Буря мечей

— Он знает Дозор, Стену и Черный Замок лучше любого нашего разведчика. Если ты не совсем дурак, он тебе пригодится.

— А если окажется, что его сердце осталось черным?

— Тогда ты его вырежешь. Костяной Лорд, колонна должна двигаться во что бы то ни стало. Если мы доберемся до Стены раньше Мормонта, победа будет за нами.

— Будет двигаться, — сердито проворчал Гремучая Рубашка.

Манс кивнул и зашагал прочь вместе с Хармой и Шестишкурым. Волки и сумеречный кот Варамира последовали за ними. Игритт и Джон остались с Ярлом, Гремучей Рубашкой и магнаром. Двое последних смотрели на Джона, не скрывая злобы, Ярл же сказал:

— Слыхали? Мы выезжаем на рассвете. Соберите съестного, сколько сможете, охотиться у нас времени не будет. И сделай что-нибудь со своей ободранной рожей, ворона.

— Ладно, — сказал Джон.

— Ты не врала бы, девушка, — сказал Гремучая Рубашка Игритт, поблескивая глазами сквозь глазницу великаньего черепа.

Джон вынул из ножен Длинный Коготь.

— Уйди прочь, не то получишь то же, что и Куорен.

— Тут нет твоего волка, чтобы помочь тебе, парень. — Гремучая Рубашка тоже взялся за меч.

— Ты уверен? — засмеялась Игритт.

На кольцевой стене, ощетинив свой белый мех, сидел Призрак. Он, как всегда, молчал, но его темно-красные глаза сулили кровь. Костяной Лорд убрал руку от меча и с проклятием отошел.

Призрак бежал рядом с лошадьми, когда Игритт и Джон спускались с Кулака. На середине Молочной Джон наконец счел безопасным сказать:

— Я не просил тебя лгать ради меня.

— А я и не лгала — просто умолчала кое о чем.

— Ты сказала…

— …что мы с тобой провели много ночей под твоим плащом, но не сказала, когда это началось. — И она улыбнулась ему — почти застенчиво. — Пусть Призрак поспит сегодня где-нибудь в другом месте, Джон Сноу. Дела, как говорит Манс, правдивее слов.

САНСА

Новое платье? — Настороженность Сансы не уступала изумлению.

— Такого у вас еще не было, миледи, — заверила портниха, смерив ей бедра узловатой бечевкой. — Шелк и мирийское кружево, на атласной подкладке. Красавицей будете. Королева лично распорядилась.

— Которая? — Маргери еще не стала королевой Джоффа, но она была королевой Ренли. Или женщина имеет в виду Королеву Шипов? Или…

— Королева-регентша, конечно.

— Королева Серсея?!

— Она самая. Она уже много лет оказывает мне честь, заказывая у меня платья. — Женщина приложила бечевку к внутренней стороне ноги Сансы. — Ее величество сказали, что вы теперь взрослая и должны одеваться, как взрослая девушка. Вытяните, пожалуйста, руку.

Санса вытянула. Новое платье ей будет очень кстати, это правда. За последний год она подросла на целых три дюйма и притом испортила дымом почти весь свой гардероб, пытаясь сжечь свой тюфяк в день своей первой крови.

— Грудь у вас обещает быть такой же красивой, как у королевы, — сказала портниха, измеряя ее объем. — Вы напрасно ее прячете.

Эти слова вогнали Сансу в краску. Последний раз, собираясь кататься верхом, она не смогла зашнуровать камзол до конца, и конюх пялил на нее глаза, помогая ей сесть в седло. Она стала замечать, что и взрослые мужчины смотрят на ее грудь, и некоторые сорочки стали ей так тесны, что она едва могла в них дышать.

— А какого оно будет цвета? — спросила она.

— Это вы предоставьте мне, миледи. Останетесь довольны, ручаюсь. Кроме платья, у вас будет еще и белье, и чулки, и накидки, и плащи — все, что подобает молодой леди из благородного дома.

— Поспеет ли все это к королевской свадьбе?

— Раньше, намного раньше. Ее величество так распорядилась. У меня шесть швей и двенадцать учениц, и мы отложили всю другую работу ради этой. Многие леди будут на нас в обиде, но такова воля королевы.

— Поблагодарите ее величество за проявленную ею заботу. Она слишком добра ко мне.

— Ее величество — само великодушие, — согласилась портниха, собрала свои вещи и ушла.

