Кочевые дороги

— Эй, Талгат, приготовьте виселицу, завтра утром повесите эту свинью!

— Хэй, Бэргэн, — ответил Талгат, — давай его повесим сейчас, что тянуть козу за хвост?

— Нет, пусть помучается до утра, подумает, помолится Великому Тэнгри. Может быть, злобные абаасы не заберут его грязную душу под землю, хотя там ей самое место.

В лагере все начали укладываться спать, а Бэргэн подошел к Арчаху и прижал его к дереву. Сунув ему нож под нос, тихо сказал:

— Ночью, перед рассветом, пойдешь к Бээлбэю и порежешь ему верёвки. Скажешь ему, что ты останешься с нашим Улахан Тойоном. Если наболтаешь лишнего, я тебя из-под земли достану и, вместо пяти жен, увидишь свои кишки.

— Хорошо, уважаемый Бэргэн, так и сделаю. Порежу верёвки, — Арчах панически боялся Бэргэна.

— Утром тебя разбудят, всё чтобы тихо было. Если всё сделаешь, я тебя вознагражу.

Арчах часто закивал.

К Тыгыну подошел парень.

— Господин, Талгат сказал быть гонцом к сыну Эллэя.

— Хорошо. Вот тебе письмо и тамга, передашь только лично в руки. Если по дороге тебя кто остановит, то предъявишь эту тамгу, потом отдашь её сыну. На словах скажешь, чтобы внимательнее следили, кто и кому дает тамгу, иначе в следующий раз я буду не столь сдержан.

— Да, господин, я исполню всё, как ты сказал.

В небе появилась луна, совсем молодая. В лагере спали почти все, задремал даже охранник возле костра. Арчах тихо подкрался к спящему Бээлбэю и тихонько толкнул его.

— Тихо, тихо. Тебе надо бежать сейчас, утром тебя должны повесить. Я специально притворился, что служу Тыгыну. Можешь на меня надеяться. Сейчас иди вдоль ручья и выйдешь на дорогу. Осторожно!

Арчах разрезал веревки и Бээлбэй чуть не застонал, растирая затёкшие руки.

Айрат, бывший побирушка и сын вора, подобранный пьяным Талгатом на базаре в Алтан Сарае, тихо скользнул в темноту вслед за толстяком.

С утра Тыгын задал стремительный темп движения к границе своих владений. Земли Рода Чёрного Медведя надо было покинуть как можно быстрее. Дня два в запасе еще было. Пока найдут трупы, пока сообразят, кого посылать к Тойону, пока доедут. Главного соглядатая уже обезвредили. Да и непонятно было, поехал бы он к Эллэю, или же помчался бы докладывать своим таинственным хозяевам.

Останавливались на короткие стоянки всего несколько раз. Бойцы могли скакать, не слезая с седла сутками, но в отряде были женщины, да и сам Тыгын уже не молод. На третий день вышли на дорогу Отца-основателя. Здесь можно было сбавить темп – на дороге все были в безопасности. Да и гнать было плохо – слишком много народу двигалось по Дороге. Однако, не стоило терять бдительности, неизвестно как далеко решаться зайти бандиты из комитета. Может, захотят убить всех, кто добрался до их тайн, и не посмотрят на Закон. Хотя, закон они уже преступили. Впереди уже виднелся мост через Сары Су, а за ним – граница владений Рода Белого Коня.

Один из нухуров Талгата закричал:

— Хэй, нас кто-то догоняет!

Тыгын обернулся. По Дороге во весь опор скачет всадник, а за ним гонится отряд людей с желтыми повязками на головах.

— К бою! — кричит Бэргэн, и нухуры начали выстраиваться полумесяцем. Разгоняясь навстречу бандитам, они достали луки и копья. Десяток Бэргэна окружил Тыгына.

Тыгын кричит Сайнаре:

— Уходите за мост, выводи всех!

— Тойон, уходи к мосту! Мы их задержим! — орёт Бэргэн.

Несмотря на суматоху Сайнара всё-таки вывела прислугу и вьючных лошадей к мосту. Талгат со своими нухурами уже схлестнулся с первой тройкой нападающих.

Крестьяне и торговцы, увидев такое безобразие на Дороге, быстро сворачивали на обочины. Лишь одни караванщик, пропустив беглеца, резко поставил повозку поперек дороги. Три преследователя, не сумев остановиться, с размаху налетели на повозки. Остальным пришлось притормаживать и огибать караван. Слышалась брань, караванщики костерили бандитов. Среди бандитов оказалось около пяти хороших бойцов, и вокруг них завертелся бой. Звон сабель, посвист стрел, отчаянные крики – всё смешалось. Хоть полусотня Талгата и была в неполном составе, но быстро сориентировалась и из луков положила оставшихся пятерых бандитов. Бэргэн ругался, что ему не дали порубить вожака. К Тыгыну на взмыленном коне подъехал человек, и в плече у него торчала стрела. Это прискакал Айрат. Тяжело дыша, он сказал:

— Третий дом… дом третьей жены советника… туда Бээлбэй ушел… — и сполз с коня.

