Кровавый закон

   "М-м, да".

   - Неужели... это был он?!

   "Кто - он?".

   - Да тот ненормальный! Он же... он же... он ее муж?! - Тряпка выпала у девушки из рук.

   "Судя по описанию - да".

   Кнут в нетерпении зашипел, пришлось вновь поднимать тряпку, смачивать ее и продолжать работу.

   - Она мне ничего не говорила...

   "Еще бы. Я бы тоже молчал".

   - Но ведь... за что его убили?

   "Не знаю. Надоел, наверное".

   Скажи змей это неделю назад, Олиф бы потрясенно воскликнула: "Надоел?!". Раньше было непонятно, как можно убивать людей за то, что те просто надоели. Но он сказал это сейчас, и девушка лишь глухо выдохнула.

   Для нее само слово "муж" было далеко от понимания. Она никогда и не задумывалась даже, что это такое: иметь мужа. Ей бы хотя бы семью свою не потерять, да к тому же с таким происхождением, как у нее... впрочем, сейчас это уже неважно. Однако одно Олиф знала точно: семья - это священно, и муж тоже что-то такое священное. Кроме тех мужей, которыми становились Перводружинники, конечно.

   И ведь самое главное, как-то же Фрида с этим стариком оказались тут вместе. Не могли же они оба совершить одно преступление. Или могли?

   "Твоя не сумасшедшая подружка недавно такую истерику закатила на ужине", - злорадно добавил Кнут.

   - Она плакала?

   "Какое там! Она орала на всех, подгоняла, кого-то, по-моему, даже ударила. А потом вообще начала громить все, что под руку попадалось. Но это мне так рассказывали", - смущенно добавил змей.

   - Берегини, ведь я даже не знала...

   "Поэтому я и говорю, что совсем чокнулась она".

   - Она от горя кричала, - возразила Олиф.

   "От горя плачут, а не посуду бьют!".

   - Каждый свое горе переживает по-своему. Я плакала, да. Долго. Очень долго. А ты? Ты - плакал?

   "Я... нет".

   - Вот видишь. Ты не плакал, но это не значит, что не горевал. И она не плакала. Она злилась. Беспомощно злилась, и, в конце концов, выплеснула все это наружу.

   Кнут только тяжело вздохнул.

   "А у тебя что за горе?", - кажется, такие беседы давались ему тяжело. Впрочем, как и Олиф.

   - У меня мама умерла.

   "А у меня жена. И сын".

   - Я знаю. Может, не стоит о людях так предвзято судить? - девушка слабо улыбнулась.

   "Ну, не знаю. Я не предвзято А ты... еще с кем-нибудь общаешься?". - Кнут явно чувствовал вину, и спросил первое, что пришло в голову, лишь бы заполнить паузу.

   - Общалась.

   "Тоже умерла?".

   - Умер. Его звали Хэнк. Он был сумасшедшим.

   "Уверена?".

   - Да, уверена. Он все время бредил о ловушках, и каких-то созвездиях.

   "Созвездиях?".

   - Да, созвездиях, - устало вздохнула девушка, - лиса, медведь, волк. Бредовый лепет. Детские сказки.

   Воспоминания о Хэке возродили в ее душе какое-то странное, колющее чувство вины. Он был ребенком, взрослым ребенком. "Хы-хы". Они ушли с оазиса не только из-за него, но и из-за нее. Не будь она такой доверчивой и наивной, она бы остановила его. Наверное.

   Почему-то вина не отпускала Олиф.

   Он умер из-за нее. Попал в лапы к Песчаникам только из-за ее несообразительности, потому что с сумасшедшего и списывать нечего. А с нее есть чего. Например, смерть друга.

   "И ничего не детские сказки! - в свою очередь оскорбился змей. - Хотя, конечно, смотря, что он тебе рассказывал".

   - Ничего такого, - уныло отозвалась девушка. - Так, просто, названия.

   "Насколько я знаю, созвездия - это не просто названия. В этой пустыне, как ты уже наверняка заметила, происходят странные, необычные вещи. И пустыня эта тоже необычная. Когда все три созвездия выстраиваются в один ряд - она движется".

