Пришлые

Старший механик размахнулся и дал бившемуся в истерике офицеру мощную оплеуху.

— Немедленно прекратить. Как смеешь ты, мальчишка, обвинять капитана? Убирайся с мостика и займись чем-нибудь полезным. Бегом!

Младший лейтенант неожиданно выхватил пистолет и выстрелил механику в лицо, затем повернулся к Каре и прицелился в сердце. В последний момент один из офицеров толкнул свихнувшегося сослуживца. Это и спасло Каре жизнь. Пуля пробила капитана навылет и разбила один из обзорных экранов. Офицера скрутили и отправили в карцер. Капитана доставили в медицинский отсек и привели в чувство. Пока автодоктор проводил обследование, Кара слабым голосом инструктировала второго помощника:

— Как только разберётесь с машинным отделением, немедленно стартуйте. С флагмана получены координаты общего сбора. Привязка осуществлялась от этой системы, так что не ошибётесь. Прыгайте туда, надеюсь, из группы уцелел ещё хоть кто-нибудь.

Введённые препараты начали действовать, голос капитана слабел с каждой секундой. Помощнику приходилось нагибаться всё ниже и ниже, чтоб разобрать еле слышный шёпот.

— Если там никого не обнаружите, сделайте так, чтобы корабль не попал в чужие руки.

Прозрачная крышка саркофага медленно закрылась. Системы автодоктора приступили к операции.

Казалось, миновала целая вечность. Кара открыла глаза и обнаружила себя на капитанском мостике. Над ней склонился помощник, бережно пристёгивая её ремнями к перегрузочному креслу. Кара хотела спросить, что происходит, но вместо слов из пересохшего горла вырвался лишь слабый стон. Помощник посмотрел ей в глаза и неожиданно широко улыбнулся.

— Лежите спокойно, капитан, вы ещё слишком слабы. У меня новости, мы переезжаем.

В ответ на ее вопросительный взгляд он пояснил:

— Я сделал, всё как вы приказали. Почти три месяца мы прятались в астероидном поясе. Как только появилась возможность, мы совершили переход к месту сбора и сразу же запеленговали кодированный сигнал. Отправили зонд и обнаружили флагманский линкор. Корабль полностью исправен, топлива девяносто семь процентов от нормы. Следов внешнего воздействия не обнаружили, но… — Лицо помощника внезапно помрачнело. — К сожалению, ни командующего группой полковника Павье, ни экипажа на борту не оказалось. Отсутствие индивидуальных кресел говорит о том, что экипаж покинул корабль самостоятельно. Записи бортового журнала стёрты, поэтому причины эвакуации пока неизвестны. Просканировав пространство, приборы не обнаружили ни одной спасательной капсулы.

Помощник сокрушённо покачал головой и, склонившись к Каре, зашептал ей на ухо:

— Вообще весь этот рейд воняет какой-то мистикой. Нас от начала до конца преследует череда необъяснимых и жутких событий. Я сломал голову, пытаясь найти хоть какое-то объяснение, но чем больше я об этом думаю, тем сильнее запутываюсь. Может, у вас есть какие-то предположения?

Кара отрицательно мотнула головой. Помощник не удивился.

— Ну, как бы там ни было, встреча с флагманом нам только на пользу. Приготовьтесь, капитан, сейчас немного потрясёт.

Он включил внутрикорабельную связь:

— Внимание! Экипажу занять места согласно штатному расписанию, приготовиться к эвакуации.

Тысяча двести сорок капсул индивидуального спасения отстрелились от обречённого корабля и направились к покинутому флагману.

Спустя три часа, стоя на мостике флагмана, второй помощник сыпал командами:

— Приготовиться к разгону. Штурман, ввести координаты. По выходу из межпространства орудийным палубам боевая готовность.

Развернув внешние камеры, он с тоской посмотрел на израненный линкор, долгое время служивший им верой и правдой.

— Активировать таймер самоуничтожения.

Дождавшись подтверждения, помощник приказал запустить разгонные двигатели. Спустя несколько часов линкор ВКФ Новой Республики под номером два ноля один с обновлённым экипажем на борту совершил переход в неизведанную систему.

