Уведу родного мужа

Мест было полно, но, видимо, как производитель шоколадок Вилька решил для начала проинспектировать наш буфет. А там была я… И немедленно влюбилась в своего будущего мужа — стоило ему подойти к моему столику. Я совершенно не подозревала, с кем имею дело: отправляясь в университет, он специально оделся как можно проще, то есть выглядел хорошо упакованным студентом-старшекурсником.

— Лиза, ты что, оглохла?!

Я вздрогнула и только тут обнаружила, что мы почему-то не едем, а стоим на обочине рядом с поворотом на Куницыно. При этом Танька смотрит на меня как-то испуганно, во всяком случае глаза у нее круглее обычного, словно их перерисовали заново с помощью циркуля.

— А?.. Только не говори, что у нас кончился бензин!

— При чем тут бензин? — почему-то прошептала Татьяна. — За нами, по-моему, хвост!..

Все еще ничего не понимая, я посмотрела на Варьку, уснувшую на заднем сиденье.

— Ну и что? — спросила я.

— Да при чем тут твоя Варька! — сердито зашипела Танька. — У нас не собачий хвост, а… кажется, настоящий! Какие-то козлы на серой «Волге». Я их давно заметила, но все сомневалась… Видишь: я остановилась, и они стоят! А до этого я еду быстрее — и они быстрее, я медленнее…

— Ты уверена? — перебила я Таньку, одновременно ощутив противный холодок в желудке.

— Не оборачивайся, дура!.. — взвизгнула та. — Поймут, что заметили, и быстрее убьют.

— Не убьют, — возразила я, сама не слишком в это веря. — Если бы хотели, давно бы уж могли… Но какого дьявола они за нами следят? Мы им что — преступники?.. Ох, Танька, да ведь это наверняка менты!

— Ты что? — оскорбилась она. — Менты ни за что не посмеют за мной следить, отец им даст!..

— Ага, — съязвила я. — Несомненно даст, и немало, чтобы выследить Вильку… Думаешь, он поверил, что ты не знаешь, где он?! Нет уж, дядечка Витя сам себе-то не верит.

Танька задумалась.

— Тогда так им и надо, пусть следят, пусть берут ложный след, — решила она.

И в полном согласии мы двинули дальше, спустя пять минут въехав в благословенное Куницыно, почти до неузнаваемости переменившееся со времен детства. Тогда наши еще все живые, веселые и вполне дружные между собой родители отпускали сюда меня и Таньку на Ларкину дачу, под присмотр ее сестры Шурочки…

— Ну и ну! — прокомментировала Танька, оглядываясь по сторонам.

Зевнула на заднем сиденье проснувшаяся Варька.

— Надо же, — удивилась моя подруга. — Даже собака — и та восхищается… Ты что-нибудь узнаёшь тут?

— М-м-м… Совсем ничего. — Я тоже во все глаза разглядывала утопающие в зелени, обнесенные здоровенными заборами башенки и фигурные крыши.

— У кого бы спросить, где тут эта бабка живет? — Татьяна остановила машину возле одного из заборов. — Я думала, придется пешком искать, а ты погляди, какая дорога классная… Неужели бетонка? Мать папашке еще когда говорила, чтобы строился в Куницыно, — так нет. Ему, видишь ли, охоту подавай! Чтоб, значит, лес вокруг был настоящий… Вот живет теперь в глухомани… Тьфу!

Танька с завистью огляделась по сторонам и сразу же увидела тормознувшую в конце улицы серую «Волгу».

— Эти идиоты тоже здесь! — сообщила она, полностью и безусловно поверив в ментовское происхождение хвоста. Сама я не была в этом уверена, поэтому и поторопила расслабившуюся Татьяну:

— Ну-ка, поехали! Где-то здесь раньше была автобусная остановка, кажется, во-он за тем поворотом. Если не снесли, там и спросим.

Остановку никто не сносил, и, на наше счастье, там нашлись сразу две опрятные старушки с огромными корзинами, прикрытыми белоснежными марлечками: сладкий запах вишни, наплывавший от корзин, окончательно перенес нас с Танькой в счастливые годы детства. Подумать только, что я ни разу за много лет не вспоминала наши дачные наезды к Ларке, а тут — ну просто прямо перед глазами сама по себе возникла столь яркая картина, что я, кажется, могла бы сейчас добежать до их дачи пешком… Точно, тут где-то рядом!

