Страница 5 из 5
— Это важный волшебный инструмент. Взяв иголку с нитками, ты сможешь соединять разные вещи, создавать новые и чинить старые. Даже сможешь пришить себе третью руку, и она будет работать!
— Хм, — подумал Николас. — Действительно полезная штука в таком месте.
— Да, — отозвался змей. — С помощью этих ниток и иглы я смастерил трубу, которая добралась до твоего карцера. Теперь главное, чтобы жестянка не попала в руки бургомистра или генерала фон Зиннера. Я подслушал твои мысли, ты уж прости. Думаю, ты хороший мальчик и не станешь использовать нитки во зло. Постарайся придумать способ отобрать у бургомистра ножницы и освободить всех кукол из тюрьмы.
— Как я это сделаю? — спросил Ник.
Змей захрипел и закашлял, а потом быстро проговорил:
— Кажется, за мной пришли. Заделай шов на голове и спрячь жестянку.
Тряпочная змея стремительно втянулась сквозь дырку в стене. Ник остался один в своей камере.
11
И что теперь?
Николас слишком устал. Сейчас он хотел уснуть и видеть весь этот кукольный театр исключительно во сне, но сначала нужно было зашить голову. Мало ли кто еще подслушивает его мысли.
Ник вдел нитку в иголку. Кое-как шить он умел, как и все мальчишки на ткацкой фабрике. Потом Николас ощупал левой рукой разошедшийся шов и осторожно прикоснулся иглой к тряпичному виску. Кожа ощутила укол и холод, но больно не было. Вдохнув поглубже, Ник проткнул ткань насквозь. Не слишком приятно — распирает, как будто кость между зубов застряла, но терпимо.
Медленно и осторожно, но все равно длинными грубыми стежками Ник залатал свою голову. Нужно еще спрятать жестянку. Недолго думая, Николас ободрал край своей кукольной рубашки и подшил себе в подмышку небольшой карманчик. Только спрятав туда портняжные инструменты, он успокоился и провалился в сон. А там Ник снова был живым мальчиком. Он играл и пел в театре вместе с другими детьми. В зрительном зале сидели куклы, они ели сладкую вату, смеялись и аплодировали. После спектакля Николас гулял по городу и видел — там повсюду куклы: торгуют в лавках, работают на фабриках, ездят в каретах и новомодных моторных экипажах. Даже в ткацких цехах между станками сновали куклы-мальчики. Мастер Верден и Готлиб тоже были куклами. Потом Ник проснулся и на всякий случай ощупал свое тело и лицо. Они по-прежнему оставались тряпичными.
Весь следующий день и всю ночь Николас провел в карцере. Днем свет, проникающий сквозь марлю в потолке, был ярким и желтым. Ночью становился тусклым и красноватым. В остальном разницы не было никакой. И, чем дольше Ник сидел, тем меньше он понимал, что делать дальше… Если вначале в его голове появлялись какие-то планы побега и спасения других кукол, то потом все начало путаться. Как бежать? Куда? Кого спасать и от кого спасаться? Нет, он решительно ничего не понимал в этом кукольном мире! К тому же в животе у Ника поселилось странное тянущее чувство, и он далеко не сразу понял, что это голод. Но когда понял, заточение в карцере начало мучить его еще больше.
— И что теперь? — подумал Ник и сразу же поднял руку к виску.
Новый шов лежал ровно и плотно. Так что вряд ли кто-то мог услышать эту мысль.
12
Новая работа
На следующий день окошечко на молнии расстегнулось, и в камеру полетела деревянная тарелка. Правда, едой ее содержимое назвать было сложно. Белая вата вперемешку с красноватыми шерстяными нитями — такой завтрак Ник видел впервые. С другой стороны, почему бы куклам не питаться ватой и нитками? Николас пожал плечами и отправил в рот немного еды. Вата на вкус оказалась пресной и шершавой, как пшенная каша, а вот красную шерсть можно было сравнить с консервированной говядиной. На фабрике такую подавали раз в неделю, не чаще.
Потом за Ником пришли и отправили его на работу. Видимо, есть и не работать здесь не полагалось, даже если сидишь в карцере. Большой молчаливый плюшевый медведь провел узника по клетчатым коридорам к просторному светлому залу с высоким потолком в оранжевый цветочек. Снизу вверх по стенам зала шли брезентовые трубы. Внизу эти трубы заканчивались огромными плоскими подушками, на которых прыгали куклы.
