Страница 12 из 54
– Когда в 1952 году на Олимпиаде в Хельсинки югославские футболисты выиграли у советской команды, а венгры разбили югославов, Сталин сказал мне: «Молодцы! Народ с размахом! Выручили нас!»
Известно, что команда ЦДКА, составлявшая костяк сборной, была расформирована. Странно, что этого не произошло пятью годами раньше, когда тот же клуб проиграл два матча из трёх во время поездки в Чехословакию. Тогда «по поручению товарища Сталина» досталось и руководству Спорткомитета, и даже товарищу Ворошилову, курировавшему ЦДКА. Но настоящим болельщиком «лучший друг физкультурников» не был, футбол для него был продолжением политики.
Зато его сын Василий Сталин, занимавший должность главкома ВВС, любил и хоккей и футбол. Он создал в своём ведомстве две команды, куда собирал лучших игроков, конкурируя с самим Берией, который был шефом «Динамо». Несколько раз у него были серьёзные конфликты на почве спорта с, казалось бы, всесильным Лаврентием Павловичем. Как-то раз он даже прятал у себя в особняке футболиста Андрея Старостина. Там чекисты никак не могли его достать.
Виктор Васильевич Тихонов, наш выдающийся хоккейный тренер, в своё время рассказывал мне о том, как происходил его переход в ВВС. Талантливому футболисту и хоккеисту Тихонову было тогда лет двадцать. В 1949 году на тренировку футбольной команды приехали двое офицеров ВВС. Подошли к Тихонову: приехали двое офицеров ВВС. Подошли к Тихонову: «Завтра вам необходимо быть на футбольном матче ВВС – «Спартак». «Ну что же, – подумал Тихонов, – нужно идти». Отказываться от таких приглашений было не принято. После матча его подвели к генералу небольшого роста, которого Виктор Васильевич не знал. Тот протянул ему руку: «Хороший молодой человек». Генералом был Василий Сталин, а его слова означали, что Тихонов отныне играет в ВВС. Так на четыре года, вплоть до смерти Сталинастаршего, Виктор Тихонов стал «лётчиком». А уже потом игроком московского «Динамо» и великим хоккейным тренером ЦСКА и сборной СССР.
Мы уже упоминали о том, что Никита Хрущёв, как и генералиссимус Сталин, относился к спорту довольно спокойно, лишь изредка поздравляя игроков сборной СССР с завоеванием очередно– го «золота». А в своё время, как вспоминает его зять, журналист и писатель Алексей Аджубей, Первый секретарь ЦК КПСС и председатель правительства СССР чуть не сорвал поездку олимпийской сборной СССР на Олимпиаду 1956 года в Австралии:
– Помню, когда Хрущёв узнал (а это было как раз в октябре 1956 года), что советская спортивная делегация собирается отправиться в Австралию на Олимпийские игры, он пришёл в страшное негодование: «Какие игры?! В Египте война. Австралия – союзник Англии. Их там арестуют». Он поднял трубку телефона и начал о чём-то нервно говорить с Булганиным. Я решил, что поездка, видимо, не состоится. Закончив разговор с Булганиным, Хрущёв ничего мне не сказал, хотя понял, что я тоже собираюсь в дорогу.
Однако на утро следующего дня в «Комсомольской правде» мы узнали, что делегация спортсменов всё-таки отправится в Австралию и туда полетит группа журналистов. Видимо, уже поздно вечером Хрущёва убедили в то, что неучастие советской делегации в Олимпийских играх могло бы показать нашу нервозность, неуверенность.
А вот Брежнев был болельщиком серьёзным. И на хоккей ездил с удовольствием. О том, как это было, мне рассказывал его бывший зять, в те времена первый заместитель министра внутренних дел Юрий Чурбанов.
– Больше всего Брежнев любил ездить на хоккей с министрами обороны, сначала с Гречко, а потом с Устиновым. Все трое были страстными болельщиками ЦСКА. Болел за ЦСКА и председатель Верховного Совета СССР Николай Подгорный. Черненко хоть и дружил с Леонидом Ильичом, но более симпатизировал «Спартаку», а Юрий Владимирович Андропов формально считался болельщиком «Динамо», хотя мне кажется, был равнодушен к игре. Не очень любили хоккей Суслов и Пельше, так, за компанию приезжали в Лужники.
