Страница 9 из 9
«Вот повезло! — обрадовалась тогда Инна. — Этому типу гораздо важнее записать каждую секунду своей скучнейшей жизни, чем банально переспать со мной. Он наивно мечтает, что из-под моего борзого пера скоро появится книга, которая сделает его жизнь, в общем-то серенькую и малоинтересную, важной и значительной в глазах партнеров по бизнесу, в кругу знакомых и родственников. Придаст ему, так сказать, иной масштаб и вес. Но этого не случится, будь я хоть Лев Толстой. Напрасные хлопоты, батюшка! Харизма — это как мужская сила. Или она есть, или ее нет. Как Богу угодно».
Кого только в ее бурной творческой биографии не встречалось! У другой богатой мемуаристки, хозяйки двухэтажных элитных апартаментов на Арбате, Инну изводила мелкая настырная, слюнявая, правда, довольно симпатичная собачонка, так и норовившая облизать ее писательскую физиономию. А вот чашки чаю там было не дождаться, сколько она ни намекала горничной на трудный и долгий рабочий день…
Инна очнулась, вспомнила, где находится, и пристально взглянула на старушку. Главное, чтобы заказчица не уличила ее в том, что она дремлет. Бойкая журналистка, живущая в ней, заскучала, свернулась калачиком и приготовилась соснуть часок-другой. Нет, так нельзя! Интерес к уникальной личности заказчика прежде всего! Чего изволите, графиня? Хотите, изображу вас холодной интеллектуалкой? Ради бога. Хотите предстать перед читателями хлебосольной хозяйкой. Пожалуйста! Простой, душевной русской женщиной? Как скажете! Желание заказчика — закон для сервильного писателя. То бишь, говоря по-русски, скромного труженика сферы обслуживания. Хотя как тут не задремать: пожалуй, ничего на свете нет скучнее чужих подробных воспоминаний! Особенно если они касаются людей и событий, которые к тебе лично не имеют никакого отношения.
Что ж, придется покорно слушать очередную семейную сагу. Инна положила локоть на столик рядом с креслом, создав устойчивую опору, чтобы голова невзначай не упала на грудь, когда она задремлет…
Внезапно сквозь полудрему она услышала:
— А диктофон, Инночка, вы, пожалуйста, выключите.
Инна взглянула на старушку с немым вопросом, и тут дама, словно продолжая прежнюю фразу, буднично объявила:
— Разумеется, Никиту отравили!
«Ни фига себе, скучные мемуары! Мы, между прочим, так не договаривались, бабушка! Я на мокруху не подписывалась!» — пронеслось у Инны в голове.
Бойкая репортерша, спрятанная до поры до времени в ее душе, потянулась, распрямилась и, как показалось Инне, стала вслушиваться в разговор с недюжинным интересом.
Инна запаниковала:
«Пусть амбициозные публицисты, шустрые газетные репортеры и нахрапистые молодцы или девицы, успешно совмещающие первую и вторую древнейшие профессии, так глупо рискуют. Правда, отважным криминальным и политическим журналистам тоже (вспомним бедных Пола Хлебникова и Анну Политковскую) не всегда везет! Но я-то работаю в другом, совершенно безопасном жанре. Ну, Серега, ну, художник офисный, ты мне в Москве и за это ответишь! Вот какой сюрприз ты приготовил „Инке, настоящему другу“, коварный интриган! Специально ведь, мерзавец, умолчал про „особые обстоятельства“! Чтобы я раньше времени не вытащила ноги из дурно пахнущего вещества, которое этот бездельник обозвал гордым словом „наш проект“ и в котором мои бедные ножки уже по колено увязли».
