Пир стервятников

— Очень давно, — прервал его Джон. — Так что же Иные?

— Я нашел упоминание о драконовом стекле. В Век Героев Дети Леса каждый год дарили Ночному Дозору сотню обсидиановых кинжалов. Иные приходят, когда настают холода, а может, это холода настают, когда приходят они. Иногда они сопутствуют метели и исчезают, когда небеса проясняются. Они прячутся от солнца и являются ночью… или ночь приходит на землю следом за ними. В некоторых сказаниях они ездят верхом на мертвых животных: на медведях, лютоволках, мамонтах, лошадях — им все равно, лишь бы мертвые были. Тот, что убил Малыша Паула, ехал на мертвом коне, так что это по крайней мере верно. Порой в текстах встречаются гигантские ледяные пауки — не знаю, что это. Людей, павших в бою с Иными, следует сжигать, иначе мертвые восстанут и будут делать то, что прикажут они.

— Все это мы уже знаем. Вопрос в том, как с ними бороться.

— Большинство обычных клинков бессильно против брони Иных, если верить легендам, а их собственные холодные мечи легко крушат сталь. Но огонь их пугает, а обсидиан может убить. — Сэм вспомнил того, с кем столкнулся в Зачарованном лесу, — он растаял на глазах от удара обсидианового кинжала, который сделал для Сэма Джон. — В одном предании о Долгой Ночи говорится, что некий герой убивал Иных мечом из драконовой стали. Против нее они будто бы тоже устоять не могут.

— Драконова сталь? Валирийская?

— Я тоже сразу так и подумал.

— Значит, если я просто уговорю лордов Семи Королевств отдать нам свои валирийские клинки, мир будет спасен? Не так уж и трудно, — невесело посмеялся Джон. — Не можешь ли ты сказать, откуда эти Иные взялись и чего им надо?

— Пока еще нет, но я, может быть, просто читал не те книжки. Там есть сотни таких, куда я даже не заглянул. Дай мне время, и я разыщу все, что только возможно.

— Нет у нас времени. — В голосе Джона слышалась грусть. — Собирай вещи, Сэм, — ты поедешь вместе с Лилли.

— Поеду? — опешил Сэм. — Куда, в Восточный Дозор? Или…

— В Старомест.

— В Старомест! — чуть ли не взвизгнул Сэм. Оттуда до Рогова Холма рукой подать. У Сэма даже голова слегка закружилась. Родной дом. Отец.

— Эйемон тоже едет с вами.

— Эйемон? Как же так… ведь ему сто два года! И кто будет ходить за воронами, если мы с ним оба уедем? Лечить больных или раненых?

— Клидас. Он много лет провел рядом с Эйемоном.

— Клидас всего лишь стюард, и зрение у него плохое. Вам нужен мейстер. Притом Эйемон так стар. Путешествие по морю… — У Сэма дыхание сперло при мысли о Боре и особенно о «Летнем солнце».

— Я понимаю, что это опасно для его жизни, Сэм, но здесь ему оставаться еще опаснее. Станнис знает, кто такой Эйемон. Если красной женщине для ее чар нужна королевская кровь…

— Ох, — побледнел Сэм.

— В Восточном Дозоре к вам присоединится Дареон. Надеюсь, что его песни помогут нам завоевать кого-нибудь из южан. «Черный дрозд» доставит вас в Браавос, а оттуда вы своими средствами переправитесь в Старомест. Если ты все еще намерен выдать ребенка Лилли за своего бастарда, отправь ее в Рогов Холм. Если нет, Эйемон пристроит ее в Цитадель служанкой.

— Мой б-бастард… — Да, он говорил это, но… Такое долгое плавание. Запросто можно утонуть. Корабли тонут постоянно, а осень — время штормов. Но с ним будет Лилли, и ребенок вырастет спокойно, без всяких тревог. — Да, мать и сестры помогут Лилли с ребенком. — Можно письмо написать — не обязательно ехать в Рогов Холм самому. — Дареон проводит нас с ней до Староместа. Я… учился стрелять с Ульмером, как ты приказывал, если, конечно, не сидел в подземелье, ведь ты сам велел мне найти что-нибудь про Иных. От лука у меня плечи болят, а на пальцах волдыри появляются. — Сэм показал Джону один, который только что лопнул. — Но я все равно стрелял. Теперь я почти всегда попадаю в мишень, но все-таки остаюсь худшим стрелком на свете. А вот рассказы Ульмера мне нравится слушать. Кто-нибудь должен собрать их и записать в книгу.

— Вот и займись этим. Пергамент и чернила, думаю, в Цитадели найдутся… как и луки со стрелами. Я хочу, чтобы ты продолжал свое учение, Сэм. В Дозоре сотни людей, способных пустить стрелу, но очень мало таких, кто умеет читать и писать. Я хочу, чтобы ты стал моим новым мейстером.

Сэма бросило в дрожь. Нет, отец, я не заговорю больше об этом, клянусь Семерыми. Пожалуйста, выпусти меня, позволь мне выйти.

— Но моя работа здесь… книги…

— Они подождут твоего возвращения.

Сэм поднес руку к горлу, явственно чувствуя, как душит его воображаемая цепь.

— Милорд… в Цитадели тебя заставляют резать трупы. — И носить цепь на шее. «Если хочешь побыть в цепях, пойдем со мной». Три дня и три ночи Сэм прорыдал, прикованный к стене за руки и за ноги. Тугая цепь вокруг горла натирала кожу и не давала дышать, если он неловко поворачивался во сне. — И потом, я не смогу носить цепь.

— Ты будешь ее носить. Мейстер Эйемон стар, слеп, и силы его на исходе. Кто займет его место, когда он умрет? Мейстер Маллин из Сумеречной Башни больше воин, чем ученый, мейстер Хармун из Восточного Дозора чаще бывает пьяным, чем трезвым.

— Если ты попросишь у Цитадели еще мейстеров…

— И попрошу. Лишним никто не будет. Заменить Эйемона Таргариена не так-то легко. Я был уверен, что тебе это понравится, — удивленно произнес Джон. — В Цитадели столько книг, что ни одному человеку за всю жизнь не прочесть. Тебе там хорошо будет, Сэм. Я знаю.

— Нет. Читать я люблю, но м-мейстер должен быть целителем, а я крови боюсь. — В подтверждение Сэм показал Джону свою дрожащую руку. — Я Сэм Боязливый, а не Сэм Смертоносный.

— Ну чего тебе там бояться? Что старики-наставники тебя пожурят? Ты выдержал на Кулаке атаку упырей, Сэм, атаку оживших мертвецов с черными руками и ярко-синими глазами. Ты убил Иного!

— Его д-драконово стекло убило, не я.

— Успокойся. Ты врал и строил козни, чтобы сделать меня лордом-командующим, так что теперь изволь меня слушаться. Ты поедешь в Цитадель, выкуешь свою цепь, и если для этого понадобится резать трупы, ты будешь их резать. Староместские мертвецы возражать по крайней мере не станут.

— Ты не понимаешь. М-мой отец, лорд Рендилл, он, он… мейстер всю жизнь обязан служить. Никто из сыновей дома Тарли не наденет на себя цепь. Мужчины Рогова Холма не кланяются и не прислуживают мелким лордам. — «Если хочешь побыть в цепях, пойдем со мной». — Я не могу ослушаться своего отца, Джон.

Он обращался к Джону, но Джона больше не было. Перед ним сидел лорд Сноу с глазами твердыми, как серый лед.

— Нет у тебя отца. Только братья. Только мы. Твоя жизнь принадлежит Ночному Дозору, поэтому ступай уложи в мешок свои подштанники и прочее, что захочешь взять в Старомест. Вы отправитесь в путь за час до рассвета. Вот тебе еще приказ: не смей с этого дня больше называть себя трусом. За прошлый год ты пережил такое, что другой за всю жизнь не испытает. Ты должен явиться в Цитадель как брат Ночного Дозора. Я не могу приказать тебе быть храбрым, но приказать не показывать своего страха могу. Ты дал присягу, Сэм, — помнишь?

«Я меч во тьме». Но мечом он владеет из рук вон плохо, а темнота пугает его.

— Я… я попробую.

— Никаких проб. Ты выполнишь приказ, вот и все.

— Пр-риказ, — подтвердил ворон Мормонта, захлопав черными крыльями.

— Слушаюсь, милорд. А мейстер Эйемон уже знает?

— Мы с ним задумали это вместе. — Джон открыл перед Сэмом дверь. — Здесь прощаться не будем. Чем меньше народу об этом знает, тем лучше. За час до рассвета, у кладбища.

Сэм не помнил, как вышел из оружейной. Очнувшись, он увидел, что идет по грязи и старому снегу к жилищу мейстера Эйемона. Я мог бы спрятаться, пришло ему в голову. Там, в подземелье, среди книг. Жил бы там вместе с мышами, а ночью воровал бы еду. Безумная мысль — лишь отчаяние могло породить такую. Именно в подземелье его станут искать прежде всего. В последнюю очередь поиски начнут за Стеной, но это еще безумнее. Там его сразу поймают одичалые и сожгут заживо, как красная женщина хочет сжечь Манса-Разбойника.