Молчание сонного пригорода

— Да нет… — Потом он решил рискнуть: — Эй, а что это за мальчишка на фотографии?

— А, это. Это мой племянник Дональд. Ему восемь лет. Милашка, правда?

— Ага. — Ему хотелось разузнать о Дональде все, но он ничего не мог придумать, кроме вопроса в лоб о том, где он живет. Наконец он спросил: — Вы часто с ним встречаетесь?

— Нет, он живет на севере штата. Но каждый раз, когда я их навещаю, я привожу ему гостинец. Один раз я привезла ему набор фломастеров. — Майра пожала плечами. — Я не знала, что они несмываемые. Его родители закатили истерику.

— Да?

— Угу. Так что в прошлый раз я привезла ему игрушечный барабан. — Она усмехнулась. — Кажется, я не особенно привязана к сестре.

— Хм. — Он воспользовался возможностью повнимательнее разглядеть фотографию. Ноги обхватывали шест, может, в этом все дело. Он сжимает, и его сжимают. Но он выпал из разговора, поэтому закончил так, как заканчивал всегда: — Ладно, я побежал, — и пошел дальше, к боксу Дона.

Ему хотелось мастурбировать, желание не давало ему сосредоточиться. Случай в торговом центре в прошлые выходные, который он запер в дальнем уголке сознания, опять зашевелился. Его рука сохранила память об отдернувшемся бедре. Он подумал, может, опять начать принимать дилантин, но раздумал. Без таблеток он чувствовал себя более живым.

Совещание с начальством прошло нормально, хотя и не первоклассно. Из-за асимметрии переговорной комнаты, имевшей форму укороченной трапеции, Теду всегда становилось не по себе. Глисон, толстяк, отвечающий за финансовые операции, давил на них с Доном, чтобы они быстрее выдали промежуточный отчет.

— Слушайте, разве нельзя написать что-нибудь, что можно было бы показать клиентам? А пиарщики обработают.

Всегда дипломатичный Дон развел руками в жесте умиротворения.

— Я понимаю. Но разве в прошлом месяце мы вам отдали не это самое?

Глисон взмахнул рукой, отбрасывая последний месяц.

— Там все в порядке. Но нам нужна какая-то уверенность, что мы справимся, если у нас произойдет то же, что в АОЛ, — знаете, если кто-нибудь попробует завалить нас данными.

Это имело отношение к тому, чем занимался Тед, но он промолчал. Дон высказался за него.

— Ну, — он стал тянуть время, — можно сказать им, что мы изучаем ситуацию.

— Хм, — это сказал Уэллер, еще один здоровяк в полосатой рубашке и подтяжках, начальник отдела банковских операций. — Как-то не очень убедительно.

— Да уж, — подхватил Глисон, — почему нельзя сказать хотя бы что-нибудь более позитивное?

— Потому что все рухнет и сгорит, — огрызнулся Тед, прежде чем Дон успел вмешаться. Эти типы с магистерской степенью по управлению бизнесом ни черта не понимают в технических проблемах. Но Глисон и Уэллер явно не хотели этого слышать.

— Неужто? — Казалось, Глисон вырос, когда приподнялся на носках своих черных отполированных ботинок и наклонился вперед. — У нас что, нет пожарного выхода? Разве мы вам не за это платим? Мы обязаны сказать клиентам, что в чрезвычайной ситуации у нас все будет нормально.

— В конце концов, мы же страховая компания, — пошутил Уэллер. Эту фразу Тед уже слышал, но изобразил на лице улыбку — как трещина в лаке, как однажды сказал его отец.

Еще несколько указаний, и их отпустили.

— Ты же знаешь, у этой проблемы решения нет. — Тед уставился в точку на стенке лифта, похожую на пятно пролитого кофе.

— Знаю. — Дон по-отечески обнял узкие плечи Теда. — Ты проведи еще несколько тестов. А я что-нибудь сочиню.

В полдень Тед оставил свой компьютер в режиме ожидания и пошел обедать. В последние несколько месяцев он ходил в «Макдоналдс» в пяти кварталах от офиса и покупал детский «Хэппи мил», по правде говоря, в другой еде он и не нуждался. В этом «Макдоналдсе» внутри была детская площадка с горкой, и он садился на скамейку возле нее и смотрел, как дети на животе переползают с одного уровня на другой. Каждый день он находил одного мальчика, который ему нравился, и отдавал ему игрушку, прилагавшуюся к «Хэппи мил». Сегодня там оказалась игрушка из «Звездных войн», маленькая пластмассовая ракета в двух частях. Под прикрытием компьютерного журнала он наблюдал за одним мальчиком, который хотел все делать наоборот: топая кроссовками, он карабкался по извилистому скату желтой горки, а потом спускался вниз по красной лестнице, раз за разом. Не больше четырех-пяти лет, решил Тед.