Прокрутив в голове этот гневный монолог, Инна окончательно проснулась и тупо уставилась на пожилую леди, не сводившую с нее испытующего стального взгляда. Интересно, как теперь на все это реагировать? И не опасно ли в свете новых сообщений пить с ней чай с тортом? Старинные портреты, верная прислуга — все это возвращает в эпоху великих отравлений и секретных ядов! Герцог Борджиа, королева Маргарита Наваррская… Немного цианистого калия — может, в этом доме его всем подкладывают для забавы? Или испытывают на гостях, как на лабораторных крысах? Чтобы подтвердить или опровергнуть догадку о смерти сына…
— Дорогуша, пройдемте в соседнюю комнату, там домработница накрыла чайный столик, — сказала дама, словно прочитав ее мысли. — Между прочим, торт для нас покупал…
И она назвала фамилию помощника депутата, не слезавшего в последние дни с экранов телевизора. Его босса, депутата питерского городского собрания предыдущего созыва, застрелили несколько лет назад в собственном подъезде. О причине заказного убийства в городе ходили разные слухи, но большинство СМИ сходились на том, что слугу народа убили из-за огромной суммы наличными, которую он вез в обычном портфеле из Москвы… Судя по роскошной обстановке в доме, Никита Покровский тоже недавно возил с собой немалые денежки. Впрочем, возможно, это были кредитные карты. Разница невелика.
У Инны по спине побежали мурашки, и она зябко поежилась, хотя в квартире было тепло.
М-да, ну и денек! — Инна с усмешкой вспомнила астрологический прогноз из журнала «Гороскоп»: «Близнецы, декабрь для вас удивительно счастливый месяц. Успехи в творчестве и любви ожидают всех, рожденных в начале и середине июня».
«Ни фига себе, если это счастье, тогда что же считать проблемами?» — растерянно спросила себя она. «Тени отца Гамлета» выходят в Питере на свет божий одна за другой. И что, теперь поселиться здесь на пару месяцев и заняться журналистским расследованием? Забросив работу и всю остальную московскую жизнь?
«Да! Да!» — казалось, заорала нахальная репортерша, прятавшаяся на дне ее души. Но Инна довольно грубо приструнила ее. Кому сейчас интересна судьба давно усопшего мелкого олигарха? Отработанный материал… Оппозиционные газеты статью о Покровском точно не возьмут. Равно как и издательства. Им всем с живыми бы олигархами разобраться…
Хозяйка квартиры между тем менялась прямо на глазах, словно героиня какого-нибудь фантастического ужастика эпохи новых технологий. Похоже, питерские магнетические силы, витающие над городом, второй раз за последние дни пришли в движение. И в собеседнице Инны проявилась ее глубоко спрятанная сущность.
Перед Инной сидела уже не радушная седенькая старушка, а энергичная дама средних лет, с живыми серыми глазами и волевым ртом. Она кипела жаждой мести и, похоже, хранила в душе такие «петербургские тайны», что роман Крестовского в сравнении с ними выглядел невинной детской сказочкой.
«Интересно, чем занимался ее сынок, что за несколько лет сколотил такие деньжищи? — подумала Инна. — Одна эта квартира на Мойке с прислугой чего стоит! М-да, журналистской или даже издательской деятельностью на такую роскошь точно не заработаешь. Наркотики? Торговля оружием? Порнобизнес? Сеть подпольных публичных домов? О таких вещах молчат или уносят с собой в могилу, как Никита Покровский…
А его мамаша и сегодня не бедствует. Кто-то за ней очень пристально присматривает», — продолжала размышлять Инна и, словно в доказательство своих мыслей, услышала от пожилой дамы слова, от которых мурашки вновь побежали по спине:
— Помню, однажды мы праздновали день рождения Никиты в кабинете начальника тюрьмы… — Старушка заговорила об этом самым будничным тоном, словно речь шла о корпоративе в ближайшем кафе. — И представьте себе, этот интеллигентный и порядочный человек честно предупредил меня, чтобы мы с сыном были осторожней. Слишком многие были заинтересованы в скоропостижном исчезновении моего Никитушки.
— А почему вы думаете, что его отравили? — решилась наконец спросить Инна. Она еще не до конца пришла в себя после сенсационного сообщения и после некоторых колебаний наконец все-таки отхлебнула чаю из тонкой старинной чашечки.
— Потому что, едва Никиту оправдали и выпустили на свободу, они подослали к моему доверчивому мальчику этого прохиндея, этого мерзавца-травника. А я ничего не могла сделать. Он словно загипнотизировал Никиту. Отравитель называл себя народным лекарем и пичкал Никки подозрительными снадобьями. Втерся к мальчику в доверие, словно колдун. Понятно, что сын после нескольких лет, проведенных на нарах, чувствовал себя отвратительно. И выполнял все назначения отравителя. А итог был страшным. Врагу не пожелаю.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.