С чего это вдруг? — подумала встревоженная Санса, оставшись одна. Скорее всего к этому приложила руку Маргери или ее бабушка.

Присутствие Маргери изменило все. Она относилась к Сансе с величайшей добротой, а вслед за ней и ее дамы. Санса давно уже не бывала в женском обществе и успела позабыть, как это приятно. Леди Леонетта давала ей уроки игры на большой арфе, леди Янна делилась свежими сплетнями, Мерри Крейн рассказывала забавные истории, маленькая леди Бульвер напоминала Сансе Арью, но без ее свирепого нрава.

Ближе всего по возрасту Сансе были кузины Элинор, Элла и Мегга из младших ветвей дома Тиреллов. «Розы с нижних веток куста», — как говорила остроумная, гибкая Элинор. Говорливой толстушкой Меггой и хорошенькой застенчивой Эллой она командовала по праву старшинства: Элинор уже расцвела, а две другие считались еще детьми.

Эти девочки приняли Сансу в свою компанию, как будто знали ее всю жизнь. Дни они проводили за шитьем, разговорами, лимонными пирожными и медовым вином, вечером играли в плашки, вместе молились в замковой септе. Часто одна или две из них спали вместе с Маргери и шушукались в постели до поздней ночи. Элла, обладавшая хорошим голосом, после долгих уговоров порой играла на маленькой арфе и пела о рыцарских подвигах и несчастной любви, Мегга петь не умела, но обожала целоваться. Она признавалась, что они с Эллой иногда играют в поцелуи, но это совсем не то, что целоваться с мужчиной, не говоря уж о короле. Любопытно, что бы сказала Мегга, если б ей, как Сансе, пришлось поцеловать Пса. Он пришел к Сансе в ночь битвы, разящий вином и кровью. Он поцеловал ее, и грозил ее убить, и заставил ее спеть для него.

— У короля Джоффри такие красивые губы, — знай себе щебетала Мегга. — Бедняжка Санса, твое сердце, должно быть, разбито оттого, что ты его потеряла. Как ты, наверное, плакала!

«Джоффри заставлял меня плакать чаще, чем ты полагаешь», — хотелось ответить Сансе, но Маслобоя не было поблизости, чтобы заглушить ее голос, и ей приходилось молчать.

Элинор была помолвлена с молодым оруженосцем, сыном лорда Амброза, и они собирались пожениться, как только он получит шпоры. Он имел на себе знак ее отличия в битве при Черноводной, где убил мирийского арбалетчика и латника Маллендоров.

— Алин говорит, что ее лента сделала его бесстрашным, — рассказывала Мегга. — Он выкликал ее имя в бою — как это галантно! Я тоже хочу повязать свою ленту какому-нибудь воину, чтобы он убил сто человек. — Элинор велела Мегге замолчать, но видно было, что ей это приятно.

Какие они еще дети, думала Санса. Глупые маленькие девочки — все, даже Элинор. Они ни разу не видели боя, не знают, как умирают люди, не знают ничего. Головы у них набиты песнями и сказками — она была такой же до того, как Джоффри отрубил голову ее отцу. Санса жалела их и завидовала им.

А вот Маргери другая. Она мила и добра, но и от бабушки в ней тоже кое-что есть. Позавчера она взяла Сансу на соколиную охоту, и Санса впервые после битвы выехала за пределы города. Убитых уже похоронили или сожгли, но таран лорда Станниса разнес в щепки Грязные ворота, и вдоль обоих берегов Черноводной громоздились разбитые корабли; их сгоревшие мачты торчали вверх, как гигантские черные пальцы. По реке ходил только плоскодонный паром, перевезший их на тот берег, а Королевский лес превратился в пустыню из пепла, головешек и мертвых деревьев. Но болота близ залива по-прежнему изобиловали водяной птицей, и кречет Сансы сбил трех уток, а сокол Маргери — цаплю в полете.

— Уиллас держит лучших охотничьих птиц в Семи Королевствах, — сказала Маргери, когда они ненадолго остались вдвоем. — Иногда он даже орла выпускает. — Маргери взяла руку Сансы и пожала ее. — Скоро сама увидишь, сестричка.

Сестричка… Раньше Санса мечтала о такой сестре, как Маргери, — красивой, благовоспитанной и очаровательной. Арья ее в качестве сестры совершенно не удовлетворяла. Может ли она допустить, чтобы ее сестра вышла замуж за Джоффри? Глаза Сансы наполнились слезами, и она через силу проговорила: