Убить незнакомца

Да Сильва улыбнулся в ответ:

— Не испорчу. А ты не испорти глаза, глядя на девочек. И не пей слишком много дешевой пинги.

Дверь за Вильсоном закрылась, и улыбка мгновенно исчезла со смуглого лица Да Сильвы. Он прислушивался к удаляющимся шагам, пока они не затихли, потом подтянул к себе телефон и набрал номер. Трубку подняли немедленно.

— Лейтенант Перейра слушает.

— Перейра? Это Да Сильва. Только что из моего кабинета вышел сеньор Вильсон. Сейчас он спускается в лифте. Я хочу, чтобы за ним послали нашего человека, очень хорошего. И пусть он как можно чаще дает о себе знать. Я буду у себя, а если нет, ему сообщат, где меня найти.

Лейтенант Перейра удивился:

— Сеньор Вильсон? Из американского посольства? Ваш друг? Я думал…

— Не теряйте время! — рявкнул Да Сильва и бросил трубку.

Несколько минут он задумчиво смотрел на телефон, приводя в порядок мысли и проверяя планы. Потом снова взялся за стопку фотографий и вытащил из нее снимок человека, облокотившегося на поручни, — тот, на который обратил внимание еще в первый раз. Он внимательно посмотрел на снимок и достал из ящика анонимное письмо из Салвадор-де-Байя. К письму был подколот отчет лаборатории с подробным описанием бумаги, чернил и прочими деталями, которые ему ничуть не помогли. Свернув письмо и отчет, он вложил туда фотографию и сунул все это в конверт. Потом снова поднял телефонную трубку и нажал кнопку дежурного по центральному полицейскому управлению.

— Алло? Это капитан Да Сильва. Срочно соедините меня с капитаном Эчаваррия из полиции Монтевидео. Побыстрее! Я не кладу трубку.

Толстые пальцы нетерпеливо барабанили по крышке стола; он закрыл глаза, давая им отдых, и мысленно перебирал возможные варианты удачи и поражения. В трубке раздавались какие-то щелчки и свистки, иногда врывались отдельные фразы на разных языках, произнесенные гнусавыми голосами, характерными для телефонисток всего мира. Наконец все стихло. На проводе был капитан Эчаваррия, Да Сильва с явным усилием открыл глаза.

— Алло? Алло?

— Эчаваррия? Че, это Зе Да Сильва из Рио…

— Зе! Как жизнь?

— Да не очень, — честно признался Да Сильва. — У нас тут неприятности, и я думаю, ты мог бы помочь.

— Все что хочешь! — Да Сильва мысленно представил себе, как его друг там, в Монтевидео, с энтузиазмом размахивает рукой. — Все что хочешь! Ты же знаешь!

— Спасибо, — быстро заговорил Да Сильва. — Дело вот в чем. Я отправляю тебе конверт. Он будет у тебя часа через два, самое позднее — через три. В нем фотографии и написанное от руки письмо. И еще заключение экспертизы. Я хочу, чтобы ты сделал вот что…

Он говорил несколько минут, На другом конце провода капитан Эчаваррия быстро записывал что-то в блокнот, иногда кивая головой.

— Я понял. Конечно, если корабль уже отплыл…

— Если он отплыл, то сейчас идет по Ла-Плата в Буэнос-Айрес или уже там. Тебе придется туда отправиться, и как можно скорее. Ответы мне нужны к завтрашнему утру.

Эчаваррия ошеломленно посмотрел на телефон:

— К завтрашнему утру?

— Вот именно, — мрачно подтвердил Да Сильва. — И очень рано утром.

Эчаваррия вздохнул:

— Мы постараемся.

— Знаю, и мне этого вполне достаточно. Ну ладно, я вешаю трубку, а ты принимайся за дело.

— Ты в любом случае услышишь обо мне завтра утром.

— Хорошо. Еще раз спасибо, Че.

— Всегда рад помочь, Зе. Чао.

Да Сильва положил трубку и нажал кнопку на столе. Тут же возник Рей. Да Сильва подал ему конверт.

— Через два часа это должно быть у капитана Эчаваррия, в Монтевидео. Возьмешь самолет и лично доставишь письмо. Если возникнут проблемы с полицейским самолетом, позвонишь мне из Галеона. Ясно?

— Так точно, капитан!

Рей взял конверт и исчез. Да Сильва довольно улыбнулся ему вслед: одна из лучших особенностей созданной им системы — его приказы никогда не обсуждались. Улыбка исчезла: конечно, они и выполнялись не всегда. Но он знал, что Рей выполнит приказ.

