Страница 3 из 92
Бёртон одобрительно кивнул и с любопытством оглядел тихое, неподвижное одеяло.
— Итак, что здесь происходит, Траунс?
Детектив-инспектор повернулся к своему подчиненному:
— Ты можешь объяснить, констебль?
— Конечно, сэр. — Молодой полицейский посмотрел на Бёртона и Суинберна, и его глаза засверкали от возбуждения. — Это чудесно! Абсолютное чудо! Произведение искусства! Я никогда не видел ничего настолько сложного или…
— Парень, пожалуйста, только факты! — прервал его Траунс.
— Да, сэр. Извините, сэр. Видите ли, капитан Бёртон, это мой район, и я прохожу через площадь каждые пятьдесят минут. Эта ночь была очень спокойной. Я совершал обход, как обычно, и совершенно не о чем было сообщать, кроме проституток и пьяниц… э… то есть… ну…
Он остановился, прочистил горло и бросил умоляющий взгляд на начальника. Уильям Траунс улыбнулся:
— Не беспокойся, сынок. Капитан Бёртон и мистер Суинберн просто праздновали победу, вот и всё. Верно, джентльмены?
— Как-то так… — смущенно подтвердил Бёртон.
— А я собираюсь праздновать дальше! — объявил Суинберн.
Глаза Бёртона округлились. Траунс быстро обратился к Бхатти:
— И всё было как обычно?
Констебль кивнул:
— Да. Я начал дежурство ровно в семь вечера и трижды обошел участок безо всяких происшествий. Но в четвертый раз я заметил, что там, где мы сейчас стоим, собралась толпа. Я подошел узнать, в чем дело, и нашел вот это. — Он указал на закутанную фигуру.
Траунс протянул руку и снял одеяло.
Бёртон и Суинберн выдохнули.
— Замечательно, не правда ли? — воскликнул Бхатти.
Перед ними стоял механический человек, сделанный из полированной латуни, узкий, высотой пять футов и пять дюймов. [13]Голова по форме напоминала жестяную банку, плоскую сверху и снизу. Лица как такового не было, вместо него вперед выдавались три круга. Верхний круг походил на крошечный иллюминатор, сквозь который можно было видеть множество неподвижных механизмов, маленьких, сложных и великолепно сделанных, как у карманных часов. Средний круг был забран решеткой в мелкую сетку; из дыры в верхушке торчали три очень изящные проволоки длиной пять дюймов [14]каждая, слегка подрагивавшие под ветром. Шея состояла из тонких осей, кабелей и шарниров. Телом механическому человеку служил узкий цилиндр. Сквозь вырезанные в нем узкие прямоугольные отверстия виднелись зубчатые колесики и пружинки, маленькие коленчатые валы, гироскопы, маховики и маятник. Тонкие, но сильные руки оканчивались ладонями с четырьмя пальцами, а цилиндрические ноги — овальными куполовидными ступнями.
— Красота! — выдохнул констебль Бхатти. — Посмотрите сюда, на спину: видите эту дыру? Сюда вставляется ключ.
— Ключ? — удивился Бёртон.
— Да. Он заводится! Это заводной человек.
— Бхатти считается главным технологистом-любителем Скотланд-Ярда, — заметил инспектор Траунс. — Безусловно, из всех лондонских полисменов именно этот парень должен был найти такую штуковину.
— Счастливое совпадение, — заметил Суинберн.
— Это мое хобби, — подтвердил юный полисмен. — Я хожу в социальный клуб, где мы возимся с такими устройствами: пытаемся заставить их работать быстрее или использовать как-нибудь иначе. Боже мой, ребята будут вне себя, когда я продемонстрирую им этот образец!
Бёртон, разглядывавший латунную фигуру сквозь увеличительное стекло, рассеянно спросил полицейского:
— Что вы сделали, когда заметили его?
— Быстро собралась толпа: вы же знаете, как ведут себя лондонцы, завидев что-нибудь необычное, и я засвистел, вызывая помощь. После того как появилось еще несколько констеблей, я тщательно проверил механизм. Должен признаться, что я немного увлекся и не сообщил в Скотланд-Ярд сразу же. — Он виновато посмотрел на Траунса. — Простите, сэр.
— И как вы думаете, кто наш механический друг? Откуда он взялся? — спросил Бёртон.