Министр обороны СССР Андрей Гречко настолько любил ЦСКА, что мог вспылить, если его команду обвиняли в слабой игре. Офицер 9-го управления КГБ Евгений Дмитриевич Родионов, охранявший маршала с 1973 по 1976 год, вспоминал:
– Он болел за спорт. А вы знаете, что такое тогда был спорт. А ЦСКА – это вообще отдельная тема, особенно хоккей, футбол. Я могу пример привести. Был такой случай, мы взяли на подмену одного сотрудника Альберта Серёгина. И когда он ехал с министром в машине, они стали разговаривать. «Ну, как там у нас?» – спросил Гречко про спортивные успехи армейцев. Серёгин сказал, что ЦСКА проиграл, команда плохо играла. Маршал говорит водителю: «Николай, останови машину». Николай остановил машину, он говорит: «Товарищ капитан, выйдите из машины!» Вот такие случаи были.
Автору пришлось как-то наблюдать почти половину Политбюро во время матча ЦСКА – «Спартак» во второй половине 1970-х. В те годы это было настоящее московское дерби, принципиальнейший поединок, и, как правило, борьба шла очень упорная, вне зависимости от того, какие места команды занимали в данный конкретный момент. Поскольку сидел я в девятом секторе лужниковского Дворца спорта, то правительственная ложа находилась аккурат напротив, и я мог между делом наблюдать за поведением государственных лидеров. На игре были Брежнев, Устинов, Черненко, Андропов, Пельше и Суслов. Особых внешних эмоций руководители партии и правительства не проявляли. Живее других были Черненко и Устинов, которые время от времени обменивались какими-то фразами. Лицо Леонида Ильича больше напоминало застывшую маску, но как только армейцы забивали гол, он улыбался и даже аплодировал, хотя и без особого энтузиазма. А вот Суслов совершенно не интересовался тем, что происходит на площадке. Пришёл он на игру с ребёнком, по виду дошкольного возраста, которому, по всей видимости, было так же скучно, как и его деду. Малыш вертелся, а Суслов то и дело одёргивал его. Больше, кстати, я его на хоккее не видел…
Юрий Чурбанов рассказывал:
– Обычно приезжали во Дворец спорта незадолго до начала игры, поднимались на второй этаж. Сначала, насколько я помню, ходили по лестнице, а потом, наверное, к Олимпиаде, построили лифт. За правительственной ложей было специальное помещение для отдыха. Стояли там и столики с напитками и закуской. Бывало, что выпивали все, кроме Суслова, по рюмке, а затем шли смотреть игру. Ассортимент напитков был не особенно широким: «Зубровка», «Столичная», коньяк. Болели достаточно спокойно, но довольно громкие обсуждения шли в перерывах. Помню, как-то была игра ЦСКА – «Динамо», и армейцы проигрывали. Леонид Ильич после первого периода стал подначивать Устинова: «Вот, как же так, столько денег на команду выделяется, а они проигрывают…» Министр обороны отшучивался: «Ничего, сейчас исправятся». И действительно, как правило, в присутствии Леонида Ильича ЦСКА у «Динамо» выигрывал. А вот «Спартаку» армейцы могли проиграть…
А ещё в перерыве для развлечения играли в домино. Или парами: Брежнев с Устиновым, Черненко с Андроповым, или каждый за себя.
Леонид Ильич, когда ему ещё разрешали врачи, мог во время игры закурить прямо в ложе. Курил он обычно «Новость» или «Краснопресненские». А однажды, когда у него не оказалось сигарет, попросил закурить у меня. Я в то время курил «Кент». Взял он сигарету, прикурил, затянулся и говорит: «Ты, Юра, больше эти сигареты не кури. Наши лучше». С тех пор я в одном кармане носил «Кент» или «Мальборо», а в другом – «Столичные», вдруг ещё раз Леонид Ильич закурить попросит…
Не курил Брежнев только тогда, когда на хоккей изредка приезжал Суслов. Но председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный игнорировал привычки «серого кардинала». Вот что вспоминает офицер «девятки» Александр Шаров:
– Однажды Подгорный приехал на хоккей. А мне говорят: «Суслов едет!» А Суслов никогда на хоккей не ездил, внук его уговорил. Ну, говорят: «Убери всё, что лишнее». Я знал, что он не любит, ну пепельницы и убрал. Приезжает Подгорный, кричит: «Дежурный! Дежурный». Там начальство: «Зовёт, иди». Я: «Слушаю, Николай Викторович». – «Пепельницу!» Я говорю: «Сейчас Михаил Андреевич приедет, понимаете. А он же не любит». – «Я сказал – пепельницу!» – «Слушаюсь», – говорю. Поставил ему пепельницу.