Тут же к нему подбежал шаман со своими снадобьями и два его помощника. Они начали заниматься раненым. Бой тем временем закончился. Желтые повязки все убиты, а у Талгата трое раненых. Тыгын подъехал к торговцу, который так ловко подставил повозку под бандитов.

— Приветствую тебя, уважаемый! Позволь поблагодарить тебя за своевременную помощь! Как тебя зовут? — произнес Тыгын.

— Не стоит благодарности, уважаемый Улахан Тойон, — поклонился торговец, — бандиты в желтых повязках совсем распоясались, теперь уже не стесняются нападать на Дороге Отца-основателя. Очень хорошо, что вы их побили. Меня зовут Кэскил, я еду из Харынсыта в Тагархай.

— Мне нужно положить на повозки раненых, — сказал Тыгын, — а мы все едем верхом. Нельзя ли воспользоваться твоими? Я заплачу.

— Конечно, уважаемый, положите. И не надо никакой платы.

— Я тебя, уважаемый Кэскил, приглашаю погостить у меня, когда будет угодно.

— Спасибо, Улахан Тойон, непременно навещу, как немного управлюсь с делами.

На этом обмен любезностями закончился, раненых разместили, как положено. Айрат был совсем плох, сказалась долгая скачка со стрелой в плече. Но шаман сказал, что парень молодой, крепкий – выживет.

Некоторое время спустя отряд пересек мост через реку Сары Су и двигался по землям Рода Белого Коня. В первом же караван-сарае Сайнара со своими охранницами и служанками оккупировала купальню. Ранеными немедленно начал заниматься местный лекарь, из-за чего они с шаманом поругались. Талгат назначил караулы и отправился ужинать. С прибытием Тыгына в караван сарае все притихли, и, по возможности, быстро разошлись по углам. Сам Тыгын немного перекусил и теперь сидел возле очага и думал, как дальше жить.

На следующий день Тыгын решил, не заезжая в Тагархай, сразу подняться к Урун-Хая. Бдительности никто не терял. Зараза, похоже, ещё не распространилась на земли Тыгына, но Талгат всё равно разослал патрули по пути следования отряда. Обоз купца ушел в город Тагархай. Раненых отвезли под надзор домашних лекарей-шаманов. С ними же отправился гонец с приказом Улахан Тойона всем баям улусов прибыть к Тыгыну.

Через четыре дня отряд без приключений добрался до аласов возле Урун-Хая. Тяжелое путешествие вымотало всех. Без привычных кибиток, только верхом, даже для степняков тяжело. После того, как все вымылись, вычистились и переоделись, Тыгын объявил, что будет завтра большой той, по случаю благополучного возвращения на родные земли. Сам же он прошелся по окрестностям, посмотреть всё ли в порядке, не изменилось ли чего в его отсутствие. Любимая решетчатая беседка, увитая тёмно-зеленым диким виноградом, в окружении цветущих кустарников – на месте. Слышен издалека плеск воды – это бассейн из полированного гранита под водопадом. Никуда не делись и мраморные купальни с горячими источниками, окруженные небольшими уютными деревянными домиками для отдыха. Лужайки аккуратно подстрижены, дорожки посыпаны чистым песком. В саду Тыгын сорвал с дерева персик и надкусил его. Сок потёк по руке. Хотелось забыть про комисаары и ячейка, желтые повязки и третью жену советника тойона Эллэя. Про таинственных купцов, сорящих деньгами, тоже. Тыгын согнал с руки назойливую осу и запустил косточкой персика в садовника. Тот испуганно обернулся, а Тыгын счастливо рассмеялся. Он снова дома.

ГЛАВА 13

На вкус – никакой горечи, только едва уловимый серный запашок. Если бы эта вода была насыщена солями, то непременно образовались бы потёки, а пока были видна только трава и буро-зеленые пятна лишайника. Теперь надо сделать так, чтобы эта вода вместо стенки текла в мою посуду. Я вообще теперь богач, у меня есть нож. Обрезал картонный пакет от сока, подставил под капли. Я уже высох как саксаул, пить охота, сил нет. Посмотрел на траву. По внешнему виду – кислица, только более мясистая и покрытая мелкими серебристыми волосками. Ага. Растения пустынь, волоски – для уменьшения испарения. Сорвал листочек, растер пальцами. Понюхал – прикольно, смесь лимона и мяты. Сорвал еще один, пожевал. Кисленькая, освежающая. Жажду заглушает. Хорошо. Еще одну сжевал. Накинул вдогонку еще пару красных ягодок. Надо устроится поспать что ли. Я мог бы найти себе лежбище в помещениях, но кормить клопов как-то желания не было, да вообще, на кладбище спать напрягает. Но на меня напал жор. Пришлось вскрыть банку тушенки. Ладно, завтра. Всё завтра. И что-то на меня бодрость подозрительная напала. Не от травки ли? Индейцы, помнится, что-то такое жевали для бодрости. Поосторожнее надо, а то подсяду на местные растительные алкалоиды.