернулся к игре, которая тем временем продолжалась без меня. Кажется, я попал в тюрьму.
— Мы бросили кубики за тебя и пошли твоей фишкой. Тебе выпал «шанс». — Алекс, кажется, доволен тем, что проявил инициативу. — На карточке было сказано: «Вы отправляетесь в тюрьму».
— Я попала на твой участок, — любезно заметила Джейн, — Сент-Джеймс-Плейс, но кажется, пока ты в тюрьме, ты арендной платы не получаешь. Кто звонил?
— Феррара. — Я показал пальцем в сторону коридора. — Мне надо с тобой поговорить.
Джейн встала так быстро, что было похоже, будто она пляшет казачка.
— Милый, мы сейчас вернемся.
— Ясно. — Алекс бросил кубики. — Я за вас сыграю.
Я повел ее в спальню.
— Похоже, этот тип не хочет говорить.
— Господи. Вот подонок.
Она тяжело привалилась к стене, и я тоже. Иногда мы с Джейн действовали синхронно.
Я как можно короче объяснил, что знал.
— Вопрос в том, что теперь делать.
— В каком смысле?
— Мы же не знаем точно, что там у них произошло, так?
— Черт, но он же увез Алекса!
— Да, но это Алекс предложил ему уйти вместе. Во всяком случае, так говорит этот тип.
— Ага, значит, теперь все можно? — Она шагнула вперед, тяжело дыша, подняв руки, высокая, как богиня.
Я отступил назад, опасаясь еще одного теннисного удара.
— Кто сказал? Просто я считаю, что нам будет нелегко. — Я снова вспомнил разговор с полицейским. — Феррара сказал, чтобы мы взяли адвоката. Как ты думаешь, Фрэнсис или Фрэнсес с этим справятся?
У Джейн задрожали ноздри, как у лошади, иногда она мне снится в таком виде. Она тряхнула головой и ударила каблуком по полу.
— Дай мне телефон. Мне нужно кое-кому позвонить.
Судебное разбирательство было чудовищно, но нам пришлось через него пройти. Теда Сакса, так звали этого типа, доставили в зал суда, и на каком-то этапе пришлось привезти Алекса, чтобы записать его свидетельские показания на видео. Но к тому времени Алекс перестал замыкаться и рассказал некоторые подробности, от которых у меня до сих пор остается мерзкое ощущение. Мы наняли ловкого и толкового адвоката по фамилии Ходжкине, которого Джейн рекомендовал их корпоративный юрист. Ходжкине специализировался по делам о растлении малолетних и пустился в описание некоторых случаев из своей практики, пока Джейн не велела ему замолчать. Полиция была на нашей стороне и продержала Сакса в тюрьме без залога до самого суда, который состоялся через месяц. Ходжкине, носивший подтяжки и галстук-бабочку, подготовил изобличающий обвинительный акт, но Сакс не особенно и защищался, впрочем, как и назначенный ему государственный адвокат. Главным образом он мямлил, что очень сожалеет и больше никогда не повторит, как будто этого достаточно. Я опознал его по тем нескольким случайным встречам и ругал себя за то, что… что не сделал хоть что-нибудь. А его соседи? Разве можно судить о таком по внешности? Во время обыска в его квартире полиция не нашла ничего интересного, только странным образом исковерканную ванную. Кажется, еще они нашли его компьютер, но он был каким-то образом испорчен и не работал.
По совету Ходжкинса в утро суда Джейн постаралась не выглядеть сотрудницей крупной корпорации. «Оденьтесь, как обычные родители», — сказал он нам, поэтому мы пришли в непринужденной одежде, хотя никакой непринужденности мы не испытывали. После того первого понедельника Алекс больше не пропускал школы, вопреки наставлению адвоката о том, что любая видимость нормальной жизни подорвет нашу позицию. Я же счел, что чем дольше мы будем не пускать его к мисс Хардин, тем более неловко он будет себя чувствовать. По правде сказать, он был почти рад, когда мы привезли его в школу. Мне так и хотелось нанять ему для сопровождения вооруженного телохранителя. Суд начинался в девять. Подобные переживания могут разрушить семью, но нашу они укрепили. Мы с Джейн вошли в зал суда как сплоченная команда.
— Здравствуйте, — тихо сказал Тед Сакс, как будто ждал нас.
Разумеется, он и ждал, но его интонация прозвучала одновременно и приглашающе, и угрожающе. Или мне просто померещилось. На нем была клетчатая рубашка с короткими рукавами и те же серые брюки. Конечно, он обращался не к нам, а к судье. На лбу у него был небольшой шрам, наверное, после того раза, когда я толкнул его и он ударился о руль.
— Доброе утро, — сказала судья, женщина с недовольным лицом в мятой судейской мантии.
Когда начался допрос свидетелей, я думал, что это будет долгий обмен репликами, заполняющими пробел в сведениях, похожий на неторопливый послеобеденный сеанс у психотерапевта. Я ошибся.
— Что вы можете сказать об Алексе? — начал Ходжкине, как только была установлена личность обвиняемого.
— Ему нравится кататься на роликах.
Ходжкине постучал ручкой по блокноту.
— Вот как?
— Но он не очень хорошо катается. — Тед отрывисто улыбнулся.
— Значит, вы были на катке? — проговорил Ходжкине.
Тед как будто слегка удивился:
— Я уже говорил. Вы же знаете.
— Но есть еще очень многое, чего мы не знаем. — Вид у Ходжкинса был почти довольный, как у дядюшки, выманившего признание у блудного племянника. — Вы знаете, там было много людей, но они видели не всё.
Тед Сакс кивнул опять:
— Да, там не уследишь.
Оранжевые и желтые вспышки мелькнули у меня в голове. «Вы готовы? Раз-два-три!» Я в двести тридцать седьмой раз проиграл в мыслях ту сцену. Когда я вытряхнул шум из головы, Ходжкине уже спрашивал о том, с кем пришел Алекс.
Тед ничего не ответил. Мы с Джейн вместе впились глазами в Сакса. В конце концов он выдал кое-что новое:
— Он сказал, что его родители в Аравии.
— И вы поверили?
Тед уставился в пол. Коричнево-бордовые носки. Мне казалось, что у него разные ботинки, хотя, наверное, из-за того, как он ставил ноги. Я был уверен, что ему есть что рассказать. Я дотронулся до Джейн и положил руку на ее ладонь, твердо и нежно.
— Значит, в Аравии? Что еще он вам сказал?
— Что он хочет… он сказал, что хочет пойти ко мне домой.
Рука Джейн дернулась, как кузнечик, под моей ладонью, но я не выпустил ее. Ради сохранения собственного рассудка, как и для нее, я стал гладить ее пальцы.
— Правда? Где вы живете?
— «Сады Фэншо». — Он облизал губы — нервно, похотливо?
Ходжкине пометил в блокноте.
— Когда вы приехали домой, что вы делали?
— Разговаривали.
— Вот как? О чем же вы говорили? — Ходжкине подался вперед.
Тед нахмурился, вспоминая.
— О всякой всячине. Он смышленый мальчик.
Рука Джейн вздрогнула — материнская гордость?