Пугливая герцогиня

Эмили так увлеклась своими мечтами, что заметила корень прямо у себя под ногами, только когда споткнулась об него.

Она вскрикнула от боли, пронзившей ногу, которую не смог защитить от удара ее тонкий сапожок. Пальцы мистера Рейберна снова сдавили ее руку, помогая ей удержать равновесие.

— Спасибо, мистер Рейберн. Вы очень добры.

— Ну что вы, всегда рад оказаться рядом в нужный момент, леди Эмили, — сказал он хрипловатым голосом, глядя ей в глаза. — Вам действительно нужен кто-то, кто бы заботился о вас.

Внезапно приступ ярости вспыхнул в груди Эмили, и она наконец резким движением высвободила руку. Вот этого она хотела меньше всего, поскольку люди постоянно ей указывали, куда идти и что делать! И именно «позаботиться» несло в себе скрытое желание диктовать. Ей никогда не позволялось делать то, чего хотела она сама, или иметь о чем-то собственное мнение.

— Благодарю за помощь, мистер Рейберн. Теперь уже все в порядке. — Эмили поспешно опередила его и Джейн, правда, пока еще не знала, куда направляется, но чувствовала, что ей нужно побыть одной и погасить эту внезапную, необъяснимую вспышку гнева, лишившую ее контроля над собой.

Она пришла в себя уже возле озера Серпантин, вокруг которого столпилось еще больше людей. Все они беззаботно смеялись, оживленно беседовали между собой. Однако она понимала, что на самом деле они неустанно следят друг за другом и неизменно друг друга оценивают.

Она отправилась дальше, замедлив шаг и усилием воли заставляя себя вежливо улыбаться. Джейн и мистер Рейберн следовали за ней, все еще обсуждая этот дурацкий бал.

На некотором удалении, как раз у края лужайки, Эмили вдруг заметила самого герцога Мэннинга верхом на белом коне, на фоне которого ярко выделялся его отлично скроенный темно-синий сюртук и элегантные замшевые брюки. Она остановилась, снова чуть не упав, словно внезапно ослепленная.

Она не могла оторвать от него взгляд. Казалось, все солнечные лучи были направлены лишь на него одного, и сам он словно сиял золотистым светом. Она вспомнила мифы об Аполлоне, которого музы называли «вечно сияющим», и теперь понимала, что они имели в виду. Несмотря на снующие повсюду толпы людей, он пребывал в полном одиночестве и излучал безмятежность и свет. На нем не было головного убора, и ветер играл его золотистыми волосами, роняя пряди на лоб и воротник сюртука. Рукой в элегантной перчатке он слегка придерживал поводья и отвечал на приветствия еле заметной улыбкой.

Складывалось впечатление, словно он потрясен, обнаружив себя внутри этой суматохи и какофонии.

— Что здесь делает Мэннинг? — услышала она позади голос мистера Рейберна. — Никто из его семейства не снисходил до того, чтобы появиться здесь.

В чем виноват герцог? Если бы она была герцогиней, никогда не стала бы делать ничего против собственного желания. И все же почему он здесь? Никогда прежде она не видела его в парке.

— Мы должны с ним поздороваться? — спросила Джейн нерешительным голосом, что было для нее совсем не характерно, ибо она, казалось, всегда точно знала, как поступать.

— Стоять в очереди со всеми желающими засвидетельствовать свое почтение? Не думаю, — с пренебрежением ответил мистер Рейберн. Он взял Джейн за локоть, и они повернули назад. — Мне казалось, мы планировали пройтись, леди Эмили?

— Да-да, конечно, — отозвалась Эмили, медленно поворачивая назад и следуя за ними по тропинке.

К ее изумлению, герцог, заметив ее, улыбнулся, натянул поводья и устремился в ее сторону.

— Господи! Герцог Мэннинг направляется прямо к нам! — вскрикнула Джейн.

— Так и есть, — проворчал мистер Рейберн.

Эмили взглянула на него и поймала хмурое, недовольное выражение лица, сменившееся буквально через мгновение дежурной приветливой улыбкой. Он явно не питал особой симпатии к герцогу Мэннингу.

Эмили была заинтригована, не знал ли он чего-то такого, чего не знают в широких кругах. А как иначе объяснить подобную реакцию? Что бы это могло означать?

— По-моему… О боже! — снова почти закричала Джейн. — По-моему, он собирается заговорить с нами.