— Ты! — прорычал медведь. — Прыгать здесь до вечера!
Ник кивнул:
— Буду прыгать! Я отличный прыгун!
Медведь проревел что-то невнятное и указал лапой на одну из подушек, где как раз было свободное место. Николас пошел туда и взобрался наверх по мягкой пружинистой ткани. Потом подпрыгнул пару раз. Внутри подушки явно был воздух — при каждом прыжке ткань уходила вниз без всякого сопротивления. На дальнем конце этого батута летал вверх-вниз толстый пупсик в оранжевых штанах и с роскошной рыжей шевелюрой. Заметив Ника, он, все так же подлетая в воздух, направился к нему.
— Я Карлмайкл! — радостно закричал пупсик, протягивая пухлую тряпичную ладошку. Поймать ее на такой скорости было невозможно, поэтому Ник просто помахал новому знакомому:
— А я Ник. Что это за работа такая — прыгать?
— Я люблю прыгать! — ответил Карлмайкл. — Это гораздо лучше, чем убирать или крутить колеса. А прыгаем мы, чтобы накачать давление в пневмопочту. Ну, это такая штука, которая по трубам письма отправляет по всему театру.
— Вот так номер… — пробормотал Ник.
Так они прыгали много часов подряд. Периодически Карлмайкл начинал рассказывать истории:
— Однажды железноголовый Верт залез в прядильный цех и запутался в пряже. Вени, Мени и Бени пришли его вытаскивать, но Вени тоже запутался, а Мени и Бени стали над ним смеяться и так катались по полу, что закатились на склад. Хотя это другая история…
Толку от рассказов Николасу было немного. Единственное, что он понял, — у Карлмайкла в театре много друзей и с ними всеми часто происходят разные смешные и не очень происшествия. В конце концов Ник ужасно устал. Его конечности и так были набиты ватой, в этом ничего не изменилось, но голову заполнило ужасное тупое раздражение. Так что Ник очень обрадовался, когда в зале оранжевых цветов появился знакомый медведь и злобно зарычал:
— Кончай работу! Следующая смена!
Карлмайкл допрыгнул до края подушки и скатился по нему на попе. Николас последовал за ним. Другие куклы тоже спускались со своих подушек, их места занимала новая смена.
13
Новый дом
По пути с работы смену кукол покормили. Прямо на ходу в длинном коридоре раздали миски с серой грубой мешковиной, сдобренной зеленым льном и синей шерстью. Жевали стоя в медленно спускающемся лифте. Шерсть, кстати, по вкусу напоминала рыбу, а рыбу Ник не любил.
После лифта медведь повел смену по грязным брезентовым коридорам. В конце концов десять кукол-мальчиков оказались в темном мешке комнаты. Она была лишь чуть шире коридора, грязная и просаленная.
— Спать! — прорычал медведь и застегнул за собой молнию.
Николас осмотрелся…
— А как спать? Здесь ведь нет кроватей.
— На крючках, — ответил Карлмайкл и показал на десяток крючков, прикрепленных к стене.
— На крючках? — удивился Николас. — А это удобно? Может, я лучше на полу?
— На полу нельзя, глупый новичок… — с этими словами большой розовощекий пупс схватил Ника и подвесил его на крюк.
— Хоган неотесанный грубиян, но он прав. На полу нельзя спать, — подтвердил Карлмайкл, цепляясь спиной за крюк.
— Но почему? — спросил Ник, болтая по воздуху ногами.
— Так положено, глупый новичок, — прогудел Хоган, грузно повиснув в дальнем углу комнаты.
— А еще, медведю так гораздо проще нас пересчитать. По свободным крючкам. Медведь, он же животное, считает плохо. А так раз — и готово! — поделился догадками Карлмайкл.
— Ладно… — сдался Ник.
Висеть на стенке было непривычно, но вполне удобно. Немного расслабившись в таком положении, Николас осмелел и решил заговорить о том, что его так интересовало:
— А как вы сюда попали, расскажите?
В ответ Хоган громко захрапел. Другие отреагировали не лучше — кто-то сделал вид, что не слышит, кто-то что спит, кто-то просто отвернулся. Только Карлмайкл прошептал:
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.