— Совсем рядом! — торжествующая Танька, пока я принюхивалась к вишне, выяснила у бабулек все, что было нужно, и уже успела завести машину. На нос наглой «Волги»-хвоста, показавшийся из-за поворота, мы принципиально не обратили никакого внимания.

Тем более что спустя несколько минут нас обеих озадачило совсем другое обстоятельство.

— Ты уверена? — поинтересовалась я у Таньки, после того как, свернув на названную старушками улицу, мы остановились у изящных, сваренных из металлических прутьев ворот.

— Абсолютно! — Танька тоже разглядывала обитель знаменитой ясновидящей как-то чересчур задумчиво. — Слушай… Странно как-то… Тебе не кажется?

— Удивительно… — согласилась я. — Бывают же в жизни такие совпадения! Надо будет Лариске рассказать, вот удивится… Нет, ты уверена? Времени-то сколько прошло!?

— Обе одновременно вот так вот взяли и перепутали? — удивилась Танька. — Мы же не сговаривались! Значит, точно это Ларкина дача, только перестроенная. И забор новый… Гляди, гляди, сад-то почти не изменился.

— Это знак судьбы! — решила я. — Причем благоприятный, ведь мы можем, кроме всего прочего, набрехать, что на нас напал приступ ностальгии, потому и приехали… И напроситься на экскурсию!

— Какой еще приступ? — испугалась Танька. — Не вздумай пугать людей, подумают, что мы психопатки, и совсем не впустят!.. Ладно, пошли, пока наш хвост не объявился.

Но не успели мы с Татьяной выбраться из машины, как Варька, изображавшая из себя всю дорогу самую послушную собачку на свете, решила взять реванш. Ловко проскользнув за моей спиной, вредная псина пулей кинулась к новой калитке бывшей Ларкиной дачи и в мгновение ока пролезла между прутьями. Более того, мой истерический вопль «Варька, назад!» не возымел, против обыкновения, никакого действия, и Варвара, задрав хвост, пулей помчалась к дому, хотя навстречу этой трусихе вовсю несся чужой грозный лай, да не в одну собачью глотку, а как минимум в три! Еще мгновение, и мой драгоценный комок рыжей шерсти целиком скрылся в густом кустарнике, растущем по сторонам старой березовой аллеи, ведущей к дому…

Не мешкая, мы с Танькой бросились к калитке и одновременно надавили на кнопку звонка, выведенного наружу, не переставая в два голоса звать Варьку. К счастью, вопреки расхожему мнению о недоступности Александрины, что-то треснуло, щелкнуло, калитка открылась, и я на всех парусах бросилась следом за своей несчастной псинкой, которую здешние бультерьеры наверняка уже рвали на части.

Вместо сцены кровавой расправы, уже созданной моим воображением, перед моим взором предстала настоящая идиллическая картина: посреди маленькой полянки резвились сразу три Варьки… И я хотела бы взглянуть на человека, способного отличить их друг от друга.

— Какой ужас, — услышала я позади запыхавшийся Танькин голос. — Когда это она успела?.. Нет, эта бабка точно ведьма!

— Что — успела? — выдавила я из себя.

— Как — что? Расстроиться, конечно… Не хочешь же ты сказать, что у нас опять совпадение? Запомни, подруга: двух совпадений сразу не бывает!

— Чертовщина какая-то, — уныло согласилась я. — Как теперь идти к Александрине в таком виде? — Я показала Таньке свою в клочья разодранную юбку.

Танька посмотрела на меня сочувственно:

— Не расстраивайся, Лизочка, я тебе все-все расскажу! Ну… я тогда пошла? А ты тут выбирай свою Варьку. Не брать же тебе теперь к себе всех трех?!

И, не дожидаясь моей реакции, Татьяна двинула назад в кусты: для ее джинсов крыжовник не был непреодолимым препятствием. А я только тут и получила возможность оценить полностью нанесенный мне урон, ощутив наконец совершенно невыносимое жжение на той части своего естества, которую из скромности принято именовать филейной. Крыжовенные колючки сработали по отношению ко мне не хуже какой-нибудь терки…

В этот момент одна из Варек наконец обратила внимание на меня и с широкой улыбкой как ни в чем не бывало кувыркнулась мне под ноги. Разумеется, я этим воспользовалась и, не обращая внимания на лай остальных близнецов, сгребла предательницу в охапку и огляделась по сторонам.