Так и случилось. Натянув поводья, Николас направил лошадь прямо к Эмили и с улыбкой учтиво ей поклонился.

— Добрый день, леди Эмили. Надеюсь, вы уже оправились после того безумного столпотворения на балу леди Орман? — поинтересовался он.

И засветился широкой белозубой улыбкой, в которой сочетались и доброта, и игривая хитринка. Будто между ними существовала какая-то тайна, и он до мельчайших деталей помнил тот вечер, когда она, поскользнувшись на ступенях, упала прямо в его объятия. Жаркий румянец окрасил ее щеки, она поторопилась наклонить голову, прячась под соломенными полями своей шляпки.

— Да, я совершенно оправилась, ваша светлость, благодарю вас, — ответила она, сделав реверанс. — Честно говоря, прогулка на свежем воздухе, как сегодня, мне больше по душе.

Он засмеялся и чуть подвинулся в седле, так ловко, словно был в нем рожден. Эмили подумала о том, как органично он выглядел верхом на лошади, какое излучал спокойствие, обнаруживал грацию и определенную властность, в отличие от нее, она была просто в ужасе от этих огромных животных. Он посмотрел на нее так пристально и внимательно, словно видел впервые в жизни. Ей стало не по себе. Правда, не так, как когда мистер Лофтон схватил ее в саду. Сейчас, похоже, причина крылась в искушении, овладевавшем ее сердцем.

— Абсолютно с вами согласен, леди Эмили, — сказал он. — Ясный день на воздухе гораздо предпочтительнее.

Джейн слегка кашлянула, и Эмили, словно очнувшись, вдруг вспомнила, что они с герцогом в парке не одни.

— Ваша светлость, полагаю, вы знакомы с моими друзьями мисс Торнтон и мистером Рейберном.

— Конечно, знаком. Как поживаете, мисс Торнтон, мистер Рейберн?

— Замечательно, ваша светлость, — с готовностью ответила Джейн. — Мы как раз собирались немного пройтись. Может быть, вы присоединитесь к нам?

Эмили бросила в сторону Джейн суровый взгляд, но та попросту проигнорировала ее. Что, если она скажет какую-нибудь глупость, когда он пойдет рядом с ней, или, не дай бог, снова споткнется и упадет?

— Буду счастлив присоединиться, — сказал он, — только если я действительно не помешаю.

— Тропинка, пожалуй, узковата для четверых, ваша светлость, — жестко сказал мистер Рейберн.

Джейн резко дернула его за руку:

— Глупости! В тесноте да не в обиде, кроме того, возле реки вполне свободно. Мы с вами, мистер Рейберн, пойдем впереди, а его светлость и мисс Эмили пойдут следом.

— Благодарю за приглашение, — сказал герцог.

Он спешился, передал поводья своему конюху, а затем протянул Эмили руку. Джейн тем временем уже выполняла свое обещание или угрозу и уводила мистера Рейберна вперед. Удаляясь, она оглянулась и через плечо взглянула на Эмили с победоносной улыбкой.

Выбора не оставалось. Ее пальцы, обтянутые перчаткой, проскользнули под его руку, согнутую в локте, и она наконец позволила герцогу идти по тропе подле себя. Остальные гуляющие, проходя мимо, устремляли на них жадные взоры, но она изо всех сил старалась не замечать их, внимательно глядя под ноги, опасаясь любого препятствия, которое только и ждало того, чтобы она споткнулась, в очередной раз став предметом для сплетен.

— Надеюсь, я не прервал какой-нибудь важной доверительной беседы между вами и вашими друзьями, леди Эмили? — тихо спросил герцог.

Она взглянула на него и тут же пожалела об этом. Какие же у него невыносимо голубые глаза!

— Нет, конечно, ваша светлость. У нас с мисс Торнтон была возможность посекретничать по дороге сюда, а мистер Рейберн… Видите ли, он не настолько близкий друг.

— Возможно, он скорее поклонник, нежели друг? — спросил он с иронией. Но цели не достиг. Эмили не привыкла к такому и почувствовала, как щеки зарделись румянцем.

— Он… Нет, конечно же нет. Я… Мы только… Нет.

— Простите меня, леди Эмили. Я настолько привык подтрунивать над своими сестрами и кузинами, когда речь заходит об их почитателях, что порой забываю, как нужно вести себя в приличном обществе.