— Эрик! — крикнула мама мальчика, женщина с лицом, к которому давно прилипло угрюмое выражение. — Нам пора идти. Может, для разнообразия съедешь с горки?

— Не хочу… — Он ухмыльнулся Теду, во всяком случае, так это выглядело.

На Эрике был маленький спортивный джемпер и синие тренировочные штаны, и, когда он, извиваясь спиной, лез по горке, в груди Теда открывалась ранка. Теду хотелось встать под лестницей и хватать его тут и там.

Через несколько минут он поднялся, чтобы подарить игрушечную ракету Эрику.

— Возьми, пожалуйста, мне она не нужна.

Хмурое лицо матери лишь чуть-чуть посветлело.

Эрик выпятил губы.

— Зачем же вы ее брали?

Тед проговорил свое обычное объяснение о том, что у него детский аппетит, и не успел договорить, как Эрик выхватил у него подарок. Держа ракету в ладони, он разглядывал ее со всех сторон.

— Эрик, скажи дяде спасибо.

— Ничего. — Тед махнул рукой. — Дети же.

Но Эрик оглянулся на то место, где сидел Тед, крикнул: «Спасибо! Спасибо спасибо!» — и поцеловал Теда в щеку. Твердый поцелуй атаковал его, и голова Теда глухо ударилась о стену.

Мать Эрика кинула на него свирепый взгляд:

— Как неосторожно, Эрик. Извинись.

Эрик отскочил назад.

— Но я же сказал спасибо!

— Мы уходим. Сейчас же. — Мать Эрика взяла сумочку и стаканчик с кофе. Поднимаясь, она повернулась к Теду: — Вы не очень сильно ударились?

— Я-то? — Тед потер щеку, на которой еще горел поцелуй. — Нет, у меня все прекрасно.

Вернувшись в офис, Тед оставался рассеянным. Как будто мальчик скачет по коридорам «Взаимной лояльности», заглядывает к нему в бокс, вспыхивает на экране монитора. Покалывание в паху прямо-таки заставляло его уйти в туалетную кабинку и снять напряжение, но он держался. Он может потерпеть и до дома. А тем временем он уже дважды проверил почту и дважды обошел офис, хотя ему полагалось работать над новым тестом по передаче данных. В половине второго к нему подошел Дон и поинтересовался, как дела. Они оба знали, что некоторые разговоры, пожалуй, не должны быть видны ни на каком экране. Дон облокотился на решетчатую калитку, но не вошел.

— Слушай, — сказал он Теду, — может, смоделируешь очередь длиной в километр, только чтобы все файлы были… ну, не слишком большими?

Внезапный наплыв данных — вот что выводило систему из строя. Так было бы более последовательно. Тед подумал.

— Они просили другого, — наконец сказал он.

— Да и к черту. — Дон то смотрел ему в глаза, то отводил взгляд. — Дадим им то, что они хотят услышать.

Он бесшумно ушел, размеренно ступая, и исчез между рядами офисных боксов.

Минуту Тед сидел, раздумывая. Когда ему с экрана подмигнул призрак мальчика, он очистил экран и стал печатать. Смоделировать завал будет не очень сложно, но он должен выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Ему представилось, что тысяча груженых товарных фур загромыхала по цифровой автостраде, и все они пытались втиснуться в двухполосный выезд. Но, помечая каждую и расставляя по порядку, он мог обеспечить их движение на меньшей скорости. Он набил разным мусором из сброшенных данных каждый файл размером… ну, скажем, по сто килобайт. Тут призрак Эрика дунул ему в ухо, и он опять встал, чтобы походить по офису.

Он задержался у бокса Солли и заметил последнюю новинку — карикатуру: собака с замотанной скотчем мордой на поводке у толстяка в костюме и подпись «Взаимная лояльность». Солли говорил по телефону и даже не взглянул на него, колени его согнутых коротких ног торчали в разные стороны. По другую сторону разделительной перегородки на столе Бена скучал один-единственный желтый квадратик бумаги, прилепленный к столешнице. На нем было написано «ВЫШЕЛ».