Выбросив из головы Рея с его заданием, Да Сильва снова схватился за телефон. Этот звонок самый важный, и действовать здесь надо очень осторожно; он будет и самым трудным. Капитан глубоко вздохнул и набрал номер отеля «Глория». Телефонистка соединила его с нужным абонентом. По ее скучающему тону было ясно, что громкие имена уже давно не производят на нее впечатления.

— Алло? — ответил усталый голос.

Да Сильва заговорил медленно и четко:

— Я хотел бы поговорить лично с сеньором Хуаном Доркасом.

— Кто его спрашивает? — Говорили по-испански.

— Капитан Да Сильва из бразильской полиции.

В голосе послышалось колебание.

— Мне очень жаль, капитан, но сеньор Доркас только что прибыл и отдыхает. Он предупредил, что ни с кем не хочет разговаривать. — Говорящий даже не пытался придать голосу извиняющиеся нотки.

— Мне тоже очень жаль, сеньор, — с преувеличенной вежливостью ответил Да Сильва, — но дело очень срочное. Я вынужден настаивать на разговоре с сеньором Доркасом.

Собеседник сохранял вежливость.

— Мне еще больше жаль, сеньор, но боюсь, что, если вы будете настаивать, вам придется делать это через аргентинское посольство. — Трубку положили.

Да Сильва тоже положил трубку, встал и взял пиджак. Похоже, свита сеньора Хуана не совсем поняла, что имелось в виду под словом «настаивать», и Да Сильва решил лично устранить всякие недомолвки. Он направился было к двери, но вернулся и в последний раз взялся за телефон.

— Коммутатор? Это капитан Да Сильва. Я буду в отеле «Глория». Да. В апартаментах сеньора Хуана Доркаса из Аргентины…

VI

Неделя, проведенная в его любимой Бразилии, показалась Насио Мадейре Мендесу бесконечной. В избранной им профессии он научился необходимому терпению, но дальше этого дело не пошло. Для Насио ожидание непременно должно было иметь какой-то смысл, а в данном случае он сильно в этом сомневался.

С каждым днем он все больше убеждался в том, что весь этот сложный план ни к чему, а с жертвой — кто бы это ни был — давно было бы покончено, если бы ему разрешили действовать самостоятельно.

Дни тянулись в невыносимой скуке; Насио не одобрял полученные инструкции, но вовсе не намеревался нарушать их, рискуя такими деньгами. Кроме того, его совсем не удивило бы, что Себастьян установил за ним слежку, чтобы убедиться, что все его указания выполняются. По ночам, конечно, он был под холодным, равнодушным присмотром девушки Себастьяна. В результате жизнь текла на редкость скучно и однообразно. В зоопарке, который он посетил несколько раз, наверняка не было более беспокойного обитателя, едва ли кто-то из тамошних постояльцев метался по клетке в большей тоске, чем он по гостиничному номеру.

Часы, проводимые в «Серрадоре», тоже не улучшали ситуацию. Обычно Насио умел контролировать свои эмоции, включая страсть, если это отвечало его интересам, но он уже долгое время обходился без женщин, поэтому жить в одной комнате с Ирасемой оказалось нелегким испытанием. Однако мысли об этом Ирасема немедленно пресекала. Хотя по утрам горничная обнаруживала на крючке в ванной полупрозрачную ночную рубашку, спала Ирасема в брюках и кофте с длинными рукавами, поверх которых надевала длинный халат. Все это плюс суровый, с легким оттенком презрения взгляд черных глаз исключало даже мысль о насилии.

Часто в эти дни, а еще чаще в долгие бессонные ночи Насио хотел нарушить инструкции и посетить свое старое логово на пляже, в «Малока де Тижука». В старые добрые времена он провел там немало приятных часов и только сейчас начал понимать, какое это было хорошее времечко. Выпить там — какой от этого может быть вред? И уж конечно, никакой опасности нет в девочках, обитающих в комнатках позади бара, — они часто меняются, и вряд ли еще остался кто-то из тех, кто помнит его. Но мало ли что… И каждый раз он отгонял эту мысль. Для этого еще будет время, когда он получит деньги. И все-таки жалко…

В понедельник вечером, накануне решающего дня, Насио сидел в мягком кресле перед телевизором и пытался сосредоточиться на каком-то старом фильме, но безуспешно. Он протянул руку и стал переключать программы. На экране появлялись какая-то женщина, не то объясняющая кулинарный рецепт, не то извиняющаяся за него, бодрая певица с пышным бюстом и мужчина, торопливо листающий стопку бумаг в поисках последних новостей.