Одновременно с отстрелом спасательных капсул на покинутом экипажем линкоре разблокировались все без исключения двери и переборки. Стрелявший в капитана младший лейтенант, о котором в суматохе эвакуации не вспомнили или не захотели вспоминать, выбрался из карцера и направился в машинное отделение. Тот факт, что его бросили на обречённом корабле, лейтенанта нисколько не беспокоил. Судя по внешнему виду, его вообще ничего не беспокоило.

Бледное обрюзгшее лицо, словно искусственная маска, не выражало эмоций. Подёрнутые поволокой пустые глаза, не мигая, слепо таращились в пол. Изо рта на китель тонкой струйкой стекала тягучая слюна. Неестественные, дерганые движения создавали впечатление, что телом, словно куклой на нитке, управляет невидимый кукловод.

Преодолев несколько палуб, лейтенант нашёл искомое. Он вскрыл главный терминал машинного отделения и, перемкнув несколько плат, отключил наспех установленное взрывное устройство. После чего лейтенант отправился в шлюз и открыл внешние створы. Спустя сутки линкор обнаружила поисковая группа. Вместе с кораблём к противнику попало множество разносторонней информации, включая навигационные карты ВКФ Новой Республики.

В просторной кают-компании, всегда полной гомона и смеха, повисла тягостная тишина. Изредка кто-нибудь перекидывался парой фраз и вновь умолкал. Наводчики зенитных комплексов, экипированные в костюмы повышенной защиты, каждый по-своему переживали предстоящие события. Настороженные глаза, сосредоточенные бледные лица. Нервные прерывистые движения ещё неделю назад могли стать поводом к весёлой шутке, но сейчас даже самым завзятым острякам было не до смеха. Совсем скоро линейный эсминец, в экипаж которого они входили, совершит межпространственный переход и примет участие в первом в их жизни бое.

Оглядывая соратников, рядовой второй статьи Муртан Кумкони думал о том, что и сам выглядит не лучшим образом. Смуглое, почти чёрное лицо, присущее уроженцам Альтимы, покрылось мелкими бисеринками холодного пота. Худые длинные пальцы теребили подкладку костюма.

Муртан тряхнул головой, стараясь отогнать невесёлые мысли. Утерев рукавом худощавое лицо, он с досадой отметил всё возрастающую дрожь, сотрясающую ладони.

«Это нервы, — внушал себе Муртан, стараясь не обращать внимания на растущее чувство страха. — Всем сейчас тяжело. Всё будет хорошо, надо верить в это, а не забивать голову всякой дурью».

Дверь в кают-компанию отъехала в сторону, на пороге возник лейтенант. Чёрная флотская форма сидела как влитая на его атлетически сложенном теле. Зенитчики вскочили и отсалютовали командиру.

— Сидите, сидите, — махнул он рукой и обвёл взглядом бледные лица. — Что, ребятки, страшно?

— Так точно, господин лейтенант, страшно, — признался сидящий рядом с Муртаном сержант.

— Страшен тот, кому не страшно, — изрёк лейтенант и ободряюще улыбнулся. — А вообще-то страх — это норма, особенно в первое время. Страшно всем, даже нашему адмиралу.

— Ему-то чего бояться, — вновь подал голос сосед, — он на переднем крае гость редкий.

— Вот видишь, редкий, а всё равно страшно. А ты за себя переживаешь.

В кают-компании послышался нервный жиденький смех, затем вновь наступила тишина.

— Теперь о главном. — Командир ещё раз обвёл взглядом подчинённых. — Нашему эсминцу поручена охрана второго авианосного соединения. В ваши обязанности входит защита авианосцев. Повторяю. Вы должны любой ценой предотвратить атаки истребителей и штурмовиков на авианосцы. На крупные корабли не отвлекайтесь, ими займутся другие, ясно?

— Так точно.

— Вопросы.

— Есть ли известия об ударной группе, посланной к Гарде несколько месяцев назад?

— Вся информация по группе Шестого флота засекречена. Мне известны лишь слухи, а их вы знаете не хуже меня.

— Но вы верите, что группа не погибла около планеты, а просто бесследно исчезла?

Раньше за такую настойчивость рядовой лишился бы увольнения, но сейчас ситуация была другой, и все это понимали.