   Олиф против воли вздрогнула. В памяти тут же всплыла картинка: вот она, Олиф, падает на песок, зажимает голову руками, лишь бы защитить глаза и рот, при этом пытается ухватиться хоть за что-нибудь и не потерять сознание. А через несколько минут открывает глаза, садится, и в оседающей пыли не видит оазиса. Тогда она действительно узнала, что значит выражение "как громом поразило". Когда в первые мгновения тебя охватывает ступор, а чуть позднее приходит осознание того, чтотолько что случилось, и земля уходит из-под ног.

   ...- Хэнк, пустыня что, движется?!

   - Не пустыня, пески.

   Олиф прикусила губу.

   - И что... потом? - голос почему-то дрогнул.

   "Ничего. Те, кто потерялись, уже никогда не найдутся. Не для нас, конечно".

   - Ах да, - припомнила разговор с Фридой девушка, - ты как песчаный следопыт, да?

   "Песчаный следопыт. Умеешь же ты подобрать выражения".

   - Прости, если обидела.

   "Не обидела".

   - Кнут... - Олиф вздохнула. Разговор в первые в жизни пошел сам собой, без всяких неловких пауз. - Расскажи мне о своей семье.

   Змей фыркнул и попытался отвернуться, чтобы скрыть боль в глазах. Но даже если не видела, Олиф ее почувствовала. Потому что сама сейчас испытывала то же самое.

   "Нечего там рассказывать".

   - Эй, мы с тобой все равно сидим в одной дырявой лодке. - И спустя мгновение добавила: - Моя мама была доброй. И рассудительной. Знаешь, говорят, противоположности сходятся. Мои мама с папой так сошлись. Он всегда резкий был, чуть что - сразу как вспылит, как закричит... а мама... мама - ангел. Только она его могла успокоить.

   "Из-за чего она умерла?".

   - Роды. Осложнения. Мой брат был слишком большим, и начал выходить спиной. Знаешь, одна женщина из ста не может разродиться. Одна. Из ста. Почему именно она? Почему?! Неужели она была плохим человеком, или плохой матерью?

   Олиф против воли повысила тон. Эти глупые вопросы давно не давали ей покоя. Ей нужна была причина. Всего лишь причина, почему Берегини забрали ее маму. Даже она сама, Олиф, меньше заслуживала жизни, чем эта святая женщина.

   - Иногда мне хочется, что бы они забрали меня вместо нее, - тихо добавила девушка.

   "Да, мне тоже. Моя жена была похожа на твоего папу. Всегда бесилась сгоряча, недовольничала. Заводилась буквально с полуслова, и я ее тихо ненавидел. Что ты так смотришь? Ненавидел так, как обычно супруги ненавидят друг друга - чисто супружеской ненавистью. Но я ее любил, не смотря на эти постоянные бешеные крики. Сын у нас рос, ему только восьмой год пошел. Только-только окреп. В этом возрасте змеям как раз начинают делать броню. Но... черт побери эту броню! Песчаники вышли "ловить молнии"... ах да, ты же не знаешь, что это...".

   - Знаю.

   "Знаешь? Ладно. Почему-то именно в это время двум идиотам взбрело в голову сбежать. Иногда мне кажется, что это был просто злой рок. Насмешка судьбы. Называй, как хочешь. Эти парни не были дураками, уж поверь. Но в тот день они повели себя, как настоящие кретины. Они устроили тут полный хаос. Ничего не добились этой своей глупостью, только еще хуже сделали. Из-за них Песчаники "не ловили молнии". Брони не было. Зато был мой сын. И жена".

   - Их убили из-за этого? - выдавила Олиф.

   "Слишком много сил, хлопот, средств... да, из-за этого. Оставили только самых сильных змей. Еды не хватало, мы голодали, пока Песчаники пытались уладить последствия бунта. И они уладили".

   - Мне очень жаль...

   "Твоя жалось не вернет мне ни жену, ни сына, поэтому запрячь ее лучше куда подальше. Жалость добивает, понятно?".

   - Понятно. Значит, у тебя личные счеты, - тихо сказала девушка.

   "Личные? Еще какие личные. Жаль только, что его убьют до того, как я смогу перегрызть ему глотку".

   - Ему - это Лексу или Ринслеру?