— Я уже сказал, капитан, он заводной. Мне кажется, у него кончился завод. Но как он оказался на улице, я даже не осмеливаюсь гадать.
— Если он шел по улице, то должен был привлечь внимание прохожих. Кто-нибудь видел, как он появился на площади?
— Мы опросили всех, — сказал Траунс, — и нашли четырнадцать человек, которые видели, как он пересекал площадь, но никто не видел его до того.
— Тогда, с большой долей вероятности, его привезли на площадь в карете, — предположил Бёртон.
— Да, капитан. Я бы сказал, с оченьбольшой долей вероятности, — согласился Траунс.
— И всё-таки он может ходить по улицам, — сказал Бхатти. — Я не говорю, что он и вправду ходил, но он способен на это. Поглядите сюда, — он коснулся пальцами застекленного отверстия в верху головы машины: — это бэббидж! Вы можете в это поверить? Я не думал, что когда-нибудь увижу хотя бы один! Только представьте себе стоимость этой штуковины!
— Как-как, констебль? — переспросил Траунс.
— Бэббидж, — ответил Бхатти. — Невероятно сложное устройство. Они вычисляют вероятность событий и действуют по полученным результатам. Самые близкие к человеческому мозгу машины, сэр, но секрет их создания известен только одному человеку на свете — их изобретателю, сэру Чарльзу Бэббиджу. [15]
— Он вроде отшельник? — спросил Суинберн.
— Да, сэр, и чудаковатый мизантроп. Он питает отвращение к так называемой «человечьей орде», в особенности к шуму, производимому людьми, и предпочитает оставаться в обществе самого себя. Он создает эти калькуляторы и встраивает в них мины-ловушки, чтобы никто не узнал, как они работают. Попытка разобрать любой из бэббиджей заканчивается взрывом.
— Необходимо принять закон, запрещающий такие действия! — проворчал Траунс.
— Я считаю, что, если латунного человека завести, он почти наверняка будет в состоянии принимать решения. Вот это, — Бхатти указал на среднее отверстие в голове, — по-моему, механическое ухо. Мне кажется, ему можно давать команды голосом. А вот это, держу пари, — он ткнул пальцем в торчащие из головы проволочки, — что-то вроде воспринимающего устройства, как усики у бабочки.
Траунс снял котелок и почесал голову:
— Итак, давайте по порядку. Кто-то выпускает этого механического человека на краю площади. Он идет, пока не натыкается на Колонну Нельсона. Здесь у него кончается завод, и он останавливается. Собирается толпа. Люди, с которыми мы говорили, утверждают, что машина стояла минут пять, прежде чем на сцене появился ты. И с тех пор прошло…
— Около часа, сэр.
— Около часа. Вот я и спрашиваю: почему владелец не выходит вперед и не требует свою собственность обратно?
— Точно, — согласился Бхатти, — один бэббидж стоит сотни фунтов! Почему он оставил его здесь?
— Неудачный эксперимент? — предположил Суинберн. — Возможно, владелец проверял алгоритм возвращения. Он оставил его здесь, сам вернулся домой, на завод, в лабораторию или еще куда-нибудь и ждет, когда эта штука вернется обратно. Но он не завел как следует проклятую железяку!
— Смешно! — фыркнул Бёртон. — Если бы ты приобрел или изобрел что-то очень дорогое, вряд ли бы ты бросил его на площади, надеясь, что оно само тебя найдет. Особенно если есть хоть малейшая возможность того, что оно этого не сделает!
Закапал дождь. Траунс с беспокойством посмотрел на темное беззвездное небо.
— Констебль Хор! — крикнул он.
От толпы отделился полисмен с большими усами и густыми бровями и вытянулся перед детективом-инспектором.
— Сэр?
— Отправляйтесь в участок на Сент-Мартин, запрягите лошадь в фургон и привезите его сюда. Двойной фургон!
— Есть, сэр.
Констебль ушел. Траунс повернулся к Бёртону:
— Я собираюсь перевезти его в Скотланд-Ярд. Конечно, у тебя будет полный доступ к нему.
Королевский агент только затянул потуже воротник. Стало холоднее, и его начала бить дрожь.
13
165,1 см.
14
12,7 см.
15
Чарльз Бэббидж (1791–1871) — выдающийся английский математик, изобретатель первой вычислительной машины. В реальной истории Бэббидж не был возведен в рыцарское достоинство.